Они собрались в Далласе, а затем отправились в Луизиану к родителям Мэтвина, жившим в отдаленном округе Бьенвилл, к востоку от города Шривпорта. В Шривпорте они купили одежду и оружие. Затем поехали на север с намерением ограбить банк в Айове (вскоре этот штат станет излюбленным местом Клайда). 25 января, через восемь дней после побега, они взяли банк в Рембрандте, городке на северо-западе Айовы, и сразу после этого в банде начались разборки. Ограбление прошло гладко, но добыча составила всего 3800 долларов. Палмер утверждал, что сам он в это время был болен и в грабеже не участвовал, а сидел вместе с Бонни в машине, подготовленной для отхода. Однако, несмотря на это, Клайд решил, что Палмер получит равную со всеми долю. Гамильтон запротестовал, но Клайд настоял на своем. Эта ссора была не последней: между Гамильтоном и остальными явно наметился разлад. Хилтон Байби, чуя неладное, покинул банду сразу после ограбления в Рембрандте. Его арестовали через пять дней в Амарилло.[174] Ссоры продолжились спустя несколько дней, после того как банда отправилась на юг через Миссури. Они почти доехали до Джоплина, когда Палмер и Гамильтон, сидевшие на заднем сиденье, вступили в перепалку. Палмер, по его словам, обозвал Гамильтона «грязным жирным хвастуном». Затем Палмер накинул себе на голову одеяло и заснул на полу между передним и задним сиденьями. Клайд, который вел машину, увидел, что Гамильтон достает пистолет, собираясь пристрелить Палмера. Тогда Клайд перегнулся назад и ударил Гамильтона в лицо. При этом он потерял управление, и машина съехала в канаву, левое переднее колесо было повреждено.[175] Палмер поблагодарил Клайда за то, что тот спас ему жизнь. С Гамильтоном он больше ничего общего иметь не хотел и попросил высадить его у отеля «Коннер» в Джоплине. Клайд пообещал вернуться за Палмером через несколько недель.[176]
Если банда и уехала из Миссури, то вскоре она туда возвратилась: 12 февраля Бонни и Клайд устроили там перестрелку. Газета «Спрингфилд пресс» на следующий день поместила об этом репортаж. Все началось с того, что одна женщина из Спрингфилда увидела утром, как какой-то мужчина угоняет ее машину, стоявшую на Уолнат-стрит. Полиция объявила тревогу, и вскоре после полудня эту машину засекли: она проезжала через городок Гэлина, расположенный к югу от Спрингфилда. Потом ее видели в Ридс-Спринге, к востоку от Брэнсона.
Клайд попал в ловушку. Выехав из Ридс-Спринга, он посадил в машину человека, голосовавшего на обочине, пригрозил ему револьвером и велел показывать дорогу в Берривилл — городок, находящийся уже в Арканзасе. Мужчина, попавшийся Клайду, — 40-летний фермер Джо Ганн, — сидел на заднем сиденье, рядом с Гамильтоном и Генри Мэтвином (а этот последний расположился на груде винтовок и патронов). Ганн проехал вместе с бандитами минут пять, как вдруг Клайд увидел, что впереди дорога перекрыта полицейской машиной. Это был шеф полиции Ридс-Спринга. Клайд свернул на грунтовую дорогу, но вскоре увидел, что она ведет в тупик, и вернулся к заставе. «Придется их замочить», — сказал он, останавливая машину.[177]
Клайд выхватил автоматическую винтовку и выпрыгнул на дорогу. За ним вышли Гамильтон и Мэтвин. Все трое открыли огонь по полиции. В это время сзади подъехала еще одна полицейская машина, в которой сидели двое помощников шерифа из Спрингфилда. Гамильтон повернулся и стал стрелять по ним. Клайд сменил два магазина. При этом Ганн заметил, что, когда заряды заканчивались, Клайд отдавал винтовку Бонни и та ее перезаряжала. Огневое преимущество бандитов было подавляющим, и через несколько минут обе полицейские машины отъехали за подмогой. По словам Ганна, Бонни пришла в восторг. Гамильтон тоже был доволен: когда он вернулся на заднее сиденье, на его лице сияла улыбка. «Надо было все-таки пристрелить этого ублюдка из второй машины», — сказал он.
Банда направилась к арканзасской границе. За восемь миль до Берривилла они остановились, чтобы выпустить Ганна. Клайд наклонился к Бонни, щелкнул ее по носу и сказал: «Ну что, детка, дальше не повезем этот мертвый груз?» Ганн пешком добрался до Спрингфилда и вечером того же дня рассказал о случившемся журналистам.
Из Арканзаса Клайд повез свою банду в Даллас. Там они с Гамильтоном стали присматриваться к нескольким местным банкам. Как им казалось, оружия у них было маловато, и потому в понедельник 19 февраля они ограбили арсенал Национальной гвардии в Рейнджере (Техас, к северу от Форт-Уэрта). Им досталось множество автоматических винтовок Браунинга, кольтов 45-го калибра и тысячи патронов. Все это было доставлено в Даллас.
В это время — между 12 февраля и началом марта — в жизни Бонни и Клайда наступил один из самых странных периодов. У Гамильтона не было подружки, и он сошелся в Далласе с Мэри О'Дэр, 19-летней женой его приятеля, сидевшего в тюрьме.[178] Впервые с тех пор, как арестовали Бланш Бэрроу, в этой компании появилась еще одна женщина, кроме Бонни. И если по отношению к Бланш Бонни дурных чувств не питала, то густо накрашенную стерву Мэри она сразу возненавидела. Впрочем, ее терпеть не могли все знакомые Бонни и Клайда. Она была глупой, насмешливой и болтливой девчонкой. Например, она никак не могла понять, почему Бонни и Клайд предпочитают ночевать в машине и мыться в ручьях с ледяной водой, а не возьмут номер в приличном отеле. Брат Раймонда Гамильтона, Флойд, называл Мэри «золотоискательницей» и «шлюхой» и утверждал, что при таком слое косметики можно сеять на лице пшеницу. За глаза Бонни и Клайд называли ее «прачкой». Мэри О'Дэр присоединилась к банде в тот момент, когда Клайд и Гамильтон решили ограбить банк «Р. П. Генри и сыновья» в Ланкастере — городе, находящемся в двадцати пяти милях к югу от Далласа.
Утром 27 февраля, во вторник, они оставили свой «форд» и девушек на севере Далласа, взяли с собой Генри Мэтвина и отправились в Ланкастер. До банка они добрались незадолго до полудня. Клайд в этот день явно решил сыграть роль перворазрядного грабителя банков. Он снял видавший виды костюм, в котором всегда разъезжал, и нацепил отличное клетчатое пальто и стетсоновскую шляпу. На Гамильтоне было пальто, пошитое портным. Мэтвина они оставили в машине.
В помещении банка оказалось пять человек. Клайд вошел, вытащил из-под пальто обрез и объявил: «Всем на пол!» Один из клиентов банка — старичок по фамилии Брукс — не понял, в чем дело. «Что такое? Что случилось?» — спрашивал он. Другой клиент — рабочий Управления общественных работ{65} по имени Олли Уорли, только что обналичивший чек на 27 долларов, — ответил ему: «Мы должны лечь на пол». Брукс продолжал стоять.
— Эй, старина! — окликнул его Клайд. — Ты бы лучше лег!
— Пожалуйста, лягте, — попросил один из сотрудников банка.
Старичка пришлось укладывать насильно, и это заняло целую минуту. Когда тот улегся, Гамильтон стал обходить кассы, сгребая наличные в мешок. Потом он заставил кассира открыть хранилище и стал сбрасывать туда пачки банкнот с полок. Вскоре он был готов к отъезду. Но еще до того, как грабители покинули банк, произошел интересный случай. Пока Гамильтон чистил хранилище, Клайд выхватил у Олли Уорли все деньги, которые тот только что получил, — 27 долларов. Уже собравшись уходить, он вдруг повернулся к Уорли и спросил:
— Ты ведь, наверное, работал как черт за эти деньги?
— Да, сэр, — ответил Уорли. — Копал канавы.
— Ну тогда держи, — сказал Клайд, запихивая доллары ему в карман. — Нам твоя зарплата не нужна. Мы грабим только банки.
До нас дошли десятки рассказов очевидцев о поступках Клайда Бэрроу, но этот случай уникален. Возможно, Уорли подвела память — он рассказал эту историю далласскому историку Джону Нилу Филлипсу только в 1984 году. Однако если это правда, то перед нами единственный эпизод, когда Клайд выказал какие-то альтруистические чувства по отношению к своим жертвам.[179] Примечательна и речь Клайда: он сказал почти то же самое, что, по сообщению газет, говорил шестью неделями раньше Диллинджер во время ограбления Первого Национального банка в Ист-Чикаго. Вообще весь этот эпизод, особенно если учесть шикарную одежду и странно вежливое поведение Клайда, говорит о том, что он явно подражал Диллинджеру. Во всяком случае из этого можно заключить, что он знал о подвигах знаменитого грабителя и пытался с ним соперничать. Скорее всего, он мечтал о славе Диллинджера и потому резко изменил манеру поведения.
