Ограниченно годен «Ограниченно годен» — – написал военврач. Всё, полковник, свободен, Ты же тёртый калач. Что нахмурил ты брови? Уж пора на покой, Мало видел ты крови? Возвращайся домой. А куда возвращаться? Дома нет, нет семьи … По вокзалам скитаться? Ты уж, брат, извини. Тридцать лет – гарнизоны, Да казарменный быт, Заслужил я погоны, А теперь инвалид!? И полковник уходит, Никого не винит, Ограничено годен — Себе под нос бубнит. Чуть ссутуливши плечи Уходил в никуда, Говорят: «время лечит, Не оставит следа …» Взвыл сквозь зубы, по волчьи, В городской тишине … И свою жизнь закончил Он на брючном ремне. Отпусти … Отпусти, начальник, отпусти, Отпусти на волю мою душу. Письмецо мамане напиши, Что закон я больше не нарушу. Напиши, что был обычный ЗЭК, Может быть, немного неумелый, Что ушёл хороший человек, И душа избавилась от тела. Пусть летит свободная душа, Никому уж больше не подвластна, Ну а тело? Перестав дышать — В гробовое, тесное пространство. А попу тюремному скажи, Что б меня молитвами не мучил, Только крест на грудь мне положил, Я же знаю, там мне будет лучше. Вот и всё, начальник, я не твой, Отдаю навеки Богу душу. Вот и всё, начальник, на покой — Теперь ангелов я буду слушать. Только ангелы теперь со мной, Только ангелы с душою рядом. И не будет зло кричать конвой, Перед построением отряда. Руки на груди – не за спиной, В небесах красиво и спокойно, Я б тебя, начальник, взял с собой, Но зачем? Живи себе… достойно. А на улице снова весна, И капель за окном лазарета, По ночам она сводит, ах сводит с ума, За весною торопится лето. Письмо домой Две недели я мотаюсь По Саратовским степям, Днём рулю, а ночью маюсь — – беспокойно по ночам. Две недели шум и грохот, Пыль, жара и солнцепёк, Сменщика дурацкий хохот, Лишь бы Бог меня сберёг. Тут уборка, переборка, Полный кузов помидор И ненужные разборки, Когда бычится бугор. Очень по тебе скучаю, Побыстрее бы домой, Ты мне снишься, дорогая, И хожу я сам не свой. Тут вообще ни дня, ни ночи, Провоняли сапоги, А бугор, дурак, хохочет, Ну, зараза, погоди! Мне терпеть ещё неделю — – потом двину я домой, Перед этим отметелю Я бугра, потом отбой! Вот приеду я к тебе, а пока — – в синем небе высоко облака, Под колёсами дорожная пыль, Да качается безбрежный ковыль. Письмо другу Привет, дружище, сколько лет не виделись? Теперь ты за границею живёшь… За что же так мы на страну обиделись? Я водку пью, а ты горилку пьёшь. Давай, дружище, поскорее встретимся, Лучше ты к нам, в столицу, приезжай. Пока для нас планета ещё вертится Я приглашаю и на водку и на чай. Мы, как бывало, посидим на кухоньке — Покурим, посмеёмся, погрустим, И анекдоты я твои «послухаю», И мы споём про «яблонь белый дым». Мы с тобой выпьем за страну огромную, Её мы славили и в песнях и в стихах, Теперь живём на пенсию, на скромную, И говорим на разных языках. Давай, срывайся, я уж жду, томясь, А то ведь, не дай Бог, не ровен час … Уж лучше мы с тобой махнём не чокаясь, А то ведь скоро выпьют и за нас. Ведь в жизни нашей было и хорошее, Ты просто позвони, скажи – «встречай».. Пройдёмся мы с тобой по Красной площади, Где мы всегда ходили в Первомай. По кривой дороге По кривой дороге Мы с тобой брели, Заплетались ноги, А мы шли, и шли … На дороге нашей Вьюга да метель, Нам бы завалиться В тёплую постель, И ласкать друг друга, Говорить слова — Отступила б вьюга, А любовь жила. А мы шли, шатаясь, Из чёртова шинка, Падали, качались С флягой коньяка. Нам бы оглянуться, Поменять свой путь, Иль назад вернуться, Сделать что-нибудь? Запорошила вьюга Мне мои глаза … Где моя подруга? И куда ушла? |
