Ай-яй, не подумал раньше, да, Салман? Хотя, будь так, чего бы не завалить сразу? К чему эта игра в молчанку?

— Мне сказали, ты можешь знать, где искать одного человечка. Знаешь, о ком я говорю?

На самом деле, это был не только последний козырь, но и последний миротворческий ход. Если он окажется ущербным, бабушкой-чистой-арийкой клянусь, я шмальну ему промеж глаз.

А когда ответ прозвучал, я не то чтобы удивился его смыслу — мало ли кто как шифруется и под какими погонялами ходит (да и, может, сам Жека чего не знал?), — меня удивило другое. Несмотря на то что это был совсем не нежный, трепетный голосок, а как раз больше напоминающий сухой, жестяный голос Дианы Арбениной, он все же принадлежал женщине.

— Я — Руно, — сказал явно теперь уже не Руслан. — Давай, что принес.

— Твою, блин!.. — совсем без скидок на вежливость в общении с дамой сплевываю я. — Ты — баба! Какого хрена?!

— Давай ключ, — отняв руку от цевья, протянула мне ладонь девушка.

— Едрен-батон, только не говори, что этот ключ все это время был от коморы с прокладками.

— Хотелось, чтоб с надувными бабами? Сочувствую.

— А ты типа дерзкая, — хмыкнул я.

— А ты благовоспитанный мальчик? Или, может, за живое зацепило?

— Да, мой мальчик прошел кое-какую школу. Проверишь? Возьмешь зачетку прямо тут?

Презрительно хмыкнула, вернув руку под цевье.

— Неужто вправду имеется чем гордиться? Смотри, чтоб не пришлось краснеть, красавчик.

— Перед бабой с овечьим поганялом мне не придется краснеть. Руно — это ведь шерсть овцы. Надеюсь, ты об этом знала, когда называлась так? Или другие за что прозвали?

— Прости, не узнала в темноте. Петросян?

— Ага, Степаненко. Будем дальше юморить?

— Может, лучше опустим стволы? А то нечаянно еще пораним кого-то. Так и грозить потом нечем будет.

— Только после вас, мэм, — криво улыбнулся я. — Не хотелось бы вам портить прическу лишней дырой в голове.

— Ох, как вы галантны. Небось посещали школу благородных девиц? И я, вообще-то, не мэм, ясно? — сказала она и первой убрала оружие.

«Руно… — в уме пожевал я непривычный ник, опустив ствол. — Руно. Вот я тебя и нашел. Только предчувствие такое… Будто бы я зря не оставил этот злосчастный ключ в столе».

Да, надо было оставить — чутье редко подводит тягача.

Ладно, коль уж провернул рулетку — чего теперь думать? Надо делать ставки, господа.

18 февраля 2014 г., 11.11

7 месяцев 3 дня после завершения эвакуации

«Новые условия эвакуации лишат „остаток“ продуктов питания и средств первой медицинской помощи!

Недавно в нашей газете сообщалось, что Россия, как принимающая сторона в эвакуационном процессе, выдвинула требование о необходимости параллельной поставки к ОРЭ (областям расположений эвакуированных) продуктов питания в количестве, необходимом для полноценного жизнеобеспечения людей. В дополнение к требованию, созданный Комитет по вопросам временного расселения и обеспечения беженцев — граждан Украины, сегодня предоставил украинскому правительству „Таблицу расчета рациона“, в которой четко обозначил размеры порций для категорий людей возрастом до 5 лет, до 10 лет и до 60 лет (как известно, людей старше указанного граничного возраста не эвакуировали). В частности, как указанно в таблице, человеку в возрасте от 30 до 60 лет ежедневно должно быть выдано: белого хлеба — 400 г, каши (пшено, гречка, рис) или картофеля (пюре) — 400 г, супа (пшено, гречка, рис) 400 г, мяса говяжьего, рыбы или мясных консервов — 350 г, сыра плавленого — 250 г, сахара — 200 г, чая или кофе — 20 г, соли — 10 г. И это если опустить требования относительно рецептуры приготовления супов и не перечислять сколько требуется для порции моркови, лука и т. п. Также в таблице имеются нормативы относительно обеспечения беженцев бытовыми, гигиеническими средствами и средствами первой медицинской помощи.

Напомним, речь идет о девятнадцати миллионах эвакуированных на данный момент на территорию Российской Федерации. И прогнозируемых пяти миллионах, которых обещают принять до конца июля.

Комментируя требование российских властей, министр чрезвычайных ситуаций Украины В. И. Благин обозвал таблицу „шкуродерней“. На экстренном заседании кабинета министров Украины Благин озвучил свое мнение, упомянув при этом, что „Россия под видом беспокойства за судьбы эвакуированных пытается вычистить наши с вами закрома до черной земли! Рацион эвакуированных в сравнении с потребительской корзиной для россиян больше и разнообразней в несколько раз. Это несправедливо! Даже трехкратно увеличив объемы экспорта, мы не сможем в полной мере обеспечить продовольственную программу для эвакуированных“. Почему-то никому нет дела до тех, кого мы называем „остатком“, — кто не попадет под эвакуацию. Пусть простит меня Бог, но люди, которых расселят в ОРЭ, будут просто купаться в масле по сравнению с теми, кто останется тут с пустыми амбарами. Если мы согласимся с этим требованием, то умышленно толкнем этих людей на грабежи и мародерство. Мы их лишим всего…»

Смешно. Теперь уже смешно. Что толку было горланить об «остатке» — все равно все вывезли до последнего колоска. И до последнего золотого слитка. Северному брату надо было нас чем-то кормить. Даже если он сам нехило покормился за наш счет. В самом же деле — не себе ж в ущерб принять такую уймищу эвакуированных? Так что никаких обид.

Я сложил газету. Июль тринадцатого. Последний месяц эвакуации. Последний месяц цивилизации. Месяц выпускаемых газет. Сегодня всего-то февраль на дворе, а кажется, будто уже полжизни прошло с той поры, как вышла эта газета.

Выглядывая через забеленное инеем окно квартиры, я начинаю понимать, что, оказывается, до сих пор не до конца постиг глубины той проблемы, что сложилась в нашей стране. До сих пор по привычке воспринимал ее как какую-то временную складку на ровном рельефе жизни. Да ладно, пускай огромную складищу, в Эверест высотой, но которая обязательно должна была бы после всей мерзоты рассосаться. Обязательно! Мы же в цивилизованном мире, не может же этот беспредел продолжаться постоянно. Пусть не сразу, не за месяц, но за полгода наверняка же что-нибудь да должно бы измениться! И черт бы с нашим правительством — где оно теперь, на каких островах отсиживается вместе с «заботливым» Благиным? Есть ведь еще ООН, ЮНИСЕФ, другие организации взаимопомощи, которые обычно и без приглашения неграм в жопу заглядывают. Куда они все девались?!

Вот именно что неграм. Или арабам. Будь это не Хохляндия, а чертов Ирак, тут уже было бы полно амеров и разбитых палаток с симпатичными сестричками. Помощь бы оказывали, демонстрируя всему миру свою безграничную доброту и самопожертвование отдельных сознательных организаций. Да нас должны были засыпать тучей всякой гуманитарки, свезенной из всей сострадательной Америки!

Только раскрывай хлебальник шире. Может, под Винницей нефть добывали? Или шахты с ядерными фаллосами где-нибудь остались? То-то. Посему и закупорили, что пауков в банке. Даже журналисты, что суют во все щели свои объективы, сюда за плачевными сюжетами не суются. Незачем. Показали уже все. О себе черед заботиться.

А я еще не верил. Думал, надеялся, что до зимы устаканится канитель. Хрена. Все стало только хуже.

Зима в этом году соберет свою кровавую жатву, в этом не стоило сомневаться. Неприспособленных пожрет первыми, ведь они на виду. Топчутся, следы после себя оставляют, маячат дымом от костров.

С приходом холодов многое поменялось. Люди неволей разделились на два лагеря: на овец и волков. На адаптировавшихся к суровой среде и тех, кто оказался неспособным к внутренним изменениям. Тех, кто понимал, что еду нужно вырывать из чужих рук, и тех, кто по неверию своему надеялся на манну небесную.

Овцы не пережили эту зиму. Их, наивных, неразбитных, грабили, вычищали закрома до последней зернины, а самих нередко пускали под нож. Зима не дарила улыбок. И не прощала малодушия.