Корабль начал многолетнее торможение. Тайные разделы Каталога предлагают полные комплекты решений для отчаявшихся путешественников. Выбирайте из списка готовых методов. Найдите ответ на все ваши вопросы.

Окончательное решение.

— Мы выбрали звезду, — говорю я Циной. — Нашли новый дом. На планете много живых организмов — и даже разумных существ. Остановиться и повернуть назад мы не можем.

Циной дергает носом и закрывает глаза. Младенцы молчат — надеюсь, они не задохнулись.

Я вспоминаю про наших друзей в носовом отсеке.

— Чем они там занимаются, черт побери? — спрашиваю я.

— Нелл взяла Корабль под контроль — отчасти. Отправила меня на корму, чтобы найти тебя и забрать новеньких.

— Новеньких? Команда слишком малочисленна?

— Не знаю. Вряд ли она имела в виду именно младенцев.

— Кто сообщил ей, что дети там? Почему нужно вернуть меня, но не Кима?

— Она говорит, что когда выбрали первую систему, Корабль получил повреждения. Начался конфликт.

— Проклятие! Память Корабля пострадала или была почти уничтожена, и поэтому он загрузил свои грязные секреты в нас. А затем что-то произошло. Кому-то не понравился план, и мы разделились, чтобы решить вопрос силой. Войну начала Штурманская Группа?

— Не знаю, — отвечает Циной.

Я созреваю, словно фрукт, свожу воедино контуры на воображаемой карте. Нелл хотела, чтобы я это увидел. Я ключевая часть плана. Задолго до прибытия, после того как Штурманская Группа сделала свой выбор и, вероятно, умерла, Корабль создает матрицы для подготовительной команды и команды высадки — со всеми необходимыми инстинктами, чувствами и патриотической любовью к жизни — жизни, созданной на Корабле. Во всех моделях заложена память о Земле.

Корабль должен был получить инструкции — подготовить подробные, индивидуально модифицированные воспоминания для команды прибытия. Мои воспоминания включали бы в себя данные о выбранной системе.

Я помогу детям Земли понять, почему мы должны уничтожить все живое на планете, чтобы жить на ней. Кто-то другой создаст чудовищ — факторов, «убийц»… тот, у кого подходящая концентрация гормонов и соответствующий склад ума, знаток биологии, подготовленный к действиям в критической ситуации. Та, кто будет защищать своих подопечных несмотря ни на что.

Матери поручили изучить самые страшные разделы Каталога — выбрать необходимых факторов, создать и проверить их эффективность.

И вот они — вокруг нас. На планетах есть океаны, в которых могут обитать разумные конкуренты. Решение: превратить корабельный запас воды в искусственный океан, наполненный «убийцами».

А я? Я Учитель. Я оправдаю применение этих мерзких тварей — всем сердцем, без малейших угрызений совести…

Только вот совесть все-таки меня гложет. Кое-кто из нас не соответствует изначальному дизайну и предназначению — Ким, Нелл, Томчин и Циной.

Особенно Циной.

Я кручу головой. Пытаясь разглядеть огромные тени в резервуарах, я не заметил стаи небольших черных существ с острыми вращающимися плавниками, похожими на лезвие пилы, и блестящими алмазными зубами. А также существ размером с палец, которые, кажется, состоят только из глаз и крошечных ртов. Понятия не имею, как они убивают. Возможно, они — разведчики.

Разгоняя эти стаи, словно в веселой игре, плывут проворные торпеды, оснащенные кошмарными рядами клыков, клинков и других режущих приспособлений. И существа, покрытые иглами, с клешнями и похожими на терки челюстями. Таким нет места ни в одной нормальной экосистеме. Все они предназначены только для того, чтобы убивать. Ликвидаторы.

От мрачных шуток никуда не деться. Учитель должен быть радостным, умным, обаятельным. Все девочки обожают Учителя. Однако мое тело потеряло чувствительность, мои мысли — ледяные иглы. Я просто хочу стать нерожденным. Несозданным.

Я поворачиваю голову направо, к очередному резервуару, и вижу, как мимо проплывает огромный серо-зеленый угорь метров двадцать длиной с крошечными глазками-пуговицами и страшным оскалом пасти. Заметив нас, он высовывается над поверхностью. Между волнами возникают полосы огня — молния.

Незачем помещать все свои инструменты уничтожения на одну арену — они уничтожат друг друга задолго до назначенного часа. Поэтому резервуаров шесть.

Циной издает странный звук — нечто среднее между рыком и хныканьем. Я смотрю налево, слежу за направлением ее взгляда — туда, где находится «спираль-нож». Должно быть, одного чудовища недостаточно, потому что теперь их пять. Они объединены — голова к хвосту — в одну длинную гибкую спираль. Она выворачивается наизнанку, кончики ножей-зубов яростно скребут по стене резервуара, словно пытаясь добраться до нас. Теперь я все вижу: связанные цепью спирали-ножи наносят удар в самое сердце биосферы планеты, а затем тихо умирают, оставляя океан прозрачным, чистым, стерильным.

Добро пожаловать в нашу реальность — к звездам летит огромное «семя», внутри которого смертельно опасные дети. Семя, которое должно уничтожить все, с чем соприкоснется.

Сфера минует поддерживающую переборку и пустую темную каверну, окруженную огромными трубами. Мы попадаем в призрачное мертвенно-бледное сияние и останавливаемся. Синий куб вздыхает, люк открывается. Нам разрешено выйти.

Мы вернулись в отсек переднего резервуара.

Теперь, когда мы прибыли в носовую часть отсека, Циной вдвойне обеспокоена. Я замечаю, что на меня и моего двойника теперь все смотрят по-другому. Под подозрение попали мы оба.

— Что стало с Кимом и девочками? — спрашивает мой дубль.

— Девочки на корме, — отвечаю я. — Кажется, у них все в порядке. Я наконец-то познакомился с Матерью. — В горле у меня ком, а на глазах слезы. — Кима она задержала. У нее много дел. Возможно, ты ее узнаешь.

— Какая она? — спрашивает мой двойник. Судя по тому, как бегают его глаза, я предполагаю, что он уже знает — или догадывается. Возможно, он тоже видел рисунок в шахте. Возможно, в нем — более чистой форме адаптированного Учителя — это знание заложено изначально.

Я как могу описываю Мать; слова, как ни странно, плохо способны передать ее сущность. Мой двойник содрогается.

— Невозможно. Это не она, — говорит он, но неубедительно. Более того, я подмечаю в его словах наводящее ужас неутоленное желание. — Она тебя узнала?

— В определенном смысле — да. Беда в том, что нас создавали из смеси ингредиентов — и наши личные качества перепутались.

— Кот-то-утто? — спрашивает Томчин. Во время нашего отсутствия он разработал своего рода гнусавый диалект, который я понимаю лишь наполовину.

— Когда вы ушли, Нелл вступила в контакт с Управлением Кораблем, — рассказывает мой двойник, пока мы подтягиваемся к редким зарослям пилонов. — Она постоянно держит руки на синей полусфере — говорит, что получает новости. Я за нее беспокоюсь.

Нелл неподвижна, невозмутима — похоже, она нас не слышит.

— Это не просто корабль колонистов, это фабрика смерти, — заключаю я.

Нелл убирает ладони с полусферы и сжимает пальцы, чтобы восстановить кровообращение.

— Умираю от голода, — говорит она.

— Чтоу буит делать Корапп? — спрашивает Томчин.

— Сначала еда, — настаивает Нелл. — Нужно спокойно все обдумать. Смятения и вражды здесь было достаточно. Но возможно — возможно — наших сведений хватит, чтобы принять верное решение.

Мой двойник вызывается сходить за едой. Я присоединяюсь к нему — из чувства товарищества, а еще потому, что хочу за ним присмотреть. Я никому не сказал, что Мать хочет видеть его.

Мы забираем еду и пузыри со сладковатой жидкостью. Корабль по-прежнему заботится о нас — возможно, по распоряжению Матери. Или Нелл.

За едой Нелл начинает свой рассказ:

— Я говорила с представителем Штурманской Группы. Обнаружить источник, из которого доносится голос, мне не удалось; я даже не знаю, один ли он или их много, мужчина это или женщина и… — Она умолкает, чтобы не сказать «человек ли это вообще». — Я не знаю, можно ли голосу доверять. Кстати, он говорит, что Корабль действительно уклонился от маршрута.