Наташка, подкрашивавшаяся рядом со мной, пожаловалась на задеревеневшие ноги, и мне стало стыдно. Я-то в ажуре. Она попросилась подержаться за мое бесценное ожерелье и посоветовала далеко от Дэна не отходить, тем более на улицу, а то мало ли. Незнакомых гостей много.
– Отоварят по голове в темном углу – будет тебе небо в алмазах. Не разочтетесь потом. Сам надел, вот пусть и охраняет теперь.
Насчет не разочтетесь я как раз была спокойна. Думаю, эта иллюзия быстро развеется в чужих руках, а вот мое здоровье мне дорого как память.
– Ох, Маша, непрост твой Данил. Сдается мне, что у себя он непоследний человек. Дорогую одежду носить умеет. Смотри, все помятые из машин повылазили, а на нем ни складочки, ни пятнышка. На белом-то костюме! Опять же ожерелье это. И каким он голосом разговаривает порой! Один вопрос: что он в твоей квартирке забыл? Что ж вы там за тайны развели?
Так-так, а вот эти разговоры нам совершенно ни к чему.
– Наташ, не хочу я сейчас об этом думать и говорить. Лучше скажи, как мы вместе смотримся?
– Хорошо смотритесь, даже отлично, не переживай. Неравнодушен парень, только… как будто его что-то держит. Он точно не женат? А то смотри…
– Да не женат. Точно. Я боюсь, не играет ли он со мной. Никак не пойму, когда он серьезен, а когда шутит. Вот сегодня откровенно ухаживает, у меня уже сердце непонятно где бьется – в животе. Ты видела, как он меня на руках тащил? Я уж думала, поцелует, а он меня скорее в машину загнал.
– Еще бы не видела! Меня девчонки задергали: кто да откуда. Честно говоря, все подумали, что вы в машину затем и полезли, чтобы нацеловаться от души. И в тепле. А вы – нет?
– А мы, как всегда, нет. Он меня за водку распекал.
– М-да. Какое-то у него к тебе отношение… родительское.
– Не родительское, а братское, я ж рассказывала.
– Ну ничего, еще не вечер. А как тебе свидетель показался?
– Свидетель? Э-э… что-то я его не разглядела. А что?
– Да уж, нашла я, кого спросить. Мимо тебя сейчас президент пройдет – не заметишь. Посматривает он на меня. А я не знаю, какие у него со свидетельницей отношения.
– У Маринки спроси.
– Где мне ее теперь поймать, не подступишься. Ты заметила, странная она сегодня какая-то. Вроде и не рада.
– Это нервное, пройдет. Она ведь беременная.
– Да все уж об этом шепчутся. Странные люди, и чего теперь скрывать? Женятся же, что еще надо?
– Мы говорили с ней во время выкупа. Переживает она, что не выучится толком. И вообще, без настроения. Ничего, после сегодняшней свадьбы все наладится. Они будут очень счастливы, вот увидишь. – В силе королевского благословения я не сомневалась.
Мы вышли из дамской комнаты и пошли искать своих. Дэн у входа в зал разговаривал с каким-то мужиком из ресторанных служащих. Он показал наш стол, за которым я, кажется, узрела знакомое лицо. Наташка, радостно ойкнув, пулей полетела туда, под неодобрительное покачивание венценосной головы. Мне Дэн торжественно предложил руку, но я сразу предупредила, что сейчас пойду отметиться у тамады, поэтому мы лишь вошли вместе, а внутри я отправилась на поиски Ольги. Народу было туча. Ой, чую, трудновато нам будет молодых от общества увести для благословения. Их самих еще не было видно, а тамада, кажется, мелькнула среди родственников. Дойти я до нее не успела – меня перехватил Мишка. Загородил дорогу и стоит молчит. Смотрит сверху вниз и сглатывает. А в костюме он выглядит старше и солиднее. Вот сейчас они с Дэном примерно на один возраст тянут.
– Привет, – решилась я нарушить молчание.
– Привет. Ух, классно выглядишь! Ты одна? – с надеждой поинтересовался он.
– Нет, я же говорила.
– Жалко. Но ты хоть потанцуешь со мной?
– Не знаю, Миш, как получится.
Обещать мне не хотелось – и обижать его тоже. Вспомнилось, как мы танцевали раньше, оттаптывая друг другу ноги. Он ведь увалень еще тот был. Нас даже одно время Машей и медведем звали. Нам обоим такое прозвище жутко не нравилось, что только распаляло остряков местного пошиба.
– А я тебя искал, там Ольга нас ждет, цэу дать.
Мы прошли к небольшому подиуму, где расположилась тамада со своим хозяйством. В черном платье до колен, она выглядела официально и нарядно в то же время. Подруга заглянула в сценарий, сказала, когда нам готовиться на первую песню, а дальше будем действовать по реакции народа. Потом спросила, где я буду сидеть, чтобы не терять меня из виду. Я указала ей на противоположную сторону зала:
– Вон видишь, парень в белом костюме? Рядом с ним и буду сидеть.
– Это Данил? А губа у тебя не дура.
Мишка тоже посмотрел, куда я указываю, скривился, как будто лимон откусил, и процедил сквозь зубы:
– Пижон!
Мы с Ольгой недобро посмотрели на него. Он перевел взгляд с одной на другую:
– Что вы на меня уставились, словно сестры-близнецы? Как есть, так и сказал. Ты меня, конечно, прости, Маша, но вырядился он… хм, вот тот самый и есть.
– Знаешь что? Сдается мне, что хрен тебе сегодня будет, а не танцы! – рассердилась я. Развернулась и пошла к своему столу.
– Стой, Маша! – Мишка догнал меня в три шага. – Ты обиделась? Я не хотел. Само вырвалось.
– Миша, вернись, пожалуйста. Я тебе что-то сказать хочу. – От ледяного Ольгиного голоса Мишка прикусил губу.
– Иди. Слышишь, зовут. – Я повернулась к Ольге: – Надавай-ка ему по шее, и от меня тоже.
– Сговорились, да? – усмехнулся он и пошел обратно.
А я направилась к своему столику. И тут засада! Около сидящего Дэна стояли две великовозрастные девицы, годов так по тридцати, но одетые как девочки-подростки. Дикое сочетание. Смотрели они так откровенно, что мне аж поплохело! С постной миной король отправлял их куда подальше:
– …Вы ошиблись. За этим столом места распределены. Обратитесь к церем… персоналу, вам укажут ваше место, – махнул он на вход в зал. Правильно-правильно, пусть трясут своими обтянутыми телесами подальше отсюда.
Девицы смерили меня оценивающими взглядами, ухмыльнулись, и, проходя мимо, одна громко шепнула другой:
– И что такой мужик в этой пигалице нашел?
Шпилька, впрочем, не достигла цели, потому что я увидела улыбку Дэна и тут же забыла обо всем. Век бы любовалась. Он чинно усадил меня, сел рядом, снова встал, потому что откуда-то примчалась сияющая Наташка в сопровождении кавалера, спокойно прошедшего на свое место. Значит, не померещилось мне на входе. Дэн покосился на него, отодвинул для нее стул по другую сторону от меня, а тут подтянулись и остальные гости с нашего стола. В соседях у нас оказались двое наших одноклассников, один из них с девушкой, а второй тот самый кавалер, и я даже знаю, почему его посадили вместе с нами. В школе они с Наташкой симпатизировали друг другу, но отношения их за рамки школы не выходили. Они часто болтали на переменах, а иногда дружно сбегали с физкультуры под благовидными предлогами, но не более того. В общем, дружили, вроде нас с Мишкой, но у нас еще было общее увлечение музыкой и пением, а они встречались только в школе и спокойно расставались после уроков.
Кроме одноклассников были две пары постарше, видимо из родственников. Одна чета сразу напомнила мне моих соседей – так же вызывающе себя держат, демонстрируя окружающим свое недовольство зеленой молодежью. Но при этом мужчина сразу окинул взглядом присутствующих девушек, как вроде приценился, есть ли шанс кого склеить (и как это возможно при жене?), а дамочка, сверкающая, как новогодняя елка, уставилась на Дэна. Не обнаружив ответной реакции, она принялась сверлить взглядом меня. И чего ей надо? Потом уже я поняла, что пялится она на мои драгоценности. Ну да, на ней-то тоже что-то там поблескивает. Вот только вся красота украшений теряется на фоне блестящего платья, блеска на волосах и чересчур яркого макияжа.
Как-то так получилось, что все сразу стали знакомиться. Началось с того, что Вовка, наш одноклассник, представил свою девушку, которая и вовсе оказалась женой. Мы с Наташкой праведно возмутились, почему это нам неизвестно о сем факте. Вот тихушник! Женился, а никто даже не знает. Потом я представила Дэна, а потом все пошли знакомиться по кругу. При этом Дэн склонился ко мне и выразился в том смысле, что этикет у нас ни к черту. Оказывается, представляться друг другу люди должны в определенном порядке. Я ответила ему, что обиженных, кажется, нет, а значит, все нормально. Его пострадавшее королевское достоинство, увы, не в счет, потому как он здесь инкогнито.
