* * * Я забыл, Как лошадь запрягают. И хочу ее Позапрягать, Хоть они неопытных Лягают И до смерти могут Залягать. Но однажды Мне уже досталось От коней И рыжих, и гнедых, — Знать не знали, Что такое жалость, Били в зубы прямо И под дых. Эх, запряг бы Я сейчас кобылку И возил бы сено Сколько мог, А потом Втыкал бы важно вилку Поросенку Жареному В бок… Добрый Филя
Я запомнил, как диво, Тот лесной хуторок, Задремавший счастливо Меж звериных дорог… Там в избе деревянной, Без претензий и льгот, Так, без газа, без ванной, Добрый Филя живет. Филя любит скотину, Ест любую еду, Филя ходит в долину, Филя дует в дуду! Мир такой справедливый, Даже нечего крыть… Филя! Что молчаливый? А о чем говорить? 1960 Левитан (по мотивам картины «Вечный звон») В глаза бревенчатым лачугам Глядит алеющая мгла, Над колокольчиковым лугом Собор звонит в колокола! Звон заокольный и окольный, У окон, около колонн, — Я слышу звон и колокольный, И колокольчиковый звон. И колокольцем каждым в душу До новых радостей и сил Твои луга звонят не глуше Колоколов твоей Руси… 1960 Разлад Мы встретились У мельничной запруды. И я ей сразу Прямо все сказал! – Кому, – сказал, — Нужны твои причуды? Зачем, – сказал, — Ходила на вокзал? Она сказала: – Я не виновата. – Ответь, – сказал я. — Кто же виноват? — Она сказала: – Я встречала брата. – Ха-ха, – сказал я, — Разве это брат? Она сказала: – Ты чего хохочешь? – Хочу, – сказал я, Вот и хохочу! Она сказала: – Мало ли что хочешь! Я это слушать Больше не хочу! Конечно, я ничуть Не напугался, Как всякий, Кто ни в чем не виноват, И зря в ту ночь Пылал и трепыхался В конце безлюдной улицы Закат… 1960 Утро утраты Человек не рыдал, не метался В это смутное утро утраты, Лишь ограду встряхнуть попытался, Ухватившись за колья ограды… Вот прошел он. Вот в черном затоне Отразился рубашкою белой, Вот трамвай, тормозя, затрезвонил, Крик водителя: – Жить надоело?! Было шумно, а он и не слышал. Может, слушал, но слышал едва ли, Как железо гремело на крышах, Как железки машин грохотали. Вот пришел он. Вот взял он гитару. Вот по струнам ударил устало. Вот запел про царицу Тамару И про башню в теснине Дарьяла. Вот и всё… А ограда стояла. Тяжки колья чугунной ограды. Было утро дождя и металла, Было смутное утро утраты… 1960 Утро на море 1 Как хорошо! Ты посмотри! В ущелье белый пар клубится, На крыльях носят свет зари Перелетающие птицы. Соединясь в живой узор, Бежит по морю рябь от ветра, Калейдоскопом брызг и света Сверкает моря горизонт. Вчера там солнце утонуло, Сегодня выплыло – и вдруг, Гляди, нам снова протянуло Лучи, как сотни добрых рук. 2 Проснись с утра, со свежестью во взоре Навстречу морю окна отвори! Взгляни туда, где в ветреном просторе Играют волны в отблесках зари. Пусть не заметишь в море перемены, Но ты поймешь, что празднично оно. Бурлит прибой под шапкой белой пены, Как дорогое красное вино! А на скале, у самого обрыва, Роняя в море призрачную тень, Так и застыл в восторге молчаливом Настороженный северный олень. Заря в разгаре — как она прекрасна! И там, где парус реет над волной, Встречая день, мечтательно и страстно Поет о счастье голос молодой. 1960 В океане Забрызгана крупно и рубка, и рында, Но час отправления дан! И тральщик тралфлота треста «Севрыба» Пошел промышлять в океан… Подумаешь, рыба! Треске мелюзговой Язвил я: – Попалась уже? — На встречные злые суда без улова Кричал я: – Эй, вы! На барже! — А волны, как мускулы, взмыленно, рьяно, Буграми в суровых тонах Ходили по черной груди океана, И чайки плескались в волнах, И долго, и хищно, стремясь поживиться, С кричащей голодной тоской Летели большие клювастые птицы За судном, пропахшим треской. Ленинград, июль 1961 |
