- Август, позволь тебе представить моего брата Валента. Я часто задаю себе вопрос: что подумал бы Юлиан, узнай он, что меньше чем через год эти братья, сыновья выбившегося в генералы австрийского торговца веревками, станут соимператорами Восточной и Западной Римских империй? Думаю, Валентиниан еще туда-сюда, но Валент был сущим наказанием, тем более что оба они были христианами, а это вряд ли пришлось бы Юлиану по вкусу. Нам-то это точно не понравилось, не так ли? Именно Валент стал причиной смерти Максима, а я едва избежал той же участи.

Итак, Юлиан и его будущие преемники разошлись в разные стороны, пребывая в блаженном неведении о своем будущем. Если боги существуют, им нельзя отказать в милосердии. Несмотря на предсказания и молнии, они скрывают от нас грядущее, в противном случае жизнь показалась бы нам невыносимой.

На следующий день мы подошли к месту, где воды Евфрата отводятся в систему оросительных каналов, на которых держится все благополучие Персии. Некоторые из этих каналов прорыты тысячу лет назад. Были предложения перекрыть воду, чтобы поля высохли, но Юлиан не позволил, сказав, что скоро мы будем питаться урожаем с этих самых полей. Огромная башня возвышалась у начала самого большого канала - он называется "Нахармальха" (по-персидски "царская река"), соединяющего Тигр и Евфрат и впадающего в Тигр пониже Ктезифона. Из-за дождей течение этого канала или, скорее, реки оказалось очень бурным, и наплавные мосты удалось навести с большим трудом. Пехота переправилась без потерь, но несколько вьючных лошадей и мулов утонули. Насколько мне помнится, во время переправы на нашу конницу налетали персидские лазутчики, но их атаки отразили сарацинские дозоры.

28 марта, не встречая на пути сопротивления, мы подошли к Пирисаборе - городу, обнесенному высокой стеной с башнями; от солнца они приобрели желтоватый цвет львиной шкуры. С трех сторон город опоясывает Евфрат. С четвертой его жители выкопали ров, так что, по существу, Пирисабора стоит на неприступном острове. В центре города возвышается холм с мощной цитаделью. Должен сказать, при виде ее у меня упало сердце: такие стены способны выдержать и многомесячную осаду.

Как всегда, Юлиан предложил жителям города сдаться, гарантируя им жизнь, но Пирисабора - один из важнейших персидских городов, и ее комендант Мамерсид ответил высокомерным отказом. Тем не менее Мамерсид согласился на переговоры с Хормиздом (думаю, они поддерживали между собой тайную связь).

Я видел, как Хормизд - рослый, в сверкающих доспехах - настоящий персидский царь! - подъехал ко рву, окружающему город, и осадил коня у самой воды. Узнав его, персы на городской стене засвистели и стали кричать: "Изменник!", а то и того хуже. Мне хорошо было видно желтое, с резкими чертами лицо Хормизда, изрытое морщинами, и могу сказать: он и бровью не повел, будто ничего не слышал. В течение получаса он сносил все оскорбления и насмешки, а потом подозвал своего знаменосца. Тут персы разразились неистовой бранью: Хормизд стоял под штандартом персидского царя! Дождавшись, пока они выдохнутся, Хормизд величественно удалился, а Юлиан отдал приказ начать осаду.

К сожалению, Юлиан не оставил описания осады, а мне она ничем особо не запомнилась. Может быть, ее увековечит наш общий друг Аммиан, а я в военной истории не силен. Из всей осады в памяти остались только нескончаемые ссоры с Максимом, но я избавлю тебя и от их описания, поскольку совершенно забыл, что было их причиной.

На второй день после упорных боев Пирисабора пала, но ее гарнизон и комендант города укрылись в цитадели на холме за крепкими, как железо, стенами из кирпича и асфальта. Юлиан сам возглавил штурм цитадели, но был отбит.

На третий день Юлиан приказал строить гелеполь. Это высокая деревянная башня на колесах, достающая до самых высоких стен. От этой башни нет защиты, ее нельзя даже поджечь, так как она обтянута сырыми кожами. Но гелеполь не понадобилась: ее не успели собрать и наполовину, как Мамерсид запросил мира.

Веревка, на которой его спускали со стены цитадели, оборвалась в нескольких локтях от земли, и он упал, сломав себе обе ноги. Юлиан был милосерден. Он обещал оставить защитников цитадели в живых, если они сдадутся.

На закате солнца из цитадели вышло около двух с половиной тысяч персов, - мужчин и женщин. Они пели благодарственный гимн великому государю, который сохранил им жизнь и будет теперь их милостивым правителем. После этого Пирисабору сожгли дотла. К этому времени мы с Максимом уже не разговаривали.

Юлиан Август

3 мая

3 кон. ког. Триб. убит. Команд, виз. Захвачено знамя. 2 триб, в отставку, дец. Зн. отбито, речь. 100 сер. мон.

Приск: Я отлично помню всю эту историю с ^и3 кон. ког. Триб, убит" и т. д. На следующий день после взятия города мы все обедали в палатке Юлиана. Он был в наилучшем расположении духа и вновь перебирал в памяти все перипетии осады - солдаты любят это делать и размышлять вслух: "А что было бы, если б?…" Внезапно вошел Анатолий и сообщил: великий визирь лично обратил в бегство три наши конные когорты, при этом убит трибун и захвачено знамя легиона.

Мне показалось, Юлиана сейчас хватит удар. Швырнув тарелку на землю, он выбежал из палатки с криком: "К оружию!" Через час войско визиря окружили, и знамя было отбито. Через три часа двух оставшихся в живых трибунов с позором отправили в отставку, а конников, бежавших перед лицом врага, подвергли по древнему обычаю децимации - казнили каждого десятого. Я никогда еще не видел Юлиана в таком гневе - истый римский полководец! По его приказу казнь совершилась перед строем всей армии, а после нее он произнес речь, предостерегая солдат от неповиновения и трусости. Он также напомнил, что с тех, кто сдастся в плен, персы живьем сдирают кожу и оставляют умирать в пустыне. Затем он похвалил всех за доблесть при осаде Пирисаборы и в награду вручил каждому по сто серебряных монет.

Бедняга Юлиан! Он так мало значения придавал деньгам, что был полным профаном в финансовых вопросах и не знал истинной цены ничему, в том числе и расположению солдата. Услышав о такой скромной награде, армия разразилась страшным ревом, - я боялся, что они тут же взбунтуются. Но Юлиан не дрогнул. Он резко ответил им, что беден, и Рим ныне находится в стесненных обстоятельствах, поскольку его предшественники без счета расходовали золото на то, чтобы откупиться от врагов, а не на закупки железа для производства оружия. Однако он обещал отдать им после взятия Ктезифона все сокровища Персии; это вернуло солдатам хорошее расположение духа. Они ответили одобрительными криками и звоном щитов.

Юлиан Август

4 мая

14 миль. Наводнение. Задержка. Мосты.

Приск: К югу от нас персы разрушили на реке дамбы, и вся местность вокруг превратилась в одно сплошное болото, покрытое множеством озер. Нам пришлось переправляться через них на лодках и плотах, и на это ушел целый день. Больше всего мне запомнилось, как огромные пиявки впивались мне в ноги, когда я шлепал по грязной воде.

Юлиан Август

7 мая

Майозамальха. Лагерь. Готовим осаду. Засада. Измена?

Приск: Через три дня мы подошли к Майозамальхе - еще одному стратегически важному городу с высокими стенами. Здесь Юлиан решил разбить лагерь.

"Засада" обозначает то, что произошло тем вечером: Юлиан в сопровождении нескольких разведчиков решил объехать внешние стены города, чтобы поискать в них слабые места. Когда они проходили под стеной, десять персов выскочили из потайного лаза, подползли к Юлиану и его спутникам на четвереньках и внезапно напали на них. Двое налетели на Юлиана; одного он убил, прикрываясь от другого щитом. Не прошло и нескольких минут, как персы были перебиты, и Юлиан вернулся в лагерь по-детски счастливый, неся в качестве трофея оружие убитого им перса.