Отряд, состоявший почти из шести тысяч воинов, двигался не как единое целое, но скорее напоминая с трудом бредущую толпу, направляемую с флангов координирующими патрулями. В такой ситуации организованность имела первостепенное значение. Если бы высланные вперед маленькие отряды разведчиков проявили небрежность, если бы они пропустили хоть одну из едва заметных тропинок в пересекающих друг друга горных кряжах, могла произойти катастрофа. Основная группа, примерно треть воинов во главе с самим королем, все повозки с припасами и лошади, включая блистательного жеребца Ривердансера, принадлежавшего Лютиену, в случае засады врагов оказалась бы особенно уязвимой. Опытные воины гораздо больше беспокоились о том, как провести лошадей и снаряжение по немыслимым тропам и как построить временные мосты и укрепить осыпавшиеся камни, чем о встрече с врагом. Большинство из них несли не мечи, а лопаты и молоты, а если бы какой-нибудь отряд циклопов, особенно из хорошо обученной преторианской гвардии, ухитрился просочиться мимо передовых групп, то марш всего войска мог на том и закончиться.

В обязанности Лютиена входило наблюдение за тем, чтобы ничего подобного не произошло. Он разделил оставшиеся четыре тысячи на группы разной численности. Пятьсот воинов составили головной отряд основного войска, они отмечали те тропы, по которым должен был следовать Бринд Амор. Другие пятьсот воинов следовали за основным отрядом, прикрывая его. На еще более сложных участках, где и вовсе не было троп, марш организовывали несколько иначе. Патрульные группы состояли из разного числа воинов — от разведчиков-одиночек (в основном это были угрюмые, замкнутые горцы, много лет жившие среди скал и лесов Айрон Кросса) до отрядов поддержки, насчитывавших до ста воинов, — они прочесывали район перед войском, будучи готовы к любой неожиданности в этой малопроходимой части гор. Лютиен и Сиоба двигались вместе, с ними было двенадцать эльфов — каттеров. Иногда они находились в пределах видимости друг для друга, но время от времени Лютиен и Сиоба чувствовали себя в совершенном одиночестве перед лицом обширных, величественных гор.

— Я почувствую себя гораздо лучше, когда мы встретимся с людьми Беллика, — заметил Лютиен. Сейчас отряд пересекал открытое место, петляя между россыпями огромных камней. Взглянув наверх, на гору, Лютиен увидел, как примерно в ста футах над ним из маленькой рощицы появились двое эльфов и легко побежали по крутому склону. Он подивился их грации и, споткнувшись в сотый раз, пожалел, что в нем нет ни капли эльфийской крови.

Сиоба, следуя за младшим Бедвиром, ничего не ответила, но Лютиену показалось, что Сиоба совсем не в восторге от такой перспективы. Он остановился и внимательно взглянул на спутницу. Она тоже остановилась и посмотрела ему в лицо.

Почти двести эльфов, шедшие в составе армии Кэр Макдональда, совсем не скрывали своего беспокойства касательно маршрута, которым, возможно, им придется идти, когда они объединятся с армией гномов. Король Беллик объяснил, что его гномы упорно работают, пытаясь открыть туннели, чтобы войско могло без труда пройти прямо сквозь Айрон Кросс. Но несмотря на то, что вообще-то эльфы и гномы хорошо ладили между собой, рожденные от фей имели мало желания пробираться сквозь темные, глубокие туннели. Это было просто не в их характере.

Сиоба выдвинула этот аргумент, когда шли последние приготовления к маршу, и сумела убедить всех в своей правоте. Даже если войско Беллика сможет открыть туннель, было решено, что только основная группа, вместе с повозками и снаряжением, пойдет под землей, остальные же отправятся на юг поверху. Поэтому Лютиена удивило то, что сейчас Сиоба показалась очень мрачной.

— Оливер? — спросил младший Бедвир.

Сиоба не ответила, только сделала движение своим изящным подбородком, показывая, что Лютиен должен идти вперед. Он подчинился, уверенный, что попал в точку. Юноша помнил, какую боль он испытывал, когда ему пришлось разлучиться с Кэтрин, особенно когда он понял, что его любовь плывет навстречу большой опасности. Возможно, Сиоба чувствует что-то похожее из-за разлуки с Оливером?

Эта мысль вызвала смешок у Лютиена. Он откашлялся и даже нарочно споткнулся, чтобы замаскировать смех, не желая раздражать полуэльфийку.

Однако Сиоба разгадала его уловку. Прекрасная воительница поняла, что смешок Лютиена показывает ей, как другие отнесутся к подобной новости. Она приняла это стоически и продолжала идти, не сказав ни слова.

Солнце опустилось за вершины, быстро сгущались тени. И хотя август еще не закончился, ночной воздух стал гораздо холоднее и послужил всем воинам напоминанием о том, что они не могут позволить себе застрять в горах или быть загнанными назад в Айрон Кросс после того, как ворвутся в северные области Эйвона.

Лютиен и Сиоба вновь объединились с другими каттерами, находившимися в этом районе, и договорились о том, как именно им следует прикрывать отряды с флангов и как действовать, чтобы убедиться, что каждая проходимая тропа в окрестностях взята под наблюдение. Примерно в ста ярдах за ними группа из семидесяти воинов разбивала лагерь.

Сиоба нашла для себя и Лютиена небольшую лощинку, окруженную с трех сторон высокими камнями и частично прикрытую сверху нависающим земляным козырьком. В ней они были укрыты от ветра. Лютиен даже отважился развести маленький костерок в самом дальнем углу, зная, что из глубокой лощины он будет практически не виден.

Молодой Бедвир и его спутница ощущали некоторую неловкость, оставшись наедине в этот тихий летний вечер. Когда-то они были любовниками, страстными любовниками, и между ними оставалось притяжение, которое невозможно было отрицать.

Лютиен сидел, прислонившись к камню, напротив входа в лощину, плотно закутавшись в свой алый плащ, чтобы защититься от ночной прохлады. Он старался смотреть только на темную линию тропы внизу, но время от времени бросал быстрые взгляды на прекрасную Сиобу, которая наклонилась над тлеющими в костре ветками. Он вспоминал те времена, когда они с Сиобой были вместе в Кэр Макдональде, и город еще назывался Монфором. Во времена герцога Моркнея жизнь казалась проще. Лютиен широко улыбнулся, вспомнив свою первую встречу с Сиобой. Он отправился спасать ее, считая, что она — бедная, забитая рабыня, и обнаружил, что бесправная невольница богатого купца — предводитель одной из самых известных воровских банд во всем Монфоре! Одно воспоминание о том, как он принял Сиобу за беспомощное создание, заставило Лютиена почувствовать себя дураком — никогда в жизни он не встречал никого, менее нуждающегося в спасении!

Теперь она стала его другом и одним из самых дорогих существ на земле.

Просто другом.

— Они не сунутся в горы в такой поздний час, — заметила Сиоба, отвлекая его от печальных мыслей.

Лютиен согласился:

— Горные тропы слишком опасны ночью. Разве что одноглазые зажгут столько факелов, что все солдаты Эриадора схватятся за оружие. Да, можно считать, что наше дежурство на сегодня закончено.

Сиоба кивнула и отвернулась.

Опершись на холодный камень, Лютиен Бедвир думал о том, как ему повезло. Кэтрин знала, что они с Сиобой будут путешествовать вместе, и все-таки она отправилась в Порт-Чарлей, хотя и опечаленная разлукой с Лютиеном, но не проронив ни слова касательно его отношений с Сиобой. Кэтрин полностью доверяла ему, и в глубине сердца Лютиен понимал, что ее доверие абсолютно обоснованно. Его чувства к Сиобе были по-прежнему сильны, он не мог отрицать ни ее красоту, ни то, что раньше он по-настоящему любил ее. Но теперь Сиоба была другом, дорогим и проверенным товарищем — и никем более. Потому что для Лютиена Бедвира единственной женщиной в мире стала Кэтрин О'Хейл.

Он знал это, чувствовал, не испытывая никаких сожалений о прошлом, а Кэтрин знала его достаточно хорошо, чтобы полностью доверять.

На самом деле, сидя здесь этой ночью в полной тишине, нарушаемой изредка только треском ветки в костре и завыванием ветра, глядя на красоту звезд и прекрасную Сиобу, Лютиен Бедвир полностью оценил ту удачу, которая выпала ему в жизни. С теплыми мыслями о Кэтрин, наполнявшими его душу, он погрузился в сон.