С той ночи мы больше не могли попасть в Даан’Элию. Потому что не могли ее найти. Каждый раз плутали, а в результате или вообще не могли нащупать направление, или упирались в преграду. А дверки, через которую мы проскочили в последний раз, больше не было. Дэн мрачнел с каждой новой попыткой. Встреча с эльфами не состоялась…

Тем активнее он искал выход в реальной жизни.

Неделя выдалась бурная. Как-то все сразу навалилось. Начало экзаменов. Неудачные попытки пройти в Даан’Элию. Мучения из-за взаимного вроде, но несбыточного чувства, которое усугублялось моей ревностью в отношении библиотекарши Ниночки. Дэн вновь зачастил в библиотеку. О подробностях он благоразумно умалчивал, а я благоразумно не спрашивала. И так в голове крутились такие картины, от которых в животе все скручивалось в один твердый, болезненный комок. Приходилось себя одергивать, глубокими вдохами-выдохами выравнивать пульс и с головой погружаться в очередную книгу.

Помимо этого было еще кое-что накалявшее атмосферу. Сны пикантного содержания теперь снились нам еженощно. Утром я открывала глаза, встречалась взглядом с Дэном, и все становилось ясно и без слов. Опять этот сон. Яркий, насыщенный, который запоминался мне во всех подробностях. Ему тоже, судя по всему. Когда это случилось во второй раз, утром вместо приветствия он тревожно поинтересовался:

– Ты тоже его видела?

Я лишь смущенно кивнула. Откуда бы мне, девушке, не знавшей мужчины, ощущать то, что я ощущала во сне? Там я была нереально счастлива – с ним. Мы тонули в океане нежности, любви и страсти, я принадлежала ему, а он – мне. Там мы засыпали, тесно прижавшись друг к другу, сплетя ноги и руки. И просыпались здесь – разделенные мечом.

Дэн каждое утро хватался за голову, сканировал меня, внимательно смотрел на мои руки, особенно кончики пальцев, и совершенно обескураженно качал головой:

– Не понимаю. Я пытаюсь отследить возникновение этих снов, обнаружить канал, по которому идет Сила, и ничего не нахожу. В моем накопителе Силы не убавляется, в твоем жизненном резерве тоже. Откуда же тогда они берутся?

Один раз утром мы проснулись совсем-совсем рядом, по обе стороны от меча. Сонный Дэн с улыбкой потянулся ко мне и тут же, шипя от боли, отдернул руку, подскочив на постели.

– Что с тобой?! – вскочила я следом.

– Все правильно. Защита сработала. Сейчас пройдет. – Король встряхивал рукой, сжимал и разжимал пальцы, угрюмо сидя на постели.

– Какая защита?

– Та самая, которая сработает и с твоей стороны, если границу нарушишь ты.

Это что-то новенькое. Просто железный занавес какой-то. Я осторожно отодвинулась от меча подальше, покосилась на него и решила уточнить:

– А если случайно или во сне?

– Защита срабатывает на определенный настрой и мысли.

– А пожалеть можно? Тебе же больно.

– Зная тебя, я бы сказал – можно, зная себя, скажу – нет.

Из-за этих снов ломалось хрупкое равновесие, которое устанавливалось между нами по вечерам. По утрам Дэн стал дерганый и раздражительный. Движения его в такие моменты были резкими, фразы – отрывистыми, а глаза… лучше в них было не заглядывать. Иногда мне становилось страшно, было ощущение, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не устроить погром или… не знаю, способен ли он ударить женщину – меня. А большую часть времени просто было тоскливо и сердце болело почти физически.

Я заметила тенденцию – со временем реалистичность видений стала угасать. Если первые пару-тройку снов я не могла вспомнить не покраснев, то дальше стало легче, подробности уже стирались, оставляя лишь ощущение невероятного счастья и правильности происходящего там. Когда двое любят, все так и должно быть. Наверное.

Общаться на людях было не легче. Приходилось изображать равнодушие. А поскольку моих актерских данных для этого было явно недостаточно, приходилось прикладывать просто титанические усилия, чтобы на переменах усидеть на месте и не отправиться бродить по коридорам в поисках его. Чтобы просто увидеть, ощутить, что он рядом. Мне было мало, катастрофически мало тех утренних и редких вечерних часов, что удавалось провести в его обществе.

Когда мы были дома, не могли оторвать друг от друга взглядов. Едва мы расставались, на меня обрушивался шквал черной тоски и депрессии. Каждый раз мне казалось, что Дэн не вернется, и при встрече я не могла наглядеться на него. Хотелось просто прижаться, застыть в его объятиях, вдыхать запах, чувствовать тепло крепкого тела. Мне безумно нравились его плечи, руки – сильные, надежные. Очень красивые. Я во всех деталях помнила его лицо, когда закрывала глаза. Я любила его голос, когда он рассказывал о своих делах, где побывал, что узнал. Я ловила на себе его взгляд, и в груди разливалось теплое чувство, которое временами становилось таким горячим, что хотелось выплеснуть его то ли в крике, то ли в песне. Мы вместе склонялись над его картой, и сердце сладко замирало, когда соприкасались наши руки или головы. Большую часть дня, после пар, я проводила за книгами, которые пачками таскала из факультетской библиотеки. Дэн помогал мне довезти очередную порцию книг, накладывал заклинание и уезжал. А я читала. Экзаменационные вопросы уже кончились, но я задалась целью получить от абсолютной памяти по максимуму. А вечером, когда Дэн возвращался, я ужинала, и мы подолгу сидели у камина, делясь впечатлениями дня или просто молча держась за руки. Это было мое маленькое счастье. Большего он все равно нам не позволял, вообще старался не касаться лишний раз.

На карте области постепенно появлялись красные значки – места, обозначенные Дэном, как потенциальные Места Силы. Их пока было немного, и он прикидывал примерный маршрут следования, чтобы за день-два объехать как можно больше. Не все они располагались вдоль дорог, некоторые на большом удалении, и добраться туда в зимнее время представлялось непростой задачей. Отдельно были выделены значительные площади – места экспедиций профессора Кротова.

Дэн упорно ездил на истфак, просиживал в читальном зале с его трудами и сборниками статей кафедры этнографии, где публиковались материалы и отчеты по экспедициям Кротова и его коллег. Более того, он неожиданно объявился на спецкурсах самого профессора, которые тот читал у старшекурсников. Как уж он договорился, тайна за семью печатями, но бомба была та еще. После «геноцида» второго курса, как шепотом обзывали ту историю студенты, в лицо его знали почти все, а мои одногруппники побаивались. Пашка, так тот вообще щемился по углам, лишь бы не встретиться с ним в коридоре, а при встрече со мной смотрел умоляющими глазами и все норовил снова поговорить. Такое его поведение вызвало новые толки, что Звонок влюбился в меня, но не был одобрен моей семьей в лице брата и огреб по полной программе. И откуда берутся такие идиотские слухи?

Когда Дэн объявил мне, что собирается сесть на студенческую скамью, я только рот открыла от изумления. Он, король, собирается ходить на лекции вместе со студентами?! Чего-то я в этой жизни не понимаю.

– Что ты так удивляешься? – поинтересовался он. – Учиться чему бы то ни было не зазорно и королям. А я сейчас был бы студентом второй ступени Университета магии, второкурсником, по-вашему, как и ты. Если бы не убили моего брата. Между прочим, я не оставляю надежды поучиться там, это значительно подняло бы мой уровень как мага. И потом, другого варианта я не вижу. Дело в том, что я неоднократно беседовал с профессором, пытаясь получить от него нужную мне информацию, но он замкнутый и подозрительный человек, чрезвычайно озабочен авторскими правами. В результате дал мне лишь список своих опубликованных трудов, а там кое-что есть, конечно, но я уверен, что он знает больше. И вот тут самое интересное. Я попытался ментально воздействовать на него и уперся в щит, грубый, кустарный, но непробиваемый. Как дубовая колода. Так что ваш профессор, судя по всему, обладает неким магическим талантом, которого, возможно, сам не осознаёт. И дар этот весьма выдающийся, потому что пробить защиту я так и не смог. Это наталкивает на интересные мысли относительно вашего мира. Сколько же у вас людей со спящими способностями? Причем способностями неслабыми, но не получающими реализации из-за отсутствия магии. Подозреваю, что этот профессор потому и занимается темой шаманизма, что интуитивно что-то чувствует. Вопрос в том, насколько он осознаёт свой дар. Если он был в действующем Месте Силы, мог набрать хороший запас магии. Не знаю… Мне важно заслужить его доверие. Если Владимир Андреевич Кротов способен привести меня к Месту Силы, я согласен ходить на лекции, семинары, конференции, быть его лаборантом – все что угодно, лишь бы он раскрылся. Я почти уверен, что он нашел то, что ищу я.