– Мишка.

– Мишка, – вслед за мной повторил Дэн. Одним словом выразил все эмоции: презрение, понимание, издевку. – Все понятно.

– Что тебе понятно? – обозлилась я. – Мы дружим со школы, а знакомы еще с тех пор, когда я ходила в детский сад. Мы вместе пели. У меня воспоминаний о нем вагон и маленькая тележка! И никогда я не думала, что все так закончится. Обидно и горько.

– Ты его отвергла? Зачем, если он тебе так дорог?

– Он мне дорог, но сердцу не прикажешь. А врать, как ты уже заметил, я не умею! – Я с досадой сгребла со стола недоеденные остатки рыбы и швырнула их в горящий камин. – Пойду спать.

– Маша, тебе надо успокоиться. Во-первых, ты теряешь Силу. Во-вторых, завтра праздник, – голосом профессионального психолога проговорил король.

– Я не умею успокаиваться волевым усилием. К королевской семье не принадлежу.

– Ну что ты ершишься? Я же хочу помочь. Тебе плохо, и я это чувствую. – Дэн подошел сзади и неожиданно заключил меня в кольцо рук. Простым и таким естественным движением. Я замерла на месте, боясь спугнуть наваждение. – Просто не думай о случившемся. Переключи мысли на что-то более приятное. Подумай о завтрашнем празднике. Ты его так ждала. Если твой друг достаточно умен, напролом идти не станет. Предпочтет сохранить то, что у вас есть. Это ведь немало. И гораздо лучше, чем ничего. Ложись спать, а завтра тебе полегчает. Вот увидишь. Утро вечера мудренее – так у вас говорят? Правильно замечено.

– Дэн, я не знаю, что и сказать. – От ласки и нежности в душе, казалось, распустился цветок. Такой голубенький мохнатый подснежник – проклюнулся сквозь ледяную корочку.

– Ничего не надо говорить. – Король осторожно отпустил меня и отступил вбок. – Полегчало немного? Иди спи. – На прощание он коснулся моих волос надо лбом и кивнул: – Иди.

На пороге комнаты меня догнал его голос:

– А кудри у тебя все же завиваются.

Я обернулась. Дэн смотрел мне вслед со счастливой улыбкой. Глупо улыбаясь в ответ, я легла и уснула спокойным сном без сновидений.

Дзы-ы-ынь!!! Сонный мозг не успел еще проснуться, а рука на автомате принялась шарить вокруг в поисках маленькой кнопочки. Рядом что-то свистнуло, и на кровати произошло стремительное движение. Я подскочила, испуганно озираясь в темноте. Рядом громко выражался Дэн. Вспыхнуло пламя свечи, в свете которой я разглядела короля, сжимающего в руках меч. Направлен он, кстати, в мою сторону.

– Дэн, ты что?

– Что это за звук? – тяжело дыша и широко раскрыв глаза, спросил он. Вид встревоженный и испуганный.

– Будильник, сейчас выключу. – Я потянулась вниз с кровати, сжала в руке мой из дома привезенный будильник – старинный, советский, звенящий ого-го как. Не чета китайским пиликалкам. Продемонстрировала его ошарашенному парню, нажала на кнопку. Воцарилась тишина, в которой громко прозвучало ругательство. Смысл его был ясен без перевода, а уж в адресате сомневаться не приходилось.

– Ваши технические решения сведут с ума любого. – Дэн откинулся на подушку, шумно выдыхая и не выпуская меча из рук. – Мне приснилось, что трубит рог. Общая тревога. Вокруг паника, а из-за горизонта надвигаются полчища дроу.

– Извини, я привыкла к его звонку. Но предупреждала же еще вчера утром, что поставлю будильник, чтобы не проспать.

– Стоило продемонстрировать мне это чудовище в действии. После такой побудки точно не уснешь.

Я криво улыбнулась, сползла с постели и потащилась в ванную – умываться. Иначе глаза не продеру.

После душа Дэн заставил меня проглотить пару бутербродов с холодным говяжьим языком, хотя аппетит отсутствовал напрочь (какой, на фиг, аппетит в начале шестого, да еще в предвкушении праздника?), и настоял на вызове такси по причине раннего времени (транспорт выходил на маршруты не раньше шести). Краситься я не стала, все равно сейчас с девчонками будем собираться по полной программе, придется смывать. А общение в ненакрашенном виде с одним таксистом как-нибудь переживу.

– До встречи во Дворце бракосочетаний, – попрощался Дэн.

– До встречи. Цветы купишь, ага? Я весь день у невесты на виду, отлучаться некогда будет. А таскать их с самого утра – замерзнут.

– А как у вас вообще цветы зимой дарят? Думаешь, у невесты они не замерзнут?

– Ой, не знаю. Я… мне… как-то не доводилось.

– Тебе раньше не дарили цветов?

– Нет. – Мне отчего-то стало стыдно.

– А что ты вдруг засмущалась? – удивился он. – Стыдиться должны мужчины, которые были рядом с тобой эти годы. Не расстраивайся, я уверен, у тебя все впереди. – Дэн ободряюще улыбнулся. А потом добавил: – Знаешь, я буду рад сопровождать тебя на этот праздник.

Транспорта на дорогах почти не было, так что я на такси приехала даже раньше, чем рассчитывала. На мой звонок в дверь долго никто не открывал. «Это они еще дрыхнут?» – возмущенно подумала я. Наконец послышались шаги:

– Кто? – раздался сонный Ольгин голос.

– Олька, это я. Открывай. – Наконец меня впустили. – Ничего себе, вы спите?

– Я сплю, – ответила всклокоченная подруга. – Легла поздно. Мне же на выкуп не надо. Наташка в ванной полощется.

Я хотела спросить, нет ли здесь Мишки случайно, не хотелось бы сейчас с ним встретиться, но решила, что мой интерес может быть истолкован превратно.

– Ты пока располагайся, а я сейчас встану, минут через десять. – Ольга удалялась, сверкая голыми ногами. Надета на ней была футболка, едва прикрывающая зад. – Натаха, вылезай, Машка приехала, – стукнула она по пути в дверь ванной.

– Вот счастливая, – пробормотала я. – И никто ей морали не читает о неприличности подобного вида.

– Что ты говоришь? – обернулась она.

– Везет тебе, говорю, можешь ходить по дому в чем хочешь.

– А ты не можешь?

– Нет.

– Ничего себе. Твой, что ли, не разрешает? – позевывая, поинтересовалась подруга. Я чуть не ляпнула, что никакой он не мой, но вовремя опомнилась. Скажешь – опять возникнут подозрения насчет Мишки. Конфликтовать нам сейчас никак нельзя. Потому только буркнула нейтральное «угу». – Строгих правил, значит. Кто ж его такого воспитал?

– Мама с папой, – отозвалась я и продолжила про себя список: «А также мамки, няньки, гувернеры, воспитатели, наставники и кто там еще полагается принцу по статусу».

Через три часа Наташка удовлетворенно оглядывала меня с головы до ног. Я уже надела свое голубое платье с тонкими бретелями, перекрещенными на спине, белые замшевые туфли на высоких шпильках, серьги и колье на шею. Наташка, высунув кончик языка, долго наносила макияж, а потом тщательно завивала и укладывала мне волосы. Ей надо было в парикмахеры пойти, так здорово она обращается с волосами. Я ей только подкрутила волосы сзади, где у нее не доставали руки. А вот накрасила ее не хуже. В итоге обе мы остались довольны друг другом. Только на мои ногти она цокнула языком: мол, могла бы хоть к празднику отрастить. А я виновата, что не могу с длинными ходить? Они мне мешают. И так последнюю неделю не подстригала. Поэтому по совету подруги вместо лака только отполировала их слегка и нанесла прозрачный блеск.

– Ой, Машка, ну какая хорошенькая! Как фарфоровая куколка.

– Тоже мне комплимент. С куклой сравнила, – надула я губы с напускным недовольством. В кои-то веки сама себе в зеркале понравилась.

– Не кукла, а куколка. Чуешь разницу? Кукла – это нарочито искусственная. А куколка – аккуратная, нежная и хрупкая. Ну если Данил к твоим ногам не упадет, прямо и не знаю. У меня возникнут нехорошие подозрения о его сексуальной ориентации.

– Дурочка. Ты это ему не скажи. Я один раз ляпнула, чуть на месте не прибил.

– Так, пора сматываться, скоро Мишка придет, он обещал Ольге помочь утащить все необходимое и подарок наш. А встретишься сейчас с ним, станет таращиться как пить дать. Сама понимаешь, чем кончится.