Таким образом, он научился говорить, читать и писать одновременно на латинском и греческом языках. Вокруг него все члены семьи знали два языка и были знакомы с греческой и латинской культурой. Переписка Августа и Ливии содержала цитаты на греческом языке, его дедушка Тиберий и отец Германик писали на греческом языке поэмы и пьесы, его дядя Клавдий, кроме греческого языка, знал в совершенстве этрусский. Начальная школа Гая развертывалась в семейном кругу с семи до одиннадцати-двенадцати лет под наблюдением его матери, ей помогали рабы или вольноотпущенники. Возможно, мать обращалась к учителю грамматики, которого она могла нанять в Риме. Методика преподавания заключалась в усвоении маленьких текстов в виде пословиц, которые надо было выучить наизусть. «Илиада» и «Одиссея» были его любимыми сочинениями, и Калигула выучил прежде всего отрывки из этих двух поэм. Позднее, будучи императором, он очень часто цитировал Гомера. Били ли его, как и других учеников, если он не выполнял свое задание? Вероятно, да, потому что в этом не было ничего необычного, хотя его отец был известен своей мягкостью. Дальнейшую учебу, с одиннадцати-двенадцати до пятнадцати-шестнадцати лет, Калигула проходил тоже дома — в Риме, в Лациуме или Кампании. Конечно, большая часть римской молодежи в Италии или в провинциях в этом возрасте посещала государственную школу, но с Калигулой все обстояло иначе, потому что он был из знатной семьи. У матери была возможность платить учителю за уроки на дому или даже купить образованного раба, однако в Риме было престижно учиться у известного грамматика. Такой учитель способствовал хорошему овладению языком. Еще лучше было иметь двух грамматиков, одного по греческому, другого по латинскому языку. Гай изучал, как и все его братья, классическую филологию, дисциплину, которая тогда была наиболее предпочтительной и которую в это время Квинтий Ремний Палемон адаптировал к латинскому языку, углубляя исследования Варрона. При этом требовался глубокий анализ произведений известных поэтов и прозаиков. Первым в этом ряду стоял Вергилий, которого позже Калигула критиковал, а также Гораций и Овидий. Все они были близки к его семье. Более ранние авторы также тщательно изучались, такие, как Акций[7], которого цитировал Калигула, а также, возможно, Плотин и Теренций. Среди прозаиков, как утверждает Светоний, он знал Тита Ливия и ритора Сенеку, двух своих современников. Не исключено, что он также изучал Цицерона. Однако не следует приписывать Калигуле страсть к литературе, которая отличала большинство членов его семьи. Светоний свидетельствует, что он был мало привязан к литературе. Видимо, багаж его знаний был средним; молодой человек владел необходимыми цитатами, чтобы показать образование и свою высокую культуру. Особый интерес Калигула проявлял к физическим упражнениям и особенно к риторике.
Любой молодой нобиль, собираясь стать офицером, должен уметь ездить верхом, что было само собой разумеющимся, а также уметь воевать на коне или в пешем строю. Гай никогда не пропускал такие упражнения, особенно он пристрастился к фехтованию. Он приобщался к кулачным боям, к бросанию копья, к борьбе, но удивительно, что, несмотря на его способность к овладению всеми видами спорта, он так и не смог никогда научиться плавать. К разным видам спорта молодой человек прибавил еще управление колесницей и искусство танцев. В Риме эти пристрастия были обычными. Его отец Германик занимался беговыми лошадьми, которые одержали победу в Олимпии. Калигула, естественно, имел в своем распоряжении конюшни отца и необходимое оборудование, т.е. тренировочные площадки в пригородных виллах и в Кампании. Бега на колесницах долгое время пользовались в Риме наибольшей популярностью, и они часто проводились в Большом Цирке.
Искусство танцев зависело от возраста. Молодые люди из благородных семей учились танцевать, так чтобы тело гармонично чувствовало звуки музыки. К тому же в некоторых церемониях требовалось выполнение танцев молодыми людьми и девушками. Искусство танца было прежде всего искусством молодых, и, естественно, заканчивалось вместе с возрастом. Перед публикой выступали профессионалы, театральные представления совмещались с короткими танцевальными выступлениями подростков. Проявляя интерес к танцам, Калигула здесь полностью соответствовал своему возрасту. А его положение в семье как самого младшего позволяло ему быть естественным и свободным, потому что за ним меньше следили.
Областью, где легко и при всеобщем одобрении мог проявить себя Калигула, была риторика, что стало своеобразным завершением его образования. Начиналась общественная жизнь Калигулы. Он все активнее участвовал в официальных церемониях и торжествах. Когда ему исполнилось семнадцать лет, Калигула выступил с надгробной речью в память своей прабабки Ливии на римском Форуме. Своеобразным «выходом в общество» являлись встречи молодежи на занятиях физическими упражнениями, верховой ездой, беседы в общественных банях, прежде всего в тех, что были сооружены Агриппой на Марсовом поле. Наконец, особую роль играло обучение искусству риторики, которая, впрочем, толковалась по-разному. На высшем уровне риторика опиралась на солидные философские и исторические знания, в том числе — право. Но обычно латинская риторика выступала как утилитарно-практическая. Она мало что заимствовала у философии, разве только «внешний лоск и основополагающие идеи и методы» (Марру, с. 414). История же преподносила примеры, высказывания, памятные события, демонстрировала многообразие выступлений, показывая культуру ораторов и, соответственно, значимость опровергающих аргументов согласно сложившемуся в веках искусству логики (mos maiorum). Иначе говоря, исторические примеры показывали, как можно действовать и вести себя, если ты оказался в сходных обстоятельствах.
Обучающийся исходил из советов ритора и ориентировался на образцы, которые преподносились ему на страницах составленных его предшественниками «руководящих трудов». Затем он составлял условную речь на определенную тему, следуя строго заданным нормам. Эти речи заучивались наизусть и затем публично произносились перед учителем и однокашниками, а также перед приглашенными родителями или друзьями. Предлагаемые сюжеты выступлений сводились к двум видам — обсуждение и полемика.
Обсуждение чаще всего строилось на исторических фактах. К примеру:
— Ганнибал после победы под Каннами спрашивает себя — нужно ли ему идти на Рим;
— Цицерон, находясь в Кампании, узнает, что в Риме за его голову назначена цена. Он спрашивает себя — бежать ли ему в Грецию или же ожидать убийц дома.
Полемика обращалась в первую очередь к сфере юриспруденции:
— посылка: обесчещенная женщина должна выбрать между осуждением на смерть своего обидчика или браком с ним без приданого. Сюжет: однажды ночью мужчина изнасиловал двух женшин. Одна из них требует его смерти, другая — выбирает брак с ним. Выскажитесь в защиту одной и другой.
— посылка: жрица должна быть чистой и целомудренной, как и ее родители. Сюжет: одна девственница была захвачена пиратами и продана в рабство своднику, который решил сделать ее проституткой. От клиентов она требовала уважения и платы. Когда некий солдат не пожелал этого делать и применил силу, она его убила. Будучи осужденной, она откупилась и вернулась к родным. Теперь она пожелала стать жрицей. Выскажитесь «за» или «против».
Подобные риторические упражнения обычно заимствовались из трудов Сенеки-отца, современника Калигулы, однако связаны они были с многовековой греческой и латинской традицией, а сюжеты почти не менялись. Конечно, прежде всего это интеллектуальные упражнения, мало связанные с реальностью, но они играли важную роль в обучении риторике, поскольку помогали блеснуть в торжественной речи, дать выразительное название выступлению, овладеть вниманием аудитории с помощью слов, логики рассуждений, умело подобранного стиля или силой убеждения. Прежде всего речь шла о том, чтобы быть решительным и уметь убеждать или переубеждать слушателей. Таким образом, искусство риторики одновременно принадлежало и аристократическому обществу, где господствовал дух соперничества, и государству, где граждане имели право на получение информации и обоснование принимаемых решений. Это было не показное красноречие, а упражнения, необходимые и в судебных прениях, и в ходе каждого заседания сената. А эдикты принцепса и его послания должны документироваться и редактироваться хотя бы потому, чтобы они не выглядели как решения тирана.
