Лютиен отпрыгнул от тела одноглазого, которого он убил минуту назад, и вжался в стену, опять используя волшебный камуфляж своего великолепного плаща. Выглянув из-под капюшона, он увидел, как последний циклоп споткнулся, затем, мгновением позже, упал лицом вниз.

Оставшийся циклоп опустил голову и в ужасе завопил, перепрыгивая через тело товарища, которого он оставил лежать мертвым у стены.

Лютиен прыгнул вперед, одноглазый на секунду замешкался, затем бросился на нового врага.

Крепко сжимая «Ослепительный» обеими руками, Лютиен сделал выпад назад и упал, пронзив циклопа, оказавшегося над ним. Тот сделал кувырок и соскользнул с окровавленного лезвия. Циклоп рухнул спиной на карниз и уже не смог подняться, потому что Лютиен бросился к нему и его меч погрузился в тело циклопа, закончив начатую работу.

Лютиен ничуть не удивился, когда из-за поворота карниза с луком в руке появилась именно она.

— Сегодня я убила восьмерых, — гордо объявила Сиоба.

— Значит, ты отстаешь, — сообщил ей усталый Лютиен, поднимая меч, с которого капала кровь. — Мой сегодняшний счет — четырнадцать, стало быть, шестнадцать — четырнадцать в мою пользу.

Полуэльфийка сурово взглянула на молодого человека.

— Путь до Карлайла еще долог, — мрачно заметила она.

Друзья обменялись улыбками.

— Они отступают, — сообщил Шаглин двум королям, Беллику и Бринд Амору, когда обнаружил их среди группы эриадорцев и гномов в середине длинной долины.

— В полном беспорядке, — добавил другой гном. — Бегут, как и следовало ожидать от таких трусов, как они!

— Значит, полный разгром, — констатировал Беллик, и все согласились с ним. Потери у объединенной армии людей и гномов были на удивление невелики, но циклопы, судя по сообщениям, потеряли убитыми около двух тысяч.

Король гномов повернулся к Бринд Амору.

— Мы должны поскорее начать преследовать их, — сказал Беллик, — настичь их, пока они бегут в полном беспорядке, прежде чем эти твари успеют занять оборонительные позиции.

Старый волшебник долго обдумывал его слова. Существовало множество различных соображений, и не последним из них был тот факт, что основная часть их припасов все еще находилась на пару миль северней долины. Однако доводы Беллика казались весьма существенными, потому что, если они позволят панике разгрома улечься, преторианская гвардия быстро перегруппируется и тогда ее невозможно будет застать врасплох.

— Я поступлю так, как вы скажете, — клятвенно произнес Беллик, понимая сомнения старого волшебника. — Но я молю вас позволить моим гномам довершить то, что они начали.

Все гномы, слышавшие эти слова, разразились криками, и Бринд Амор понял, что если он станет удерживать на месте страстных воинов Дун Дарроу, это вызовет у них чувство негодования, совершенно ненужное в данный момент и даже опасное для армии.

— Ведите свое войско, — сказал он Беллику. — Но не слишком спешите. Пусть одноглазые побегают как следует. Мои солдаты подберут раненых и доставят припасы, и мы станем лагерем вот там, — Бринд Амор указал на южный конец долины. — Возвращайтесь к ночи, чтобы мы могли обсудить планы на завтра.

Беллик кивнул, скрывая под огненной бородой широкую ухмылку. Он, хотя и с трудом, дотянулся до плеча Бринд Амора и хлопнул по нему, а потом отошел в сторону, и его обступили рвущиеся в бой подданные.

— Наш путь ведет в Карлайл, — запели в толпе, и негромкое пение постепенно перешло в грозный рокот.

В этот день Лютиен командовал основным отрядом солдат Эриадора — они разбивали лагерь, перевязывали раненых, хоронили мертвых. Хотя юноша сомневался, что циклопы перегруппируются и вернутся, чтобы напасть на них, он предпочитал проявить максимум осторожности. К узкой части долины были высланы разведчики, лучники заняли позиции на склонах, над лагерем.

Бринд Амор провел остаток дня в своей палатке один, хотя солдаты, проходившие мимо, слышали, как волшебник негромко разговаривает с кем-то. Он вышел только после заката солнца и обнаружил, что Сиоба и Лютиен расставляют ночные патрули по периметру лагеря. Многие из гномов Беллика, включая Шаглина, вернулись переполненные рассказами о нападениях на бегущего врага.

— Все идет хорошо, — обратился Бринд Амор к Лютиену и Сиобе, когда все трое улучили наконец минутку, чтобы поговорить.

Лютиен с любопытством посмотрел на волшебника, подозревая, что Бринд Амор провел день в магическом контакте с другими армиями вторжения, и секундой спустя тот подтвердил его предположения.

— Проктор Биллевин со своим отрядом спустились со стены и окружили Принстаун, — сказал волшебник. — И осажденное население, у которого с прошлой войны по-прежнему нет ни гарнизона, ни герцога-волшебника, близко к тому, чтобы сдаться. Сегодня ночью полномочный мэр Принстауна встретится с проктором Биллевином и Кэйрин Калтуэйн, чтобы обсудить условия.

Лютиен и Сиоба обменялись удовлетворенными кивками, на это они и рассчитывали. Принстаун, окажи он серьезное сопротивление, мог стать основным препятствием для войск восточных земель. Стоило задержаться даже на несколько дней — и они могли бы не успеть к Карлайлу вовремя.

— Восточный флот находится у берегов острова Далсен Берра, — продолжал Бринд Амор, — третьего из Пяти Стражей.

— Потери? — спросила Сиоба.

— Ничего существенного, — ответил волшебник. — Похоже, что гораздо больше независимых островитян встали на нашу сторону, чем взялись за оружие против нас.

— К недовольству хьюготов, без сомнения, — саркастически заметила Сиоба.

Лютиен укоризненно взглянул на нее, не одобряя подобный пессимизм, но полуэльфийка оставалась непоколебимой.

— Должны же они пополнять запас рабов, — произнесла Сиоба как нечто само собой разумеющееся. Младший Бедвир понял, что отважная воительница вторит Оливеру. «Оливер де Берроуз, моя совесть», — подумал Лютиен и передернулся от этой мысли.

— Не совсем так, — возразил Бринд Амор на слова Сиобы. — Хьюготы держатся далеко в море, следуя за нашими судами и надеясь остаться незамеченными Гринспэрроу. Пока они не участвовали ни в каких операциях и не подали ни единой жалобы на капитана Лиари.

Новости были удивительными, но благоприятными. Даже Лютиен, хранивший веру в перемирие, не ожидал, что хьюготы будут так хорошо себя вести в течение длительного времени.

— Твой брат, конечно, знает правду, — продолжал Бринд Амор. — Он понимает наше стремление оградить ни в чем не повинных мирных жителей от жестоких варваров. Но Этан убедил короля Асмунда, что кружной курс придуман для его галер лишь затем, чтобы Гринспэрроу не заметил раньше времени новых союзников Эриадора.

— И Асмунд верит ему? — несколько скептически поинтересовался Лютиен.

— Хьюготы свято блюдут договор, — ответил Бринд Амор, и на этом обсуждение закончилось.

— А как насчет западного флота? — спросила Сиоба, и в ее голосе ясно слышалась тревога, хотя девушка и пыталась ее скрыть. Лютиен представил миниатюрного хафлинга рядом с величественной воительницей и с трудом скрыл ухмылку. Однако это видение исчезло раньше, чем успело принять четкие формы, потому что одно упоминание об их флоте на западе всколыхнуло воспоминания о Кэтрин. Лютиен быстро напомнил себе о своем долге и расправил плечи, но так и не смог избавиться от страха за свою любовь. Лютиен никогда не пытался удержать Кэтрин в стороне от битвы, особенно сейчас, когда победа была так важна, но он хотел, чтобы она хотя бы находилась рядом с ним, чтобы он каждую минуту мог знать, что с ней все в порядке. Лютиена поразила мысль, что, возможно, Бринд Амор намеренно отослал Кэтрин так далеко от него. И молодой Бедвир вынужден был признать, что, может быть, это не так и плохо. Как бы он мог воевать, как бы он мог бросать свой отряд в рискованное сражение, зная, что Кэтрин — среди его воинов? Она стала храбрым и умелым бойцом, и за ней не было нужды присматривать, но если у него так болит сердце за нее, разве Лютиен смог бы не охранять ее поминутно?