— Можно? — Шахов постучал в распахнутую створку двери.

Иван Дмитриевич удивленно поднял голову. Обрадовался, заулыбался.

— Наконец-то! — бросил линейку на стол, протянул ладони к Шахову.

— Что это у вас за веселый бедлам? — кивнул на бумаги Андрей.

— Это? — Иван Дмитриевич, пожимая гостю руку, посмотрел влюбленно на стол. — Не поверишь. Мне дали работу. В промразведке. Каково, а?

— Ого! Рад за вас. Очень рад. — Андрей подошел к столу, тронул осторожно бумаги. — И что все это значит? — Сел верхом на стул, уперся локтями в спинку, весело глядя на старика.

— Это значит, — Твердышев, радостно потирая руки, запетлял по комнате, — это значит, что наши деятели заинтересовались наконец-то северным участком. Заинтересовались вплотную, в практическом аспекте.

— Любопытно, — Андрей насторожился. — И как же это выглядит?

— Ты не представляешь, что творится! — Иван Дмитриевич поеживался от удовольствия, потирал руки. — Весь рудник вверх тормашками. Уже бурят две с поверхности около Марковской горки. Начали подземные на север. Намечена глубокая… Я вот как раз расчеты делаю.

— Та-а-ак, — Андрей помрачнел. — Значит, бурят вовсю?

— Вовсю, — восхищенно подтвердил Твердышев. Обхватил длинными руками острые свои плечи. Прищурился. — Сели за подсчет запасов. Создали новую группу в промразведке. Полностью укомплектовали штаты. Всю буровую технику бросили на север, — радостно перечислял он. — Оказывается, не так уж это и сложно. Стоило только захотеть… А все Сокольский. Раскрутил машину — это его выражение, — теперь не остановишь. Сам не спит и нам не дает. Сейчас в городе, в тресте пробивает…

— Я видел его, — неприязненно перебил Андрей. — Сразу после защиты.

Старик дернулся, точно споткнулся на бегу, глянул виновато.

— Прости. — Подбежал бочком к гостю, поморгал. — Как диплом?

— Завалил, — Андрей пристукнул кулаками по спинке стула, качнулся.

— Как же так? — Иван Дмитриевич плаксиво сморщился. — Как же это получилось?.. А я расхвастался, раскудахтался, — он погладил Андрея по плечу сухонькими скрюченными пальцами, точно царапнул. — Вот нелепость-то! И именно сейчас, когда твой дипломный проект проверяется на практике. Абсурд! Нонсенс!.. И ничего поправить нельзя?

— Почему? — Андрей встал, склонился над столом. — Через год получу. Да вы не переживайте, Иван Дмитриевич, — постарался улыбнуться как можно бодрей, перехватив страдальческий взгляд Твердышева. — Ничего страшного, защищусь. Идея-то верная, — развернул к себе план, принялся сосредоточенно изучать его, чтобы спрятать от старика глаза. — Главное — дело началось, а диплом не уйдет.

— Да-да, главное — дело, — Иван Дмитриевич неуверенно похлопал его по спине. — Год ведь не тридцать лет, можно и подождать, а?.. И потом, что такое диплом? Так, бумага… Главное, чтобы вот тут было. А тут у тебя богато, — ласково постучал согнутым пальцем по лбу Андрея. Тот, уклоняясь, дернул головой. — Дадут тебе диплом, да еще с отличием!

Шахов прикусил губы. Он рассматривал план северного участка. Свой план. Только теперь вычерченный рудничной копировщицей и со штампиком: «ГРО Катерининского рудника». Спросил, не поднимая головы.

— Значит, мы с вами подали идею, а они ее разрабатывают?

— Разрабатывают, — Твердышев не услышал в голосе Андрея обиды. — И еще как! Это будет солидный труд, не чета нашей кустарщине. — Взглянул в лицо Шахова, потускнел. — Ах, вот ты о чем! — Взял карандаш, начал не спеша затачивать его скальпелем. — Что ж, Андрей, возможно, получится и так, что наши имена окажутся десятыми в списке, — рука его дрогнула, тонкий, как шило, графитный стерженек сломался. Иван Дмитриевич бросил и нож, и карандаш на бумаги. — Но ведь ты сам говоришь: главное — наша идея победила; главное — север начали разведывать. А там… мы с тобой или кто другой будет сидеть в президиуме, так ли это важно? Может, и нас не забудут? — старик приглушил вздох.

— А где Анна? — Андрей решил переменить тему.

— Они поехали за Антошкой, — оживился Иван Дмитриевич и вдруг хлопнул себя по лбу: — Вот склеротик! Ты ведь еще не знаешь… — засмеялся приглушенно, точно голубь заворковал. — К нам Дмитрий приехал!

— Как приехал? — Андрей рывком повернулся к нему. — Когда?

— Вчера утром, — Иван Дмитриевич смотрел лукаво, улыбался хитренько. — Совсем вернулся… И знаешь, новый какой-то. Тихий, задумчивый.

— Поздравляю, — Андрей стиснул зубы. В глаза смотреть не решался. — Можно я их подожду? Хочется на Антошку взглянуть. Давно не видел.

— О чем ты говоришь? Ради бога! — Иван Дмитриевич сиял. — А пока посмотри, пожалуйста, где я наметил бурить глубокую. Одобришь ли? — расшвырял бумаги, вытащил разрез, положил поверх геологического плана.

Шахов сделал заинтересованное лицо, но что показывал Твердышев — не видел, о чем тот говорил — не слышал. Уловил конец фразы: «…логично?» — и, чтобы сказать что-нибудь, резко возразил:

— Не вижу смысла! — Спешно пробежал взглядом по разрезу, плану. Нашел пунктир проектируемой скважины, сориентировался и еще решительней отрезал: — Никакой логики! Здесь у нас есть данные установки «Импульс». Надо бурить на непроверенных участках… чтобы было… больше данных.

— Нет, нет, — оживился Иван Дмитриевич. — Я специально выбрал так, чтобы скважиной можно было проверить результаты вашей разведки. Если они подтвердятся здесь, значит, справедливы и по всему полю. Одним ударом всех зайцев убиваем. Неплохо, а? — он хихикнул.

— Надо подумать, — для виду упрямился Андрей, которому сейчас было все равно, где проходить глубокую скважину и проходить ли ее вообще.

— Подумай, подумай, — ласково погладил его по руке Твердышев и отошел к окну. Постоял там, мурлыча что-то бодренькое под нос, и вдруг, охнув, радостно выкрикнул: — Батюшки, приехали уже!

Андрей выпрямился, подошел к старику, тяжело задышал в затылок.

По дорожке шли Анна и Дмитрий Твердышевы. Между ними, схватившись за руки отца и матери, бежал, дурачась и подпрыгивая, Антошка. Солнечный свет то падал сквозь листву на лицо женщины, пятнал его, то исчезал, и от этого казалось оно то улыбающимся, то мрачным. Дмитрий, в отутюженном светлом костюме, неторопливый, выглядел представительно и даже франтовато. За ним, поджав уши, вытянув шею, шла настороженно овчарка. Изредка, словно принюхиваясь, она дотрагивалась до брюк Дмитрия носом и беззвучно скалила зубы.

— Я их на улице встречу, — глядя в напряженную шею старика, сказал Андрей и быстро вышел.

Антошка, увидев его, оставил родителей, кинулся навстречу.

— Дядя Андрей, — закричал он звонко. — А у меня папа приехал!

Андрей сбежал с крыльца, подхватил мальчика, подбросил на руках.

— Папа совсем приехал, — взвизгнув, восторженно доложил Антошка. — Он рисует хорошо. А когда в школу пойду, учить меня будет.

— Вот видишь, как все отлично складывается, — подкидывая его, улыбался растерянно Андрей. — У тебя теперь и папа, и мама, и дедушка — все вместе… А где был твой папа?

— Он болел. А теперь совсем-совсем здоровый, — тараторил Антошка.

— Ну и прекрасно, — Андрей бережно опустил его на землю, почесал за ухом подскочившую овчарку. — Здравствуйте, — дернул головой, словно собирался поклониться подошедшим Анне и Дмитрию.

— Здравствуй, — Анна с неподвижным лицом смотрела в сторону.

— Здравствуйте, — Дмитрий насмешливо разглядывал его. — Не ожидали?

— Почему же… — Андрей осторожно покосился на Антошку. Тот, вцепившись в его палец, смотрел, приоткрыв рот, снизу вверх на взрослых. — Вы человек умный. Память у вас, должно быть, хорошая… Ничего не забыли?

— Нет. Я все помню, — Дмитрий желчно усмехнулся.

— Не забывайте, а то я напомню, — Андрей исподлобья изучал его лицо, гладко выбритое, голубое на щеках, его глаза под слегка припухшими веками, холодные и уверенные.

— Больно, дядя Андрей! — Антошка выдернул ладонь из руки Шахова, затряс, пританцовывая, пальцами.

— Идем, сынок, — Дмитрий подхватил его. — Я тебе волка нарисую.