Заявление Циной мы встречаем молчанием. Лицо девочки застывает, превращается в камень. «Она в ярости», — думаю я.

— Я пойду, — говорит мой двойник. — Или…

— Нет, ты останешься. Пойдет он. — Нелл указывает на меня. Понятия не имею, что она задумала, но связь, возникшая между нами, внушает надежду.

— Я тоже заинтригован, — говорю я и обращаюсь к двойнику: — Ты старше и мудрее. Ты обладаешь большей ценностью.

Он хмурится, затем уступает, словно желая избежать состязания в мужественности. Или же не хочет ссориться по этому поводу. Или заходить слишком далеко. Мои подозрения усиливаются.

Мы пожимаем друг другу руки, обнимаемся. Момент неловкий: самоуважение грозит перерасти в самообожание. Но даже если мы выглядим, думаем и поступаем одинаково, мы явно уже совсем разные. Чувства не относятся к области метафизики. Он хочет идти, а я, если честно, нет. Но я пойду, а он останется.

— Далеко идти? — спрашивает Ким.

— До главного отсека, — отвечает девочка.

Циной совещается с Нелл. Обе положили руки на полусферу.

— Вряд ли мы понимаем, что происходит на самом деле, — говорит Нелл. — Сведения противоречивые.

Девочка выглядит опечаленной.

— Возможно, Штурманская Группа и не отключала щиты, — объявляет Нелл. — Когда мы начали объединять корпуса, двигатели перестали работать. Они до сих пор выключены. Похоже, мы маневрируем — переходим на пологую орбиту.

— Что это значит? — спрашиваю я.

— Возможно, корабль приближается к гравитационному колодцу большого звездного скопления. Его не видно, он закрыт «рукавом» туманности. В ходе такого маневра щиты временно отключаются, чтобы подстроиться под новое направление межзвездного ветра.

— Для того чтобы снова запустить двигатели, необходимо разъединить корпуса, — добавляет Нелл. — Однако в наших обстоятельствах включение двигателей приведет не только к изменению курса, но и к торможению.

— Мы замедлимся? — спрашивает Ким.

— Возможно, корабль не реагирует на наши угрозы, а действует по заложенной в него программе.

— Значит, место назначения уже выбрано? — спрашиваю я. — Почему Управление Кораблем нас не проинформировало?

— Видимо, не хочет, чтобы мы знали. Вероятно, нами манипулируют. Точного ответа на этот вопрос у меня нет.

У меня до сих пор мурашки по телу от потрясения. Поворотный маневр, сдвиг щитов — это действительно правдоподобная теория.

— То есть они не пытались нас убить — а мы не заставили их отказаться от своих намерений?

— Точно, — кивает Циной.

— Тогда какого черта мы здесь сидим и думаем, что мы здесь главные?

— Полагаю, нам нужно провести дополнительные исследования, — говорит Нелл. Она манит меня длинным пальцем. — Присоединишься ко мне на минутку? И Ким — ему я тоже хочу кое-что показать.

— А я? — спрашивает мой двойник.

— Всему свое время, — отвечает Нелл.

Я подхожу к ней и кладу руки на полусферу. Нелл долго, недоуменно смотрит на меня.

— Кто-то здесь знает тебя, — тихо говорит она. — Знает вас обоих.

Мы уходим в пространство Управления.

Через несколько минут мы возвращаемся. Наступает очередь Кима. Мой двойник терпеливо ждет. Заподозрил ли он что-нибудь? Затем Нелл приглашает его. Что она сообщила ему там, что показала, я не знаю.

По словам девочки, путь не опасен, однако он не прямой и может занять много времени. Поэтому мы берем с собой обед, воду и сменную одежду. Корабль адаптируется. Надеюсь, мы сможем что-то изменить — если нас будут держать в курсе событий.

Наша задача — найти мать девочки и узнать как можно больше. Мы не прощаемся, а просто берем наши припасы в серых пакетах и уходим в сторону кормы. Мы с Кимом не теряем бдительности — не верим, что где-то может быть не опасно. Хотя вряд ли девочка ведет нас в ловушку. Пусть у нас и разные взгляды, в данный момент ничто не мешает прийти к согласию.

Мы забираемся в верхний отсек корпуса, размеры которого затмевают все, что мы видели до сих пор. В Корпусе-1 за подобным отсеком находился резервуар с водой; здесь мы с удивлением обнаруживаем шесть резервуаров — таких же по размеру или больше. Их огромные «глаза», заполненные триллионами галлонов воды, завораживают своей красотой. В лазурной толще возникают узкие помещения, маленькие пузырьки сливаются с большими. Безмятежное, сонное царство.

— Почему шесть? — спрашивает Ким.

Ни у меня, ни у девочки ответа нет. Впрочем, наши вопросы девочку не интересуют. Она выводит нас к периметру корпуса. Подняв взгляд, я замечаю бугорок в центре огромной переборки, которая поддерживает резервуары. Возможно, это круглый люк или проход. Мне кажется, что там проходит более короткий путь к центру корпуса, однако мы выбираем другой маршрут.

Девочка ведет нас по коридору, огибающему крышку резервуара. Мы летим, отталкиваясь от стенок, пока не добираемся до пересечения с еще одним коридором, где установлен пилон. На пилоне дисплей — неожиданно для нас, но не для девочки. Это ее владения; она ловко выводит на экран наше местоположение, затем карту маршрута, который проходит вдоль резервуаров с водой. Мы по-прежнему в сотнях метров под обшивкой корпуса. Пока что нет ни одного признака того, что корпус возобновит раскрутку. И отлично. Дополнительные испытания мне не нужны.

На дисплее видны тысячи сферических отсеков, объединенных в ряды и гроздья вдоль резервуаров. Каждый отсек не менее сотни метров в диаметре.

— Что это?

— Я не знаю слов.

Мы с Кимом усмехаемся. Этот корпус совершенно не похож на тот, в котором мы родились, — но почему? Девочка не знает слов.

Как и в Корпусе-1, на стенах коридора светящиеся линии и знаки. И снова мне кажется, что по ним ориентируются факторы, — символы означают, что коридоры предназначены не для людей. Кима заинтересовал овальный знак, состоящий из черных и зеленых линий. Ширина символа — две мои ладони или почти одна ладонь моего спутника. Ким проводит по знаку пальцами, качая головой.

— Никаких факторов, — говорит он. Коротко и ясно. Мы зашли уже достаточно далеко, но еще не встретили ни одного «чистильщика» или других существ из Корпуса-1.

Девочка, как обычно, ушла вперед метров на десять — двенадцать и теперь сидит в позе лотоса — ждет, когда мы ее догоним.

— Почему нет факторов? — спрашивает Ким.

Девочка разворачивается, потягивается.

— Здесь нет грязи, и никто не умирает.

— Тогда почему не родить нас здесь, где чисто и никто за нами не гонится?

Ким говорит явно укоризненно, хотя всегда был спокойным и собранным — вероятно, из-за своей огромной силы или потому, что это просто его врожденные качества, отмеченные где-то в Каталоге.

Девочка идет дальше.

— Не знаю, — бросает она через плечо.

Хочу спросить, не она ли спасла меня из холодной родильной камеры. Однако если это не важно для нее, значит, не важно и для меня. В нашем неустойчивом, скверном мире хорошая память и сентиментальность — бесполезные качества.

Удивительно, что пища, вода и короткий отдых настраивают меня на философский лад.

Ким прикасается к еще одному овалу.

— Если бы мы умели их читать, то поняли бы, куда нам идти, — говорит он.

— Точно, — отзываюсь я. — Что-нибудь всплывает в памяти?

— Пока нет. А у тебя?

Мы разговариваем о разных пустяках — просто для того, чтобы не обсуждать то, что показала Нелл. У девочки удивительно острый слух.

— Я бы сказал, что по этим знакам ориентируются факторы, однако факторов здесь нет.

Ким насмешливо фыркает.

— Какого черта мы здесь делаем?

— Идем следом.

— Вдалеке от пищи и воды… — Он хмурится, напряженно разглядывая очередной овал. — Вот еще символы. Возможно, это означает, что скоро еще один перекресток. Интересно, умеет ли она их читать?

Девочка уже далеко впереди, скрылась за поворотом. Внезапно Ким притягивает меня к себе.