Последний этап падения был самым долгим, и завершился в густых зарослях кустарника, которые и смягчили удар. Лиминг выбрался наружу весь в синяках, с разбитой скулой. Задетое пулей ухо кровоточило. Он посмотрел вверх. В растительности над его головой образовалась большая дыра, но он сомневался, что враг ее обнаружит — разве что с бреющего полета.
Вертолет лежал на боку. С поломанных винтов свисала кора деревьев и ветки кустарника. Он поспешно осмотрел кабину в поисках чего-нибудь нужного. Оружия он не нашел. Зато обнаружил двадцатидюймовый металлический гаечный ключ. Он захватил его с собой, решив, что это все-таки лучше, чем ничего. Под двумя задними креслами он нашел аккуратные емкости, наполненные местной едой, очень специфической и не очень аппетитной на вид. Но сейчас он был так голоден, что съел бы даже мертвого козла, облепленного мухами. Он попробовал круглый бутерброд из чего-то, видом и вкусом напоминавшего пресную лепешку, смазанную тонким слоем белого жира. Ему удалось проглотить этот шедевр местной кулинарии и удержать его в желудке. Теперь Лиминг почувствовал себя веселее. Насколько он мог судить, этот жир извлекли из беременных ящериц, но ему было уже все равно. Желудок требовал добавки, и он съел еще два бутерброда. В вертолете их было много, а еще Лиминг нашел довольно большой запас странных сине–зеленых кубиков. Скорее всего, это были прессованные овощи. Была еще банка опилок, запахом напоминающих молотый арахис, а вкусом — жуткую смесь говяжьего фарша и водорослей. И пластмассовая бутыль с какими-то белыми таблетками неизвестного назначения.
Решив на всякий случай не связываться с таблетками, Лиминг высыпал их в траву, но бутылку решил сохранить — для воды. Вторая банка тоже пригодится: прочная, удобная. Он будет ее использовать как кастрюлю. Теперь у него есть и еда, и какое-то оружие; не в чем только перенести. В карманы все не спрячешь.
Пока ломал голову над этой проблемой, в полумиле к востоку по небу протарахтел какой-то летательный аппарат. Когда его уже не было слышно, что-то с воем промчалось параллельно ему в полумиле к западу.
Преодолев искушение кинуться к месту, лучше укрытому от взгляда сверху, он достал из ящика с инструментами что-то вроде пилы и срезал им обшивку с кресла. Из нее получился хороший мешок, немного неуклюжий, без лямок и ручек, но подходящего размера. Наполнив его своими вещами, Лиминг в последний раз обыскал покалеченный вертолет и увидел, что циферблат альтиметра закрыт увеличительным стеклом, Ободок вокруг него был прочным и неподатливым, так что Лимингу пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить линзу.
Под кожухом двигателя он нашел канистру с жидкостью для очистки ветрового стекла. Это была легкая металлическая бутылка емкостью примерно с кварту. Открыв ее, он вылил содержимое и наполнил канистру горючим из бензобака. Это последнее приобретение поможет ему быстро развести огонь. Пусть Клавиз подавится зажигалкой и перечницей. Теперь у Лиминга было кое-что получше. Линза не изнашивается и не портится, Он так обрадовался этой находке, что даже не подумал, что ночью от линзы нет никакой пользы.
В миле от него снова завыли невидимые реактивные самолеты. Они по–прежнему летели параллельно друг другу, но теперь в обратном направлении. Судя по всему, облаву ведут методично. Другие машины, наверное, бороздят воздух где-то рядом. Не обнаружив поблизости пропавшую машину, патрули вскоре догадаются, что она где-то приземлилась, и начнут высматривать ее с небольшой высоты, то есть поведут тщательные розыски с бреющего полета.
Теперь, когда он готов к переходу, его мало беспокоило, что с воздуха вот–вот обнаружат дыру в листве, а с нею и упавший вертолет. Пока успеют высадить десант, он уже уйдет далеко и затеряется в чаще. Его волновало одно: не оказалось бы у противника специально обученных тварей, которые смогут его выследить. Ему совсем не хотелось встретиться с зангастанским сухопутным осьминогом или кем-нибудь вроде этого. Еще разыщет его по запаху и обовьет во сне скользкими щупальцами! Такая участь гораздо больше подошла бы кое–кому из оставшихся дома, на Земле. Эти крикуны наверняка бы онемели.
Но пора было уже приниматься за дело. Взвалив мешок на плечи, Лиминг двинулся в путь. К ночи он отошел от брошенного вертолета мили на четыре. Больше он не сумел бы пройти, даже если бы очень захотел. Света звезд и трех маленьких лун не хватало, чтобы разглядеть дорогу. Все это время оживление на небе продолжалось. Суматоха прекратилась только с наступлением ночи.
Лучшим ночлегом, который ему удалось найти, оказалось пространство между корнями большого дерева. Из камней и дерна он смастерил что-то вроде ширмы, достаточно высокой, чтобы скрыть костер от тех, кто находился на земле.
Закончив работу, он набрал сухих веток, сучьев и листьев. И тут-то, когда все для костра было готово, он вдруг понял, что огонь развести не удастся. В темноте от линзы никакой пользы. Она хороша только днем, когда светит солнце.
Неудача вдохновила Лиминга на длинный поток изощренных ругательств, после чего он отправился на поиски, и в конце концов нашел палку с заостренным концом. Он с усердием принялся энергично вращать ее в трещине сухого бревна. Там понемногу собирался древесный порошок. Так ему пришлось работать двадцать семь минут подряд, налегая на палку всем своим весом. Наконец, древесная пыль затеплилась и от нее пошел тонкий дымок. Лиминг поспешно сунул в тлеющий огонек щепку, смоченную вертолетным топливом. Пламя вспыхнуло мгновенно. Он так обрадовался, будто в одиночку выиграл сражение.
Теперь у него есть настоящий костер. Потрескивание пламени и вьющиеся над костром искры придали одиночеству некоторый уют. Выложив смесь из говядины и водорослей на глянцевитый лист размером с пол–одеяла, он на три четверти наполнил жестянку водой и поставил ее на огонь. В воду он бросил часть смеси с листа и овощной кубик, надеясь, что из этого получится неплохой суп. Ожидая, пока все сварится, он набрал еще дров, сложил их под рукой, сел поближе к костру и съел бутерброд с жиром.
После того, как суп прокипел на медленном огне, Лиминг снял его, чтобы потом, когда остынет, можно было есть прямо из банки. Когда, наконец, он снял пробу, суя оказался гораздо вкуснее, чем он думал. Варево было густым, крепким и немного пахло грибами. Лиминг съел все до дна, вымыл банку в ближайшем ручье, высушил ее возле костра и снова наполнил смесью с листа. Выбрав из своих запасов самые крупные сучья, он подкинул их в костер, чтобы огонь горел как можно дольше, и прилег неподалеку.
Он хотел часок–другой подумать над своим положением и выработать план действий, но уже через пять минут убаюкивающее тепло и сытость в желудке совсем разморили его. Лиминг лежал, растянувшись посреди чащи. Над ним нависло огромное дерево. Вокруг виднелись могучие корни, а рядом горел костер. Сам Лиминг, чуть похрапывая, спал самым глубоким и долгим в своей жизни сном.
Так он отдыхал десять часов, и поэтому проснулся среди ночи. Открыв глаза, он увидел сквозь кроны деревьев мерцающие звезды, показавшиеся ему на мгновение невероятно далекими. Отдохнувший, но озябший, он сел и посмотрел под ноги. От костра ничего не осталось. Все сгорело дотла.
Лиминг горько пожалел, что пару раз не проснулся, чтобы подкинуть дров. Но спал он крепко, будто принял снотворное. Может быть, что-то из местной пищи подействовало на земной организм усыпляюще.
Придвинувшись к костру, он ощупал землю — еще совсем теплая. Тогда, протянув руку, он поворошил горячий пепел. Зажглись три–четыре искорки, палец обожгло. Схватив ветку, Лиминг опустил ее в банку с горючим, а затем ткнул в тлеющую золу. Она вспыхнула как факел. Вскоре он снова грелся у костра. Жуя бутерброд, он принялся обдумывать свое положение. Первое, что пришло ему в голову, — он совершил большую ошибку, когда обыскивал вертолет. Снять только одну обшивку с кресла! Если б у него была хоть капля здравого смысла, он снял бы все, и тогда у него были бы замечательные спальные принадлежности. И теперь ему будет по ночам плохо без одеял, если только он не сможет все время поддерживать огонь. А то завернулся бы в чехлы и дремал себе в тепле.
