Современные данные проясняют картину. Согласно докладу SICE от декабря 1997 года, за время войны Швейцарский национальный банк продал Португалии золота на 104,2 млн долларов, а гитлеровский Рейхсбанк продал через SNB национальному Банку Португалии золота на 49,5 млн долларов (соответственно 92,6 и 44 т). Всего 136,6 т на сумму 153,7 млн долларов. А по документу, представленному SNB эксперту Госдепартамента США У. Слэни, Португалия купила 86,7 т золота непосредственно у SNB и 48,9 т с депозита Рейхсбанка в SNB, всего 135,6 т золота на сумму 152,6 млн долларов. Цель покупок в документе не названа. Разница в оценках в миллион долларов, видимо, объясняется наличием монетарного золота, которое трудно идентифицировать, и потому банковские эксперты, в отличие от независимых коллег, предпочли его опустить.

Эти цифры свидетельствуют о том, что Португалия была вторым после Швейцарии получателем нацистского золота. Вокруг этого золота и прочих ценностей началась большая игра. Салазар решил отмыть доставшиеся ему от Гитлера богатства и начал их тайно распродавать. Но если золотые биржи были под контролем союзников и незаметно продать награбленное в Европе золото там было трудно, то с ценным имуществом (произведениями искусства, культурно-историческими ценностями и пр.) дело обстояло иначе. И режим Салазара начал распродажу доставшегося ему от Третьего рейха "антикварного хлама", реализовав его за три года по разным каналам на сумму более 15 млн долларов. Причем распродавалось не только награбленное немцами, но и государственное немецкое имущество из посольства Германии и прочих мест. К 1951 году все антикварные лавки, ломбарды и черный рынок Пиренейского полуострова и сопредельных территорий были завалены "дарами войны", так что правительству Португалии пришлось сбросить цены.

А в сентябре 1946 года начались переговоры "Большой тройки" с официальным Лиссабоном по проблеме реституции попавших в страну гитлеровских богатств. Союзники потребовали, чтобы выручка от продажи награбленного в войну ценного имущества служила в качестве репараций для помощи беженцам и перемещенным лицам в Европе. Но режим Салазара выдвинул юридически обоснованные претензии к Германии. В итоге в феврале 1947 года стороны решили разделить выручку от реализации "даров войны" на три части: 4 млн долларов выделялось International Refugee Organization, 9,2 млн долларов шло на погашение претензий Португалии к Германии, а все остальное передавалось союзникам в IARA в качестве репараций. Этот остаток выглядел внушительно. Но так как режим Салазара активно распродавал трофеи войны, затягивая переговоры и исполнение соглашений, союзники в итоге получили в 1958 году в IARA лишь 552 тыс. долларов выручки из принятого к оценке в 1946 году ценного имущества на сумму в 36,8 млн долларов.

То же было по золоту. Союзники затребовали 38,3 т награбленного нацистского золота стоимостью 43,1 млн долларов, но в результате длительного торга смогли получить в 1959 году лишь 4 т стоимостью 4,5 млн долларов. Если учесть, что за время войны в Португалию поступило около 136 т нацистского золота, из которых не менее 95 т стоимостью в 107 млн долларов было награбленным, то выходит, что США и их союзники получили из Португалии в Gold Pool TGC лишь 4,2 % потенциально возможного золота. Остальную добычу режим Салазара оставил себе.

Объяснялось это политическими причинами. Американское руководство сочло пребывание военно-воздушных сил США на Азорских островах и интеграцию Португалии в послевоенную Западную Европу стратегически гораздо более важным для интересов США и НАТО, чем тупик в переговорах с португальским правительством по проблеме "даров войны", которые Вашингтон преподнес своим новым пиренейским друзьям. Хотя нюансы были. Салазар все же вернул 4 т украденного Гитлером нидерландского золота, тогда как Франко пожертвовал союзникам лишь смехотворные 100 килограммов. Ситуация с ценным имуществом была прямо противоположной. Если из германского ценного имущества стоимостью 36,8 млн долларов, которым располагала Португалия, союзники смогли вернуть лишь 552 тыс. (1,5 %), то из германского имущества на 95 млн долларов, которым обладала Испания, американцы к 1959 году вернули 32,8 млн долларов (34,5 %). Такая разница объясняется тем, что за счет реализации этого имущества финансировались американские военные базы в Испании, подобно тому как за счет реализации нацистского имущества Швецией содержались американские и британские оккупационные силы в ФРГ.

Таким образом, если исключить 32,8 млн долларов, которые пошли на содержание американских военных баз в Испании и Португалии, следует признать, что переговоры западных союзников с пиренейскими диктаторами о возвращении доставшихся им от Адольфа Гитлера богатств окончились полным провалом. Причиной тому было политическое покровительство Вашингтона пиренейским диктатурам, которые стали верными союзниками США, а потому правившим там режимам простили всё. Правда, как сказано в докладе Айзенштата, по совету Вашингтона Мадрид и Лиссабон "создали исторические комиссии по пересмотру их поведения в военное время, включая взаимоотношения с нацистской Германией и участие в присвоении награбленных ценностей евреев и неевреев", что просто умилило Франко и Салазара. Ведь почти все награбленное в войну осталось в их собственности, и они хмогли пустить эти богатства на укрепление своей власти и обогащение профашистских элит.

Покровительство Вашингтона пиренейским диктатурам способствовало их долговечности. Португальский диктатор Салазар, основавший в 1930 году профашистскую партию Национальный союз, правил страной с 1932 по 1968 год. А вождь фашистской Испанской фаланги генералиссимус Франко правил Испанией с 1939 года по 1975-й, до самой своей смерти. Дядюшка Сэм лелеял своих пиренейских друзей, а те были ему верны и благодарили своего друга Гитлера, озолотившего их.

Отдельный разговор — о странах Латинской Америки, особенно об Аргентине. В докладе Айзенштата сказано: "С Аргентиной не велось переговоров относительно идентификации и размещения ввезенных германских ценностей ни сразу по окончании войны, ни когда-либо еще. Американские должностные лица пришли к выводу, что германское ценное имущество не было идентифицировано аргентинским правительством, а награбленное золото не достигло Буэнос-Айреса". Странный вывод, если учесть прочные позиции германского капитала в этой стране и симпатии, которые аргентинские правящие круги выказывали Гитлеру, поддерживая многосторонние связи с его режимом. Не случайно Аргентина — в отличие от большинства латиноамериканских стран, разорвавших дипломатические отношения с Германией в конце 1941 — начале 1942 года, а Чили и Уругвай сделали это в январе 1943-го — решилась на такой шаг последней, 26 января 1944 года.

Вот что говорится в докладе Айзенштата о позиции правящих кругов Аргентины во время войны:

Аргентина — единственная из Американских Республик, проводившая такую политику нейтралитета во Второй мировой войне, что США отмечали не только недостаток поддержки Союзников с ее стороны, но и откровенные политические симпатии к Axis и игнорирование нацистского проникновения в Аргентину даже после окончания войны. Хотя Аргентина исторически была связана с Британией и там ощущались симпатии к Союзникам аргентинской общественности и некоторых политических партий, в правительстве во время войны доминировали лидеры pro-Axis, особенно после свержения гражданской власти и установления военного режима в июне 1943 года. Аргентинское правительство не прерывало дипломатических и коммерческих связей с нацистской Германией до января 1944 года, отказываясь участвовать в возглавляемых США военных экономических мероприятиях (блокаде Германии и ее союзников. — А. М.). Это превратило Аргентину в центр шпионажа и нацистской пропаганды в Южной Америке и позволило даже тайно свергать правительства других южноамериканских наций и сменять их пронацистскими авторитарными режимами. США увидели во вступлении во власть в феврале 1944 года генерала Эдельмиро Фаррелла свидетельство окончательного триумфа пронацистской клики аргентинских военных и поэтому отказались признать правительство Фаррелла.