— Может, поднимемся и сядем на кушетку?

— Как хотите.

Я неуклюже поднялся и уселся на кушетку. Сильвия же неторопливо встала, потянулась, потирая рукой спину, потом села рядом.

— А почему бы вам заодно и не одеться? — сказал я.

— Это было бы довольно глупо. Теперь, когда я уже не представляю для вас никакой тайны. Сделанного не воротишь.

«Интересно, что она имеет в виду», — подумал я.

— Ну ладно. Только уж трусики не снимайте, идет?

— Вы прямо зациклились на этих трусах.

Но она все-таки отодвинулась подальше, и мне стало чуть легче. Немного погодя она сказала:

— Если о моем прошлом узнают, то, даже если кому-то это будет безразлично, найдется много других, которые раздуют скандал, и я не смогу больше здесь оставаться. А это значит — прощай, моя карьера. Жаль, мне так нравилось сниматься в «Девичьей спальне»! У меня там такая симпатичная роль. И наряды красивые.

Сильвия встала с кушетки и заходила взад-вперед по комнате, как часто делают люди в задумчивости. Но на ней были только эти желтые бикини и туфли на высоких каблуках. И будь на ее месте даже гений, вряд ли процесс мышления мог бы доставить мне большее удовольствие.

Первые фразы, которые она произнесла, я прослушал, но потом до меня дошло, что она говорит:

— Уилфред прекрасно знал о моем прошлом. Знал, в каком году это было, в каком городе, знал даже мой тогдашний адрес. Не все, конечно, подробности, но вполне достаточно.

— И угрожал, что обнародует ваше прошлое?

— Да. Обещал, если я не выполню его желаний, рассказать обо всем, да еще с такими подробностями, которые желающие смогут проверить. Расскажет продюсерам, охочим до сплетен журналистам, актерам. В общем, всем, кого это может заинтересовать и кто сможет причинить мне наибольший вред.

Она остановилась посреди комнаты, подняла правую руку и легонько погладила левую грудь.

— Перестаньте, — сказал я.

Сильвия, казалось, не слышала.

— Уилфред знал, что я не могу этого допустить. Я предложила заплатить ему любую сумму за молчание. — Опустив руку, она снова заходила по комнате. — Но он не хотел денег. А только… меня.

— Когда он впервые заговорил об этом?

— В прошлый четверг. Днем.

— Незадолго до того, как вы отправились в клуб?

— Да. Он поставил условие: сначала клуб, шикарный ужин. Шикарный! Мразь такая! Напился до невменяемости! Да и меня напоил. — Сильвия помолчала. — Потом мы приехали сюда.

— И вы с тех пор больше его не видели? И ничего о нем не знаете?

Она покачала головой, повернулась, прошла в конец комнаты, потом вернулась. Лицо ее было задумчиво.

— Сильвия, — строго сказал я. — Остановитесь, пожалуйста, в том углу. Или уж сядьте на кушетку. Только перестаньте вышагивать.

Она засмеялась, но подошла к кушетке и села подальше от меня. Потом взяла подушку огненно-красного цвета, взбила ее и, положив под голову, откинулась назад.

— Так лучше? — спросила она, хотя прекрасно знала, что не лучше.

Я отвернулся. Меня вдруг осенило. Я сердито взглянул на Сильвию и спросил:

— Так вы, наверное, решили… решили, что я добиваюсь от вас того же, что Джелликоу? Но это же смешно!

— А мне не смешно. Я еще ото всего этого не отошла. Стоит мне вспомнить об этом подонке Уилфреде, как все остальные мысли вылетают из головы.

— Сильвия, ну как же вы могли подумать, что я…

— А почему нет? Я вас в первый раз увидела: стоит этакая громадина и смотрит на меня так, будто готова сорвать с меня одежду, даже не заходя в дом.

— Какая чепуха!

— Я здороваюсь, а вы отвечаете какими-то грязными намеками: мол, мы пока незнакомы, но вы меня знаете…

— Да разве есть мужчина, который не знает, кто такая Сильвия Ардент?..

— Самое главное, — продолжала она, — вы не сказали, чего вам надо, а просто глазели на меня, как… не знаю даже, как кто. Скалились во весь рот, сверкали глазами…

— Сильвия, перестаньте! Это же смешно…

— А потом, когда я снова спросила, какое у вас ко мне дело, вы перестали ухмыляться, свирепо уставились на меня и рявкнули: «Уилфред Джелликоу!»

— Да будет вам…

— Вы мне показались очень подозрительным. И что, по-вашему, я должна была думать, коли вы так смотрели на меня и так себя вели? После того как Уилфред пригрозил все рассказать про меня? К тому же вы заявили, что вам многое известно обо мне и Уилфреде и что вы хотели бы так сказать, пройти по его следам, но только вам не хочется этого делать в дверях…

— Прекратите! Довольно! Я не желаю больше слушать…

— Теперь вы понимаете, почему я решила…

— Хватит!

— И точно так же, как Уилфред, вы отказались от денег. Естественно, я и подумала…

— Сильвия Ардент, ради бога, если вы не замолчите, я не знаю, что с вами сделаю!

— Раз вы не подлый вымогатель, о чем я теперь знаю, то особенно возражать не буду.

— Я совсем не это имел в виду, — ледяным тоном сказал я и вдруг увидел, как уголки ее сочных губ насмешливо приподнялись, а глаза озорно сверкнули. Я в сердцах потряс кулаками и уставился в потолок, обвел взглядом стены, мебель, потом снова взглянул в конец кушетки, на Сильвию.

Она лежала, скрестив ноги. Изгиб белого бедра почти скрывал от глаз тонкую желтую полоску бикини. Она по-прежнему опиралась спиной на подушки, прислонившись к подлокотнику кушетки. Одна рука была закинута за голову, другая вытянута вдоль тела. Полуприкрыв зеленые глаза, она смотрела на меня почти сонно.

— Прекратите свои проделки! — сказал я.

Шелковистые веки чуть приподнялись.

— Но я ничего не делаю.

— Ладно, хватит! Вы тут много говорили о Гидеоне, об Уилфреде, обо мне, о том, что у вас возникла эта дурацкая мысль по поводу моих намерений, и намекнули, что все началось с Гидеона. Вы не могли бы объяснить, что имели в виду?

Она вдруг села, выпрямила ноги и сложила руки на груди. Потом покачала головой и сказала:

— Если я вам это расскажу, у меня вообще своих секретов не останется.

— Так что насчет Гидеона?

— Это произошло, когда я снималась в его фильмах. О двух первых картинах я вам уже говорила. Фильмы были дрянные, но не умирать же мне с голоду. Играла я ужасно, у меня был долгосрочный контракт, но платили мне гроши. Гидеон все время приглашал меня к себе в офис. Мы просто болтали. Он был очень добр ко мне, но я понимала, что он старается завоевать мое доверие.

— Как, как?

— Однажды он дал мне посмотреть сценарий, — продолжала она. — Отличный сценарий. И роль прекрасная. Слишком хорошая для меня. Ведь актриса я неважная.

— А по-моему…

— Дайте закончить. — Сильвия придвинулась ко мне и положила руку мне на плечо. — Гидеон предложил мне заключить новый контракт. Сто тысяч долларов за эту роль. В десять раз больше, чем за прежние. Роль была выигрышной, и благодаря ей я могла бы стать звездой. Но тут-то и был подвох.

— Я, кажется, догадываюсь, что последовало дальше.

— Нетрудно догадаться. Та же история, что с Уилфредом, только еще не с ним. — Сильвия помолчала. — Но это не все. Если бы я не согласилась на роль, Гидеон предупредил, что сможет здорово мне навредить. В то время он был в Голливуде могущественной фигурой. — Сильвия сделала еще одну паузу. — Короче говоря, я снялась в этой проклятой картине.

Я молча ожидал продолжения. Но видно, добавить ей было нечего. Сильвия пристально посмотрела на меня и сказала:

— Ну?

— Что — ну?

— Разве мораль читать не будете? Какая я скверная и что возмездием за грехи станет моя смерть?

— Детка, если грехи оплачивать смертью, то я уже много лет пытаюсь покончить с собой.

— Я поняла, что вам можно доверять. Разве стала бы я вам все это рассказывать, если бы не поверила вам?

— Наверное, нет. Но скажите честно, откуда вы знаете, что я не растрезвоню эти пикантные подробности по всему городу?

— Нет, не растрезвоните. Я вам верю. Вы запросто могли меня изнасиловать, но ведь не сделали этого.

— Сильвия, сколько раз повторять, я не насилую.