В течение двух следующих дней фэбээровцы продолжали проверять банки в Норт-сайде. Утром 26 апреля, в четверг (когда умер Гамильтон), в бюро позвонили из отделения «Национального банка ценных бумаг и Трест-компании», расположенного на Ласалл-стрит, всего в нескольких кварталах от Бэнкерс-билдинга. Там снова оказались приняты деньги Бремеров. Агенты допросили кассира, который проводил операцию, и он вспомнил, что клиент обмолвился о своей работе в букмекерской конторе. Агенты вместе с кассиром пошли в контору, находившуюся на втором этаже здания по адресу: Саут-Уэллс-стрит, 226, и кассир опознал своего клиента. Это был Уильям Видлер, приятель Босса Маклафлина. Его привели в наручниках в Бэнкерс-билдинг и обыскали. В бумажнике Видлера нашлось еще 2200 долларов из числа выплаченных Бремерами. Вилдер раскололся сразу.

В пятницу в 10 часов 30 минут началась операция по захвату преступников, которую возглавил сам Натан. Босс Маклафлин был арестован в своей квартире на Джексон-бульваре. Вместе со старым политиканом фэбээровцы увели в наручниках и его сына.[274] Вечером, когда в новостях на первых страницах газет появилось сообщение об этих арестах, Маклафлина допрашивали уже в тюрьме округа Кук. Агенты надеялись, что он выведет их на банду Баркеров. Никто из них и не подозревал, что та же ниточка может вывести их и на Диллинджера.

В то утро, когда Папаша Натан арестовал Босса Маклафлина в Чикаго, Оул Сом проснулся рано. Нельсон еще спал. За эти три дня в хижине не произошло никаких событий. Женщины готовили Нельсону еду, а он проводил дни в молчании, поглядывая в окно, не появится ли кто-нибудь из леса. В пятницу, примерно в полдень, сюда забрел охотник, ставивший неподалеку капканы, и разговорился с Сомом. Нельсон спрятался на кухне и оттуда следил за ними. Когда охотник ушел, он спросил Сома, кто это был. Во второй половине дня Нельсон занервничал и в шесть вечера объявил Сому, что ему пора уходить. Он потребовал, чтобы старый индеец проводил его до ближайшего города. Сом отказался, ссылаясь на недомогание. Тогда Нельсон достал пистолет и скомандовал: «А ну двигай ногами!»

Они пошли по старому железнодорожному полотну. Мейджи, жена Сома, увязалась за ними, но Нельсон велел ей убираться. Они Долго шли по лесу, сумерки постепенно сгущались. Сом жаловался на слабое сердце, и несколько раз приходилось останавливаться. Наступила ночь, поднялась полная, яркая, как прожектор, луна.

Примерно в 21 час, пройдя девять миль, они увидели огонь костра. Около него сидели три рыбака, знакомые Сома. Нельсон подошел к костру и погрел руки. Через несколько минут подъехала какая-то машина. Она остановилась примерно в пятидесяти ярдах от них. «А ну-ка пойдем посмотрим, что это за люди», — сказал Нельсон Сому.

У «шевроле» 1928 года выпуска стояли два индейца. Тут же подъехал еще «плимут» с двумя местными жителями, собравшимися на рыбалку. Пока все разговаривали, Нельсон внимательно осмотрел «плимут». «Твоя машина?» — спросил он у водителя. Один из приехавших окинул Нельсона хмурым взглядом и спросил, какое право тот имеет рыбачить в индейской резервации? В ответ Нельсон выхватил пистолет. «Вот мое право, — ответил он. — А ну-ка встань вон с теми индейцами в одну шеренгу!»

Он подошел к старому «шевроле» и вырвал у машины провода зажигания. После этого Нельсон приказал Сому залезать в «плимут». Старый индеец скорчился, как будто от сильной боли. «Мой болен», — сказал он. Нельсон ткнул старику пистолет под ребра и повторил приказ. Когда тот подчинился, бандит сел за руль. Он поглядел на сидевшего рядом Сома, а потом резким движением сорвал нож, висевший у индейца на шее. «Это чтобы ты меня не прирезал, пока я рулю», — пояснил он.

Сом показывал Нельсону дорогу вплоть до шоссе № 70, после чего бандит высадил его и отправился дальше один, держа курс на юг. Он проехал весь Висконсин и на следующее утро уже входил в таверну Луиса Черноцки в Фокс-Ривер-гроув. Черноцки поприветствовал его и приготовил поесть. Нельсону опять повезло. Несмотря на наводку, которую дала Бет Грин, несмотря на сообщение Эмиля Ванатки, что именно Черноцки направил Диллинджера в «Маленькую Богемию», несмотря на подслушивание телефонных переговоров и допросы соседей, Пёрвис так и не установил за таверной наблюдения.

В то время, когда Нельсон ехал в Чикаго, Диллинджер сидел у радиоприемника в квартире Волни Дэвиса в Авроре. Он крутил ручку, отыскивая полицейские новости. Эдна Мюррей внимательно рассматривала его. Обаяние Диллинджера на нее не действовало. Ей казалось, что у этого человека глаза убийцы, а его постоянная усмешка выражает самодовольство. Диллинджер не обращал на нее никакого внимания, разговаривал редко, но часто ругался вслух.[275] Ругань в основном была адресована Луису Черноцки: Диллинджер считал, что трактирщик навел ФБР на «Маленькую Богемию», и был согласен с Доком Баркером, что именно Черноцки дал толчок событиям, которые привели к бойне на вокзале в Канзас-Сити, и потому виновен в смерти Фрэнка Нэша. Диллинджер и Ван Митер не снимали бронежилетов и держали автоматы под рукой. Они были вымотаны, озлоблены и грязны. Смерть Гамильтона для обоих стала сильным ударом, в особенности для Диллинджера. Им бы не хотелось самим так умереть.

Они ненадолго расслабились, когда услышали по радио, что Нельсон скрывался у индейца по имени Сом. «Ну, Малыш точно не голоден, — пошутил Ван Митер. — У него там было до хрена сомов».

Самое сильное потрясение ждало их в пятницу вечером. Газеты вынесли на первые полосы сообщения об аресте Босса Маклафлина. Это было очень плохо. Маклафлин знал, что Дэвис живет в Авроре, и Док Баркер тут же сказал об этом Диллинджеру. Если Маклафлин раскололся, то фэбээровцы будут у их дверей через несколько часов. Диллинджер отозвал в сторону Ван Митера и поговорил с ним с глазу на глаз. Они не могли уехать на старой машине и потому решили пока остаться. Диллинджер сказал, что если сюда заявится ФБР, то они будут готовы к бою.

Вечером они заняли позиции у трех окон в гостиной. Квартира располагалась на первом этаже, и из каждого окна можно было выскочить прямо на улицу. У первого сел с автоматом на коленях Док Баркер, у второго — Ван Митер, у третьего — Диллинджер. Волни Дэвис прохаживался по улицам, высматривая фэбээровцев.

Прошел час, потом другой. Эдна Мюррей сидела в спальне и сходила с ума от волнения. Вдруг Дэвис влетел в квартиру. «Док, по-моему, они здесь, — шепнул он Баркеру. — На Четвертой улице встала машина, вышли двое, сейчас идут сюда. И еще одна тачка на Фокс-стрит, из нее вышли четверо».

Дэвис открыл кладовку, вытащил оттуда чемодан и поставил посреди гостиной.

— Заяц, беги отсюда, — сказал он Эдне. — Возьмешь мою машину. А вы все готовьтесь!

Док Баркер отреагировал очень спокойно.

— Заяц, ты остаешься там, где была, — сказал он. — Из квартиры не выходи. Если начнется фейерверк, положись на меня. Мы с «Томми», — и он показал на автомат Томпсона, — вытащим тебя отсюда.

Вдруг Баркер выругался и поднял автомат, взяв кого-то на прицел. На противоположной стороне улицы показались двое. Один из них закурил. Баркер решил, что это сигнал к нападению для фэбээровцев, и приготовился стрелять. «Стой, Док! — резким шепотом остановил его Диллинджер. — Надо точно знать, что это они. Вот тогда они получат!» Все замолчали, в комнате стало очень тихо. Эдна Мюррей слышала собственное дыхание. Те двое на улице, которых держал на мушке Баркер, свернули за угол. Док опустил автомат. Напряжение разрядилось: это не были люди из ФБР.

До поздней ночи бандиты оставались у окон, держа наготове оружие. Наконец у входа остановилась машина приятеля Дока, Расселла Гибсона. На подходе к дому Гибсон сильно перепугался, увидев, что Диллинджер целит ему в лицо из автомата. Он вошел и сказал, что все в порядке: Маклафлин не раскололся. Но как долго он будет молчать, никто не знает, и потому надо как можно скорее уходить.[276]