— Теперь я понимаю, почему не подстрелил тебя на торжке. Не ошибся, знать. Какие планы на следующее второе августа, дембелек?

Он протянул мне руку. Диковинный это жест — рукопожатие, но я ответил на него с охотой.

— Как всегда: нажраться, настучать «махре» по роже и купаться в фонтанах. — Мы оба тихо поржали, смехом как у беженцев с психушки. Лицевые мышцы просто отвыкли изображать нечто подобное. — День десантника, ема. А вообще… дожить бы.

— Да. К сожалению, — глаза у старлея потускнели. Все, прошла сиюминутная расслабленность. Отпустил мою руку.

На миг во мне проклюнулось даже нечто похожее на желание к соучастию. Братство десантников, чем плохо? Собрать исключительно толковых парней, сколотить свою банду и…

Нет, желание испарилось слишком быстро. Я — одиночка, и все на этом. Не смогу я быть под чьим-то началом, даже если он будет обладать свойствами истинного полководца. Человеком, похожим на Евгения.

Нет. Увы.

Незаметно покинув унылую двухэтажку, я двинулся к своему дому.

Уж как знаешь, Жека, а кое-что я сделать просто обязан. Окольными тропами, заросшими дворами, держась у стен домов, убыстренным шагом и по привычке втянув голову — если приходилось пересекать открытые пространства, — я добрался до своей Пирогова-стрит примерно за полчаса. По пути слышал, как в одном из частных домов плачет дитя, а улюлюкающим пением его успокаивает мать. Рыжий, длинноносый мужик, похожий на небезызвестного Печкина не только внешностью, но и наличием светло-коричневого плаща, вынырнул под моросящий дождь из подъезда и, не обратив на меня внимания, быстро удалился в попутном направлении. Пышнотелая средних лет хозяйка вывешивала белье во дворе стариковской двухэтажки. Она посмотрела на меня с презрением, будто я ее дочь осеменил, и немым вопросом, мол, ну и чего ты тут шастаешь? Затем, когда до дома оставалось не больше сотни шагов, встретились двое мужиков. Не знаю кто, но местные. Выдали свое предопределение посредством «кравчучек» за плечами и неровно прилегающих к спинам бушлатов. Верняк, аксушки прячут. Разминулись без слов, только выжгли друг друга глазами, вычисляя возможные намерения. Расходимся как обычно на своем районе: дав понять, что лучше проходи мимо. Тем более что и они, и я тащились порожняком. К чему петушиться?

Парадокс ношения тягачами оружия был налицо. С одной стороны, без него не обойтись: и аргументировать требования легче, и как сдерживающий фактор лучше не найти. С другой — ходить с ним открыто, типа держись-ка от меня подальше, вишь какая у меня пушка, — по меньшей мере глупо, ибо оружие (или, что еще важнее, патроны) тоже товар, причем довольно-таки дорогой. Демонстрировать его — все равно что гулять в бандитских кварталах с гайками брюликов на пальцах или золотым тросом на шее. Ну а в-третьих, быстро достать хреновину с деревянным прикладом из-за спины во время назревающего конфликта — реальная чертова проблема! Очень часто не хватает злополучных нескольких секунд. Вывод: оружие нужно носить за пазухой и доставать заранее, если появляется дурное предчувствие. В этом ракурсе выгодным кажется короткоствол, но, блин, патроны к «макарову» вообще дефицит, по сравнению с автоматной «пятерочкой». Так что нигде нет совершенства.

То, что приходили гости, я понимаю, как только хватаюсь за задвижку калитки. Я не педант по натуре, и аккуратность отнюдь не моя отличительная особенность. Тем не менее мне достаточно взглянуть на свой двор, чтобы понять: болотные следы кирзачей принадлежат не мне и не моим мертвым ночным сообщникам. Здесь топтался кто-то другой. «Доги»? Вполне возможно. Года два назад они частенько по дворам ходили, отмечали места, где тягачики осели. Правда, забросили этот сизифов труд быстро: последние вели бомжацкий образ жизни и очень часто ночевали там, где хозяева оставили чего пожрать.

Знали ли «доги» где живу я сейчас? Конечно, знали, «договский» смотрящий по Вишенке, авторитетный вор по прозвищу Нанай, не раз в гости наведывался. За жизнь болтали, водку пили. Правда, это ни хрена бы не значило, если б он поймал меня вчера на «Урожае», ну или сегодня на хате у «предателя».

Дома засады не было. Нюхом чую. Обошел на всяк случай хибару. Окна целы, решетки на месте, дверь никто не выламывал. Видать, заходил кто-то утром, да, так и не достучавшись, ушел.

На чердаке сарая у меня ловушка для птиц. Сын прежнего хозяина голубей разводил, вот я и продолжил его занятие. Правда, не развлечения ради. Сегодня мне повезло, сразу две вороны попались на тухлое мясцо их предыдущей любопытной родственницы. Обеих, порядком подуставших от бесполезного битья о клеть, несу на казнь. Разделанные, они будут стоить дороже.

Дома я пробыл пару часов. Не раздеваясь, валялся на диване, передумал о чем попало, только не о порученном задании. А около трех часов начал собираться. Выпил чая, сваренного на утлом костерике, бросил в рюкзак обезглавленных, стекших птиц и привычными путями двинулся к «Неваде».

Несмотря на малопривлекательный вид, создающийся благодаря обрисованным граффити стенам, грязным, мутным стеклам и изъеденной ржавчиной вывеске, «Невада» — не просто забегаловка, спрятанная в уютненьком пятачке на околицах областного военкомата. Она — основная точка пересечения тягачевских траекторий, роза ветров, в которой лихо уместились и бар, и место купли-продажи оружия, и даже в некотором роде центр занятости, в котором работодатель искал своего наемника, а наемник — работу. Но главное, зачем тягачи топтали тропинки к «Неваде», — это информация. Последние новости, сплетни, слухи, что рождались в Виннице, — лучше Калмыка, бармена и владельца забегаловки, всем этим информационным винегретом не владел никто.

«Неваду» неоднократно пытались грабить и поджигать, но барменский бог всегда был на стороне Калмыка, как и помповый «ремингтон» под прилавком. А вообще лафа началась, когда где-то с середины прошлого года вольные тягачики начали активно в своры сбиваться. Вот наличие бара для «семейства» Шушкиных и сыграло ключевую роль. Заняли по кругу все здания, оборудовали их под огневые точки, а пространство между зданиями всяким годящимся для заградки металлоломом — вот тебе и так называемый Шушкинский бастион. Бар с тех пор тут по важности не менее значимый, чем штаб. Ведь только дурачок думает, что «Невада» — это место, куда челы идут водку пить и борщ хавать.

Нанай, естественно, дерзости Шушкина не терпел, а потому поначалу принимал самые отчаянные попытки задавить развивающийся бизнес в подконтрольном районе. Да только без толку. Шушкин — натуральный боевой офицер, в Югославии полком командовал, о войне в городских условиях не понаслышке знал. Да и «сыновья» его — все отборные парни, все срочную служили, причем не в стройбате и даже не в связи. Со всей области, говорят, сборная у него: пехтура, десант, спецназ.

Вот и получалось, что Нанай бэтээр пригонит — бэтээра лишится. Танки пригонит — и танкам хана, даже до места расположения бастиона не доберутся. «Сыновья» все подступы к бастиону самодельными противотанковыми ежами обставили, а местами и рвами отделили — хрен технике добраться. Шушкин вообще молодец — как только все это с «африканцем» началось, минами разного типа обзавелся, а потом и парней взрывчатку изготовлять научил.

Раз-второй Нанай попробовал понты погонять, потери понес, смириться пришлось. И даже дипломатию с Шушкиным наметить. Типа, мы больше не пытаемся вас танками с землей сровнять (лукавил смотрящий, у него уже реальные напряги с солярой были), а вы нас к себе погреться пускаете и парням нашим содействуете, коли возможность будет. Нагловато, конечно, но Калмык с «отцом большого семейства» все ж решили, что худой мир получше хорошей войны, а потому согласились.

Пройдя через подъезд бывшей жилищной конторы и коротко поприветствовав стоявших на входе угрюмых караульных, я оказался внутри высоко огражденного пятачка. Уже который раз сюда прихожу, а впечатление все равно такое, будто попадаю во дворик больницы. Тихо и спокойно здесь, свистит ветер в щелях заграды, прыгают по крышам птицы, тихо переговариваются редкие «пациенты». Ну тебе реальная психушка закрытого типа. Двухэтажка справа, когда-то один из старых учебных корпусов военкомата, ныне использовалась как казарма. Оттуда слышались голоса и топот «сыновей», как сам генерал Шушкин называл своих бойцов. Справа, в одноэтажной приземистой хатинке с заколоченными окнами, оружейка. Что в других постройках, я никогда не знал, там всегда стража наряд тянула, не дай бог было к которой приблизиться хоть на шаг. Так называемый «путь гостя» исключительно вдоль вот этих бетонных плит с надписью и указателями «Невада». Начнешь шастать по территории, в лучшем случае просто выбросят за пределы. В худшем — отправят на тот свет. Разговор тут короток.