[37 272 273].
Но «Чингисхан чувствовал потребность в советах своего любимца Субедея и послал ему приказ о прибытии в ставку» [7, с. 213]. Субэдэй «в начале 1221 года… прискакал в Самарканд[53], чтобы обсудить с Чингисом планы очередных кампаний» [29, с. 208–209]. Согласитесь, что обсудить план грандиозного рейда посредством общения через гонцов-песенников невозможно, тем более что после годовой охоты на хорезмшаха Субэдэй на месте изучил обстановку и произвел более тщательную разведку в Закавказье и Арране вглядываясь дальше — в степи севернее Кавказа, то есть западную часть Дешт-и-Кипчак и Русь. Кроме всего, нужно было доставить Чингисхану добычу, захваченную в разных городах, и казну хорезмшаха.
Субэдэй, прибыв в ставку, преподнеся драгоценности и сокровища своему повелителю, подробно рассказал об обстоятельствах «охоты». После чего «Государь сказал так: „Субэдэй — опора и поддержка в кровавых битвах, [он] отдает все силы служению нашему дому, мы весьма одобряем его!“ и пожаловал большой жемчужиной и серебряным кувшином» [12, с. 227]. Кроме всего, «Субэдэй представил доклад трону и просил [разрешения] покарать кипчаков» [12, с. 228]. «Он не имел в виду территориальные захваты за пределами исламского мира…» в данный момент и считал, что это дело будущего, но то, что глубокую стратегическую разведку провести необходимо, Субэдэй донес до монгольского повелителя, который «согласился, что неплохо было бы разведать все это» [29, с. 209].
Тут необходимо перейти к очень важному вопросу, относящемуся к Великому рейду, а именно: кто же командовал этой грандиозной операцией, Субэдэй или Джэбэ? Два этих имени слились в единое целое, когда речь заходит о том предприятии, которое они совершили. Тандем Субэдэй — Джэбэ, созданный Чингисханом, является самым удачным проектом, объединившим двух полководцев в истории войн. Уважая мнение тех, кто отдает должное воинскому таланту Джэбэ, и соглашаясь с тем, что в кампанию 1211–1215 годов против Цзинь он сыграл более важную роль, нежели Субэдэй, а также покорил государство кара-киданей, все же в данной ситуации надо отметить, что непосредственным руководителем, если хотите, «мозгом» того легендарного похода был Субэдэй, и не только потому, что он по праву считался «главным специалистом» по западным странам. Чингисхан в качестве специалиста мог просто приставить его к любому главнокомандующему, Великий каан же своим распоряжением назначил его на пост руководителя всей операции, и свидетельством того является «Сокровенное сказание», в котором этому событию посвящен отдельный параграф: «§ 262. Субеетай-Баатура он отправил в поход на север, повелевая дойти до одиннадцати стран и народов, как-то: Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Оросут, Мачжарат, Асут, Сасут, Саркесут, Кешимир, Болар, Рарал (Лалаг), перейти через многоводные реки Идил и Аях, а также дойти и до самого города Кивамен-кермен. С таким повелением он отправил в поход Субеетай-Баатура»[54] [22, § 2621. А биограф Субэдэя подтверждает это следующими словами: «Вследствие этого [Субэдэй] повел войска кругом Каспийского моря» [12, с. 228]. Неизвестный армянский автор из г. Себастии, опираясь, скорее всего, на свидетельства, полученные от современников событий, в своей «Летописи Себастаци» пишет: «Предводителем их был Субэдэ-багатур» [68, с. 116].
Конечно же, нельзя обойти стороной и мнения современных ученых. Дж. Мэн считает, что «лучшей кандидатуры для командования войсками в походе на запад, чем сорокапятилетний одноглазый ветеран прошедший Китай, Манчжурию, Кара-Китай, Хорезм, найти было трудно» 129, с. 209]. В. А. Чивилихин пишет: «Именно под его командованием орда… стремительно, как смерч, рванулась в Персию и Закавказье, всюду сея смерть, растоптала селения северокавказских народов, потом половецкие становища, овладела Крымом и Причерноморьем, разгромила соединенное воинство русских и половцев» [11, с. 77].
Н. А. Мажитов, А. Н. Султанова отмечают, что «30-тысячная передвижная армия под командованием Субэдэя в 1220 г. вторглась на Кавказ, откуда вышла в степи юга Восточной Европы, где в 1223 г. состоялось знаменитое сражение на р. Калка против объединенных сил русских княжеств и их союзников» [39, с. 332]. По мнению Е. Н. Черных, «…Субутаю отводилась главная роль в этом поразительном походе», походе, который «…и по сей день поражает наше воображение стремительностью и фантастическими успехами» [67, с. 62]. Но отдадим должное и Джэбэ. Лео де Хартог называет его «самым великим командующим конницы в мировой истории» [4, с. 167]. Однако после этого похода Джэбэ, видимо по болезни, сошел с политической и военной арены как активный ее участник. О его деятельности в середине 20-х годов XIII века до нас дошло лишь несколько невыразительных фрагментов. Для Субэдэя же Великий рейд был неким трамплином для продолжения его блистательной военной карьеры, он, «проведя несколько дней с ханом, вернулся к своему отряду, проскакав в общей сложности несколько тысяч километров» [7, с. 213].
Зимой 1220–1221 года в экспедиционном корпусе Субэдэя, состоявшем из двух туменов, насчитывалось 20 тысяч воинов, это подтверждают как арабские, так и армянские источники. Но нельзя забывать, что Субэдэй и Джэбэ были отменными мастерами «сгонять» людей в сотни и тысячи, поэтому кроме основных войск в распоряжении монгольских военачальников было еще достаточное количество отрядов из приблудившихся любителей легкой наживы. Они-то и составляли тот третий гумен, численность которого была непостоянна, как непостоянен был и его состав.
В начале — середине февраля 1221 года Субэдэй прибыл на место дислокации армии, скорее всего в Гилян[55], и они с Джэбэ выступили в поход. Так началось «одно из удивительнейших предприятий в истории войн — поход длиной в 7500 километров, в результате которого монголы впервые вошли в контакт с христианским миром»[56][29, с. 209]. «Этот фантастический рейд, возможно, более, чем многочисленные экспедиции самого Покорителя вселенной, способствовал созданию легенды о вездесущности и непобедимости монгольских всадников» [3, с. 215]. Чингисхан был верен себе в традиции напутствий военачальникам, посылаемым им в отдаленные и опасные предприятия, не обошлось без напутствия и в этот раз. Рашид ад-Дин донес до нас и факт планирования всего похода, и синхронизации действий Великого каана и Субэдэя с Джэбэ. «Согласно ему (моему) наказу, покончив эти дела в трехлетний промежуток времени, вы возвратитесь через Дешт-и-Кипчак и присоединитесь к нам в нашем древнем юрте в Монголии, так как по аналогии (с происшедшим) мы, по-видимому, за этот срок совершенно покончим с делом покорения земли Иранской и прибудем домой победителями и победоносными» [32, с. 209].
Глава вторая. «Кавалькада смерти»[57]
Получив от Чингисхана повеление о дальнейших действиях, Субэдэй и Джэбэ выступили в Арран и далее в Муганские степи, что находятся в нижнем течении реки Кура. Однако сделали крюк в сто с лишним километров и наведались в Тебриз, где в тот момент находился владетель Азербайджана Узбек. Когда к городу подошли монголы, «он не вышел к ним, да и не помышлял о бое с ними, потому что днем и ночью проводил время с пьяницами, не протрезвляясь» [38, с. 19]. Да, хорош защитничек! Однако, передав Субэдэю и Джэбэ огромные отступные в виде драгоценностей, одежды и скота, он хоть и пьянствовал, но не допустил опустошения Тебриза. Удовлетворенные полученной данью, монголы последовали далее.
От своей разведки полководцы Чингисхана узнали, что богатое Грузинское царство находится в нескольких переходах. Субэдэй не мог упустить случая «взглянуть» на это царство. Грузия, государство с тысячелетней христианской историей, «переживало апогей своего могущества и авторитета благодаря легендарной царице Тамаре, чья империя простиралась от Черного моря на весь Кавказ до Азербайджана на Каспийском море. Грузины вспоминают правление Тамары (1184–1213) как золотой век своей истории, как расцвет литературы, архитектуры, науки и искусства. Тбилиси превратился в перекресток, где встретились Европа, Россия и Хорезм… Знаменитая своими дворцами и монастырями, своими церковными книгами и иконами в драгоценных окладах, Грузия была именно тем, что нужно было Джебе и Субудаю для зачина их грандиозного мероприятия» [29, с. 210]. И Субэдэй не был бы Субэдэем, если бы не проверил боем состояние и боеспособность грузинского войска. В конце февраля 1221 года произошло столкновение авангарда монголов «с отрядом грузин численностью 10 000 человек» [6, с. 328]. Субэдэй не преследовал цели достичь абсолютной победы в том сражении. Тем не менее «грузины были обращены в бегство, и большая их часть перебита» [38, с. 20]. Преследовать разбитое грузинское воинство монголы не стали, «они вернулись назад… увидев в пределах Гурджистана[58] лесные дороги и труднопроходимые чащи» [38, с. 403].
