— Привет, Сэм, — сказал я и, развернув стул, сел на него верхом. — Ты бы уж поставил своей несчастной жене раскладушку в коридоре. Может, хоть так она, бедняжка, будет тебя иногда видеть.

Сэм откинулся на спинку вертящегося кресла с выражением крайней скуки на розовом, чисто выбритом — причем всегда чисто выбритом — лице.

— Она не может спать на сквозняке. Да и потом, пришлось бы ее передвигать каждый раз, как ты приходишь и мелешь здесь языком.

— А-а, понятно. У капитана, кажется, сегодня веселое настроение. Видно, хорошо поработал.

— Ты сказал, когда звонил, что у тебя вроде бы важное дело.

Я кивнул. Потом коротко перечислил, чем занимался весь день, — от разговора с Глэдис Джелликоу до настоящей минуты, то есть до 21.20, — а затем изложил свой разговор с Маккиффером.

— Дело в том, что он хочет заключить сделку. Мне кажется, хоть он и темнило, такая сделка может принести нам пользу.

— Он подлюга. Не хотелось бы давать такому гаду шанс выйти сухим из воды. А что он предлагает взамен?

— Готов в обмен на минимальный срок заложить своих бывших дружков. Назовет имена, даты и другие подробности, дополнив ту информацию, что сообщил мне.

— Так давай, выкладывай.

— Но доказательств в этой истории ты не найдешь, Сэм. Вместо имен мы употребляли буквы. Только так и можно было хоть что-то в ней понять.

Сэм устало вздохнул:

— Ладно, валяй.

— Я перескажу эту историю в том виде, как ее изложил Маккиффер. Потерпи, потом я кое-что добавлю: наш приятель сказал больше, чем хотел. Так вот: «А» убивает «Б». «В» оказывается свидетелем убийства. «А» уговаривает «Г» помочь ему. «Г» и четверо его дружков-бандитов — назовем их «Е», «Ж», «3», «И» — закапывают ночью труп, а на следующее утро убивают «В». Тем временем этот самый «Г» шантажирует другого парня — «Д». Один из его дружков знает об этом и за деньги рассказывает «Д» историю двойного убийства, называя имена и факты. Располагая такой информацией, «Д» оказывает давление на «Г» и вынуждает того отказаться от дальнейшего шантажа. Получив деньги, этот парень, «Е» или «Ж», смывается из города вместе со своей зазнобой, стриптизершей из варьете.

Сэм задумчиво посмотрел на меня и сказал то же, что и Маккиффер:

— Повтори еще раз.

Только в отличие от Маккиффера Сэм соображал лучше. Просто он предупредил:

— На этот раз запишем на пленку. — Он нажал кнопку магнитофона, и я пересказал историю заново, отдавая себе отчет, что каждое слово записывается.

Когда я умолк, Сэмсон потер согнутым пальцем свой мощный подбородок и спросил:

— Ты упомянул четырех бандитов — «Е», «Ж», «3», «И», но сказал, что сбежал «Е» или «Ж». А почему не «3» или «И»?

— «И» — это сам Маккиффер. Он сказал, что года два тому назад один из этих четырех был убит. Наверное, это Кейси, которого той ночью в переулке я убил, да еще всадил пару пуль в Лэша. Но это к слову. Таким образом, я просто вычеркнул «3» и остались «Е» и «Ж».

— Хорошо. Что еще рассказал тебе Маккиффер сознательно или случайно?

— Что «Г» — это Лэш.

— Так прямо и сказал?

— Не совсем. Но обещал, что, если получит мягкое наказание, ты сможешь надолго упрятать в тюрьму Эдди Лэша и других. «Е», «Ж», «3», «И» — все преступники и работают на одного хозяина — «Г». А Маккиффер, как известно, одно время тоже работал на Эдди. Значит, «Г» и есть хозяин, а именно Эдди Лэш.

— Таким образом, налицо два убийства с промежутком в несколько часов. Верно?

— Да. Первое было совершено вечером и, по словам Маккиффера, было непреднамеренным. Наверное, ударили куском трубы или дубинкой, а может, забили до смерти. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление. А второе убийство было запланировано. Парня утром пристрелили, или тюкнули, на языке Маккиффера.

Сэмсон ненадолго вышел. Потом вернулся, сел, открыл ящик стола, перемотал пленку и стал слушать, зажав в зубы черную вонючую сигару. После моих последних слов: «…тюкнули, на языке Маккиффера» — Сэм сунул руку в ящик, и я понял, что он снова включил запись.

— Ладно, — сказал он, не вынимая сигары изо рта. — А какие доказательства хотел привести Маккиффер?

— Понятия не имею. Говорит, что веские. Но ведь это только слова. Сейчас у него их нет, но он заверяет, что их можно добыть. Он убежден, что эти доказательства наверняка помогут засадить Эдди Лэша и, возможно, других в тюрьму.

— А с какой стати он вдруг поведал тебе эту историю? Пусть даже и зашифрованную таким идиотским способом?

— Это я ее зашифровал, капитан Сэмсон, — сказал я, уязвленный до глубины души, — чтобы в ней хоть как-то можно было разобраться.

— Ну а все-таки?

— Главным образом потому, что хочет избежать пули, как он сказал. На самом деле причины две: упрятать надолго за решетку Лэша и его дружков и самому остаться в живых, пусть даже получив мягкий приговор.

— Приговор он получит, это уж точно. Даже если это честное признание, чего от такого мерзавца, как Маккиффер, ожидать трудно. — Сэмсон переместил сигару в другой угол рта. — Значит, он считает, что Лэш пытается его убить?

— Сомнений на этот счет у него нет. А стрелял в него, как он узнал, Ладди. Кларенс Ладлоу.

— Может быть, — согласился Сэм. — Что еще ты узнал?

— Маккиффер явно напуган. Если Эдди Лэш считает, что он слишком много знает — особенно компрометирующих его, Лэша, сведений — и способен проговориться, Эдди не колеблясь убьет его. А раз уж Эдди задумал кого-то убить, то жертва вряд ли умрет от воспаления легких. Так что, похоже, Маккиффер был откровенен. А если ему будет обещано легкое наказание, он выложит все, что знает.

— Посмотрим. Поговорю с шефом и прокурором, если шеф не захочет сам встретиться с ним.

— На большее вряд ли можно рассчитывать. Да, вот еще что. Я сказал Маккифферу, что Лэш приходил сегодня к Чейму в клинику. Узнав об этом, он весь аж затрясся — так ему хотелось узнать о причинах. А когда я сообщил, что, по словам Чейма, Лэш разыскивает Уилфреда Джелликоу — того типа, которого я разыскиваю, — он очень встревожился. И как ни странно, даже укрепился во мнении, что именно Лэш пытается его убить, но думает, что причина иная, чем он думал раньше.

— А тебе не удалось напасть на след этого Джелликоу?

— Пока нет.

— А почему ты, занятый розыском пропавшего человека, тратишь столько времени на общение с такими типами, как Маккиффер и Лэш?

— Общение? Можно подумать, я устраиваю с ними пикники. Сэм, дружище, я фактически выполняю твою работу. И можно было бы рассчитывать, что ты…

— Почему? — терпеливо повторил он.

— Да потому, что так уж получилось. А кроме того, мне кажется, Джелликоу во всем этом замешан по уши. Он завладел жизнеописанием Чейма, или, так сказать, разоблачениями того, что скрывается за фасадом Голливуда. Материала для шантажа там предостаточно. Я считаю, что Джелликоу просто на время затаился. А теперь подумай, какая потянулась цепочка. В пятницу рано утром из своего номера исчезает Джелликоу. В воскресенье вечером Ладди — или кто-то другой — делает попытку прикончить Маккиффера. Сегодня меня нанимает бывшая жена Джелликоу, потом меня преследуют Маккиффер и Вонючий, дважды я приезжаю к Чейму, сталкиваюсь с Лэшем и вынужден разворотить ему пасть, и в довершение разговор, который я тебе только что передал. Все началось с безобидного желания бывшей жены Джелликоу разыскать мужа, а потом оказывается, что и Чейм просит меня найти Джелликоу, и Лэш его ищет, и Маккифферу не терпится узнать, где он. Ты же понимаешь, что вся кутерьма затеяна не из-за человека, который всего лишь уклоняется от выплаты алиментов?

— Похоже, что нет, — как-то странно ответил Сэм. Он и смотрел на меня странно. — Ты, кажется, сказал, что вынужден был разворотить Лэшу пасть? Правильно я тебя понял?

Я поморщился:

— Слушай, Сэм, не заводись. Я знаю, ты не одобряешь, когда я посылаю в нокаут этих мальчиков. Но это скверные мальчики, и они умеют вывести меня из себя… — Я немного помолчал, а потом решительно заговорил вновь: — Сэм, мы недооцениваем некие важные обстоятельства, так сказать, путеводную нить. Подожди, я тебя сейчас порадую. Увидишь, какие перед нами открываются возможности.