Приоткрывшаяся было дверь начала вдруг поспешно закрываться, но я успел подставить ногу и, нажав плечом, широко ее распахнул. Изумленная Джун отступила назад, потерянно опустив руки. Неотразимая блондинка Джун на самом деле звалась миссис Маккьюни, и сколько же мне потребовалось времени, чтобы догадаться об этом! Легко понять мою досаду — не разглядел очевидное, позволил себя одурачить, как мальчишку.

Я вспомнил, в каких выражениях мне описывали миссис Маккьюни — от полицейского из отдела розыска пропавших до соседей, с которыми я беседовал здесь, на Сансет-Плаза-Драйв. «Ну и глазки у нее, приятель! Такие ослепительно голубые... Я чуть не растаял от мимолетного взгляда»; «Ей двадцать с небольшим. Очень высокая и есть на что посмотреть... А какие ножки!»; «Хорошенькая блондиночка с ярко-голубыми глазами и потрясающими...». Не слишком конкретное описание, но одинаково годится и для миссис Маккьюни, и для мисс Кори. Добавьте к нему все остальное, что увидите, и будет достаточно.

— Привет, Джун, — мягко поздоровался я с таким видом, словно вчера, прощаясь, мы обменялись пылким поцелуем.

Она попробовала улыбнуться, но у нее ничего не вышло — кривился один только рот. Даже судорожная гримаска стоила ей больших усилий. Уголки губ вспорхнули вверх, тут же опали и, сделав еще одну беспомощную попытку подняться, жалобно поползли вниз и застыли узкой ярко-красной ленточкой.

— О! — всего лишь произнесла она. — О!

Пройдя мимо нее внутрь, я достал свой кольт.

Наконец ей удалось выдавить из себя:

— Его здесь нет.

— Кого — его, детка? Я же ни о ком тебя не спрашивал.

В гостиной и вправду его не было. Я посмотрел на Джун.

— Слушай меня внимательно, солнышко. Если он здесь, то я его найду. Из-под земли достану. Так что лучше не затевай волынку, помоги. — Я всмотрелся в самую глубину ее голубых глаз. — Ты изолгалась — дальше некуда. Теперь не стоит, не поможет.

Джун выдержала мой долгий взгляд — по крайней мере, мне показалось, что он был долгим и пронизывающим.

— Он в кабинете, — шепнула она, кивнув в сторону двери. — Последняя комната слева. — Помолчав, Джун посмотрела на револьвер и добавила: — Он не вооружен.

— А это мы проверим. — Я перевел взгляд на стоящего рядом Сэмсона и попросил: — Присмотри за ней, Фил. Она будет паинькой.

— Может, нам лучше пойти вдвоем? — засомневался он. Потом повернулся к Джун: — Поскольку вы открыли нам, значит, не видели, как мы подходили к дому?

— Не видела. Но он все равно спросит, кто звонил.

— Пошли, — сказал мне Сэмсон.

— Дай мне самому взять его, Фил.

Он нахмурился.

— Есть шанс, что он подумает, будто я пришел один, — продолжал настаивать я. — Я очень на это надеюсь. — Помолчав, я добавил мечтательно: — Хорошо бы он предпринял попытку к бегству.

Сэмсон все еще колебался.

— Я знаю, это не по правилам, — наседал на него я, — но мне очень хочется взять его самому.

Пожав плечами, Фил наконец сдался.

— Будь осторожен. Ты же знаешь, парень здорово не в себе.

— Учи ученого. Увидишь, я его заведу.

Выходя из гостиной, я успел заметить, что Сэмсон взял Джун за руку и повел к дивану. Дойдя до конца коридора, я остановился и тихонько надавил на последнюю дверь слева. Она тихо отворилась, и я вошел внутрь.

Да, он действительно сильно удивился, когда я, как привидение, возник перед ним.

Выражение его лица лучше всяких слов говорило о том, что до этой самой минуты Черри пребывал в полной уверенности: я нахожусь в камере. В течение сегодняшнего дня мы с Сэмсоном вели себя крайне осторожно, поэтому Черри даже не подозревал о катастрофе на кладбище братьев Рэнд. Ни Джейк, ни Пот не могли с ним связаться — об этом мы позаботились. Конечно же, Черри знал: под ним припекает, но еще не догадывался, что огонь уже лижет его задницу.

— Привет, Черри, — весело произнес я. — Как там дела у Счастливчика Чарли?

Черри застыл на месте. Его брови удивленно взлетели вверх, рот полуоткрылся, чтобы с шумом втянуть воздух. Казалось, сейчас он по-дамски грохнется в обморок. Не тут-то было, он быстро пришел в себя. Взгляд обнаглел.

— Привет, Скотт. Что ты тут ищешь?

— Естественно, тебя. Ты арестован, Черри.

Он даже рассмеялся, ублюдок.

— Черт возьми, ты не можешь арестовать меня.

— Я уже это сделал, сукин ты сын. Причем на законном основании. Любое частное лицо, будучи уверенным, что перед ним преступник, имеет право задержать его и передать властям.

— Преступник, Скотт? Да я даже не успел плюнуть против закона.

— Покушение на убийство. Заговор с целью убийства. Организация наезда на пешехода и бегство с места преступления, угон машины, нарушение Свода законов о благополучии и безопасности штата Калифорния — черт, да твои грехи можно перечислять до бесконечности, присяжные ждут. Давай, Черри, поднимай свой зад и пошли.

Он сидел, расслабленно вытянув ноги и положив руки на кожаные подлокотники шикарного кресла. Коричневые брюки с острыми как лезвие стрелками, легкая рубашка без рукавов; между пальцами левой руки зажата сигарета, на мизинце поблескивает перстень с крупным бриллиантом. Он небрежно стряхнул пепел в стоящую рядом пепельницу и лениво процедил:

— Ты намекаешь, что собрался сдать меня властям?

— А ты неплохо соображаешь.

Набрав полные легкие дыма, Черри тонкой струйкой выпустил его.

— Я читал, что у тебя самого были кое-какие неприятности, Скотт.

— Вот именно — кое-какие. Однако ты не просто читал, а сам их мне и устроил. Признаю, подстроено артистически, со знанием дела. Почти. Оставались кое-какие прорехи, за которые нам и удалось зацепиться.

— Кому это нам?

— Мне и представителям закона. Капитану Сэмсону, Роулингу и еще целой команде. А как, по-твоему, я сумел выбраться из камеры? Стену, что ли, прогрыз? Вся твоя умело сплетенная сеть расползлась по швам. К тому же в агентстве Маккьюни мы нашли тот самый второй «кадиллак», а в твоей берлоге — обрез. Черт возьми, нам даже известно, что ты стрелял из моего кольта в свой бассейн. Согласен, задумка была что надо, но и на старуху бывает проруха.

Кажется, до него стало доходить. Теперь Черри походил на человека, неожиданно напоровшегося на острую занозу. Он все еще пытался выглядеть спокойным и небрежно стряхнул пепел с сигареты. Однако слишком уж небрежно, потому что не попал в пепельницу. Он медленно обвел взглядом комнату, задержавшись на закрытой двери позади меня.

Я не мог не наслаждаться моментом. И еще — мне очень хотелось, чтобы он сорвался и попытался удрать. Однако даже если бы Черри осознал, что тюрьмы не миновать, он все равно не стал бы сопротивляться, зная, что надолго там не задержится. Он без труда свяжется со своими высокооплачиваемыми и всеми уважаемыми адвокатами. В случае крайней необходимости — вроде нынешнего — в дело будут пущены огромные суммы денег — сотни и сотни тысяч долларов. И все. Очень скоро он вернется в свой огромный дом, к роскошным блондинкам, бегам и ночным клубам. И конечно же к своей излюбленной статье дохода — наркобизнесу. Да, Черри вполне может выбраться сухим из воды. Но я ведь вне сферы его могучих возможностей. Что ж, придется подлить масла в огонь.

— Мы нашли героин, — сообщил я. — У вашего мистера Грэйвса.

Мои слова — я заметил — произвели впечатление, но он промолчал. Железная выдержка.

— Трупенни раскололся, Черри. И Пот тоже. — Тут я говорил правду; хоть Пот и не сказал всего, что нам хотелось знать, кое-что он все же сообщил. — Джейк убит.

Черри сдержался: хотел что-то сказать, но передумал.

— Есть еще одна находка, Черри. Точнее, целых три. — Я говорил нарочито медленно, чтобы он мог обдумать услышанное. — Все три найдены на кладбище братьев Рэнд. Первая — Дэнни Спринг; вторая — Фрэнк Эйверсон. — Обычно смуглое лицо Черри побледнело и стало походить на отвратительную маску полуистлевшего трупа. Да он и был насквозь гнилым изнутри. — И третья — Джеймс Рэнделл Маккьюни. Нашли мы и могилу дядюшки Могилы, где шесть кило героина, — закончил я торжествующе. — Что ты на это скажешь?