Однако когда Майкл приблизился, Кэрри поняла, что вовсе не платье вызвало его возмущение. Он смотрел на медальон. Майкл прикоснулся к нему кончиками пальцев, и серые глаза стали мрачнее грозовой тучи. Кэрри замерла на месте. Без предупреждения он ухватился за скромное украшение и сорвал с шеи. Старая истончившаяся цепочка не выдержала столь жестокого обращения.

— Нет! — Рука Кэрри взметнулась, чтобы вернуть дорогой для нее предмет, но пальцы Майкла перехватила ее, и он опустил медальон в свой карман.

— Чего вы добиваетесь, Кэролайн? Хотите, чтобы Лесли увидела эту прелестную вещицу? Она старая, защелка, несомненно, испорчена, так что, если случайно медальон упадет, она откроется. — Он с негодованием отвернулся.

Кэрри сглотнула.

— Пожалуйста, отдайте медальон!

— Я должен его починить, — отрезал Майкл.

— Не стоит. Я просто хочу получить его обратно.

— Получите, но только когда мистер и миссис Клейтон окажутся в безопасности, по другую сторону Атлантики. — Он указал на буфет. — Не угодно ли чего-нибудь выпить? Похоже, нам обоим это необходимо, чтобы пережить сегодняшний вечер.

— Вы пригласили их. Вы и пейте. — Кэрри отвернулась и, боясь взглянуть на Майкла, подошла к картине, которую он только что рассматривал. Портрет молодой женщины, выполненный в классической манере, казался странно неуместным среди собранной Майклом коллекции современной живописи. Лицо женщины смутно кого-то напоминало…

— Шерри? Джин с тоником? — упорствовал Майкл.

Кэрри пришлось уступить, поскольку в горле у нее пересохло.

— Только тоник.

Послышалось звяканье льда, шипение тоника, шаги, приглушенные роскошным обюссонским ковром. Майкл остановился рядом.

— Кэролайн?

— Спасибо, — произнесла она, поворачиваясь, чтобы взять хрустальный бокал.

— Да, в общем-то не за что. — И Майкл вылил его содержимое в целомудренное декольте ее платья.

У Кэрри перехватило дыхание, когда ледяная жидкость попала под платье, лифчик и, промочив тонкую ткань, холодом растеклась по груди.

С минуту Майкл бесстрастно смотрел на дело рук своих, а потом поднял глаза и встретился с Кэрри взглядом.

— По-моему, у вас застрял кусочек… — Он помедлил и выудил из выреза ее платья ломтик лимона.

Это оказалось последней каплей. Кэрри качнулась, и, когда Майкл попытался увернуться, ее рука настигла его щеку. Она была уверена, что едва коснулась, и все же отпечаток пальцев бледным пятном выделялся на фоне потемневшей от солнца кожи.

Его рука взметнулась и перехватила тонкое запястье, крепко сжав его сильными пальцами.

— Один раз, Кэролайн. Только один раз, — предостерег он. — Попробуйте повторить — и я обещаю, вы не сможете сидеть в течение недели.

Мгновение она еще боролась, прерывисто дыша, с лихорадочным румянцем на щеках, а затем, издав дрожащий вздох, смирилась.

— Сожалею.

— Вы сожалеете только о том, что недостаточно сильно ударили меня, — с металлом в голосе, заставившим Кэрри затрепетать, ответил Майкл и оттолкнул ее руку. — А сейчас идите и переоденьтесь.

На этот раз Кэрри не осмелилась спросить, что будет, если она откажется.

Приняв теплый душ, но не перестав дрожать, Кэрри равнодушно сняла с плечиков черное платье и продела в него голову, предоставив материи самой скользить вниз по ее телу. Она бросила мимолетный взгляд на свое отражение и, чуть помедлив, пораженная, посмотрела опять. Платье, казалось, было сшито специально для нее. Простое, строгое и вместе с тем чрезвычайно элегантное.

Затем она повернулась и замерла, увидев, как это движение изменило ее облик: мягкая ткань прильнула к телу, повторив его волнующие изгибы. Майкл был прав, настаивая на том, чтобы она надела его. Господи, сколько же сил и выдержки ей понадобится сегодня вечером?!

Кэрри заставила себя громко произнести:

— Лесли Клейтон. Миссис Лесли Клейтон.

Боже, как больно! Но ей некого винить, кроме самой себя. Гарри предупреждал ее…

— Три раза, Кэрри. Я просил твоей руки три раза! А теперь решено: я уезжаю в Нью-Йорк!

На следующий день посыльный доставил ей конверт с авиабилетом. На рейс до Нью-Йорка. В один конец. Этот ультиматум взбесил Кэрри. Она вернула билет. Ах, глупая гордость! Если бы только она как следует объяснила ему!..

— Кэролайн?

В дверь постучали, и Кэрри почувствовала что-то похожее на облегчение, хотя этот голос был способен вызвать лишь вспышку гнева.

— Что вам нужно? — Она с негодованием уставилась на вошедшего Майкла. — Я вас не приглашала.

— Не привык вести беседу через дверь. — Он равнодушно взглянул на Кэрри. — Я бы хотел, чтобы вы надели это.

Отказ уже чуть не сорвался с ее губ, но, прежде чем Кэрри успела заговорить, Майкл открыл плоскую коробку, где на черном бархате лежали кулон и пара длинных, в форме капель, серег, при виде которых у нее перехватило дыхание.

— О! — Кэрри робко прикоснулась к камням. — Какие… прекрасные!

— Да, они хороши. — Он приподнял кулон, и тот на мгновение повис, мягко сияя жемчугами и сверкая в солнечных лучах бриллиантами. — И будут смотреться с платьем гораздо лучше, чем ваш медальон.

Напоминание о грубом поступке вернуло Кэрри на землю, и она отступила на шаг. Нет.

— Я настаиваю, Кэролайн. — Его губы крепко сжались, превратившись в тонкую линию. — Это усилит иллюзию…

— …того, что мы любовники? — гневно продолжала Кэрри. — Скажите, Майкл, а у вас всегда имеется под рукой какая-нибудь драгоценность на случай, если у вашей очередной миссис не найдется, что надеть? — на одном дыхании выпалила Кэрри.

— Только у женатого мужчины может быть миссис, Кэролайн.

— Неужели? Тогда что же у вас? Гарем?

— Не совсем. Я стараюсь не посвящать свое внимание более чем одной женщине одновременно, — суховато заметил он.

— Как благородно! Тогда как вы объясните внезапный интерес ко мне той французской актрисы, с которой вы были так дружны раньше?

— Лоранс? — Он казался удивленным. — Пусть вас это не заботит, а сейчас повернитесь — я помогу вам.

Кэрри подчинилась, мечтая об одном — чтобы все поскорее кончилось. Когда он поднял кулон, Кэрри бросила мимолетный взгляд на отражавшуюся в зеркале высокую темную фигуру, которая словно обрамляла ее собственную. Возможно, если бы Гарри поверил, что такой человек, как Майкл О’Берри, захотел надеть на Кэрри свои драгоценности, это слегка успокоило бы ее уязвленную гордость.

Когда он вынул из коробочки длинную серьгу, Кэрри протянула руку.

— Я сама. Ваша манера срывать украшения пугает. — Она осторожно сняла жемчужные клипсы, и Майкл ни слова не говоря подал ей серьги. — Они настоящие? — спросила она, вдевая в ухо сверкающую каплю.

— Безусловно, не плод вашего воображения.

— Я не это имела в виду. Если они подлинные… — Кэрри тряхнула головой. Какая она глупая! Все делают копии редких драгоценностей, а оригиналы, возможно, никогда и не покидают банковских сейфов. Кэрри взглянула в зеркало на насмешливое лицо Майкла и приподняла плечо, испытывая неловкость оттого, что задала нелепый вопрос. — Я просто подумала… Я бы чувствовала себя спокойнее в бижутерии.

— Неужели?

Улыбка, появившаяся на его лице, была странно невеселой — просто губы растянулись, отчего линии, прорезавшие его щеки, стали глубокими и резкими. Однако глаза по-прежнему мерцали, словно старое олово в вечернем свете.

— Эти безделушки, — сказал он, — предназначались королеве — подарок любовника, который рассчитывал, что наряду с постелью его пригласят разделить и трон. Она приняла подарок… но столь опасная самоуверенность стоила ему жизни. — Майкл поглядел на Кэрри, слегка откинув голову. — С тех пор они много раз переходили из рук в руки. Иногда путем насилия. Однажды их проиграли в карты. Но во все века ими украшали самых прекрасных женщин. Принцесс… — Он помедлил. — Куртизанок. Даже какую-то звезду немого кино — презент арабского принца бог знает за какие заслуги… — Она слушала затаив дыхание. — А сейчас они прикасаются к вашей коже, Кэролайн…