Плуг дернуло вправо, потом рвануло вперед с такой силой, что руки Тиана едва не вывернулись из плечевых суставов.

– Эй! – прорычал он. – Полегче, девочка! Если ты мне их оторвешь, заново они не вырастут!

Тиа подняла широкое потное тупое лицо к небу с нависшими над землей облаками и расхохоталась. Человек-Иисус, даже смехом она напоминала осла. И тем не менее это был смех, человеческий смех. Она понимала смысл его слов или реагировала только на интонации? Рунты вообще что-нибудь…

– Добрый день, сэй, – раздался над ухом громкий, начисто лишенный эмоций голос. Его владелец полностью проигнорировал испуганный вскрик, который издал Тиан. – Приятных тебе дней, и пусть долго длятся они на земле. Я вернулся из долгих странствий и теперь к твоим услугам.

Тиан обернулся, увидел стоящего за спиной Энди, все его семь футов, и едва не упал, потому что его сестра вновь шагнула вперед. Ремни хомута вырвались из его рук и обвились вокруг шеи. Тиа, ничего не замечая, сделала еще шаг – у Тиана перехватило дыхание. Энди наблюдал за происходящим с обычной широченной и бессмысленной улыбкой.

Еще шаг, и Тиана сшибло с ног. Копчиком он приземлился на камень, но хотя бы получил возможность дышать. Во всяком случае, на мгновение. Поганое несчастливое поле! Всегда таким было! И всегда будет!

Тиан ухватился за кожаный ремень до того, как он вновь затянулся на шее, и закричал: «Стой, сука! Стой, если не хочешь, чтобы я оторвал твои здоровенные и бесполезные сиськи!»

Тиа тут же остановилась и оглянулась, чтобы посмотреть, с чего столько шума. Ее улыбка стала еще шире. Она подняла мускулистую руку, блестевшую от пота, указала на семифутовую фигуру.

– Энди! – сказала она. – Энди пришел!

– Я не слепой, – пробурчал Тиан и поднялся, потирая задницу. Там у него тоже пошла кровь? Добрый Человек-Иисус, он полагал, что да.

– Добрый день, сэй, – поздоровался с ней Энди, три раза постучал по металлической шее тремя металлическими пальцами. – Длинных дней и приятных ночей.

Хотя Тиа тысячу, а то и более раз слышала стандартный ответ: «И пусть твои продлятся в два раза дольше», – она смогла лишь поднять к небу широкое лицо идиотки и рассмеяться ослиным смехом. Тиан почувствовал щемящую боль, не в руках, не в пораненной ноге, не в ушибленном заде, а в сердце. Он смутно помнил Тиа маленькой девочкой, красивой, шустрой, как стрекоза, умной, сообразительной. А теперь…

Но прежде чем эта мысль окончательно сформировалась, у него возникло дурное предчувствие. И сердце упало. «Что-то случилось, пока я здесь пахал, – подумал Тиан. – Неужто пришло то самое время, хуже которого не бывает?» Пора ведь. Давно пора.

– Энди. – Он повернулся к роботу.

– Да! – Энди улыбался. – Энди твой друг! Вернулся из дальних странствий и к твоим услугам. Хочешь услышать свой гороскоп, сэй Тиан? Сейчас Полная Земля. Луна красная, и в Срединном мире такая луна называется Охотничьей. К тебе придет в гости друг! В делах будет сопутствовать удача! У тебя возникнут две идеи, одна хорошая и одна плохая…

– Плохая заключалась в том, что я решил вспахать это поле, – пробурчал Тиан. – О моем чертовом гороскопе забудь. Чего ты приперся сюда?

В улыбке Энди скорее всего не могла читаться тревога – в конце концов он был роботом, последним в Калья Брин Стерджис и на многие мили и колеса вокруг, но Тиану показалось, что он ее разглядел. Выглядел робот как ребенок-переросток, невообразимо высокий и невообразимо тощий. Руки и ноги серебрились. Голова напоминала стальной бочонок с электрическими глазами. Тело, обычный цилиндр, отливало золотом. На цилиндре, примерно в том месте, где у человека находится грудь, крепилась табличка:

Почему и как эта глупая железяка выжила, хотя остальные роботы исчезли, и исчезли много поколений назад, Тиан не знал и не хотел знать. Энди постоянно мотался на Калье (но никогда не выходил за ее пределы), вышагивая на невероятно тонких серебристых ногах, все высматривал, иногда внутри него что-то щелкало, словно он набирал (а может, наоборот, стирал, кто знает) информацию. Он пел песни, распространял слухи и сплетни, не знающий устали ходок Энди, робот-посыльный; но больше всего ему нравилось сообщать каждому встречному его гороскоп, хотя все давно сошлись во мнении, что гороскопы эти очень уж далеки от действительности.

Но была у Энди еще одна функция, которая воспринималась очень серьезно.

– Почему ты пришел сюда, старый мешок, набитый гайками и болтами? Отвечай мне! Неужели Волки? Они идут из Тандерклепа?

Тиан снизу вверх смотрел на глупое улыбающееся металлическое лицо, пот на его коже превратился в ледяную корку. Он молился всем богам, чтобы железный человек ответил «нет», потом вновь предложил составить гороскоп, готов был даже спеть песню «На зеленом кукурузном поле», все двадцать или тридцать куплетов.

Но Энди, все так же улыбаясь, коротко ответил: «Да, сэй».

– Христос и Человек-Иисус, – вырвалось у Тиана (вроде бы Старик говорил ему, что это два названия одного и того же, но уточнять он не стал). – Как скоро?

– До их прибытия один лунный день, – ответил Энди, продолжая улыбаться.

– От полной до полной луны?

– Практически да, сэй.

Значит, тридцать плюс-минус один или два дня. Тридцать дней до прибытия Волков. И никакой надежды, что Энди ошибается. Никто не мог объяснить, каким образом Энди удается заранее узнавать о прибытии Волков из Тандерклепа, но он это знал. И никогда не ошибался.

– Будь ты проклят со своими плохими новостями! – воскликнул Тиан и пришел в ярость от дрожи в собственном голосе. – Какой от тебя прок?

– Я сожалею, что новости плохие, – ответил Энди. Внутри у него что-то защелкало, синие глаза заблестели ярче, он отступил на шаг. – Не хочешь выслушать свой гороскоп? Сейчас самый конец Полной Земли, когда особенно важно завершить все старые дела и встретиться с новыми людьми…

– Да пошел ты со своими пророчествами! – Тиан наклонился, поднял ком земли и бросил в робота. Камешек, прятавшийся в коме, звякнул, ударившись о металлический бок Энди. Тиа ахнула, потом начала плакать. Энди отступил еще на шаг, его тень длинной полосой двигалась по поверхности Сучьего сына. Но на лице по-прежнему оставалась ненавистная глупая улыбка.

– Как насчет песни? Я услышал очень забавную от Мэнни, далеко к северу от деревни. Она называется «Когда тебе грозит беда, надейся только на себя». – Где-то в чреве Энди зазвучала музыка. – Она начинается…

Пот градом катился по щекам Тиана, штаны, мокрые от пота, прилипли к бедрам. Запах его Тиан терпеть не мог. И Тиа ревела, обратив к небу глупое лицо. А этот идиот-посыльный намеревался исполнить ему какой-то псалом Мэнни.

– Помолчи, Энди. – Ему удалось произнести эти слова ровным голосом, пусть и сквозь стиснутые зубы.

– Сэй. – Робот согласился, замолчал.

Тиан подошел к ревущей сестре, обнял за плечи, вдохнув идущий от нее сильный (но не такой уж и неприятный) запах пота. Ничего противного, просто запах работы и покорности. Он вздохнул, потом начал поглаживать ее по руке.

– Прекрати, хватит орать, дуреха. – Реагировала она не на слова, а на тон, говорил он мягко, так что рыдания пошли на убыль. Бедро Тиа едва не доходило до грудной клетки Тиана (она возвышалась над ним на добрый фут), и любой незнакомец, проходивший мимо и остановившийся, чтобы взглянуть на них, изумился бы, отметив удивительную схожесть лиц и разительное несоответствие роста. Насчет схожести, впрочем, все было понятно: для близнецов это обычное дело.

Он окончательно успокоил сестру, перемежая добрые слова и ругательства: за годы, прошедшие с того дня, как она вернулась с востока рунтом, для Тиана Джеффордса первые не так уж отличались от вторых, и она перестала плакать. А когда по небу пролетела расти, как всегда, с отвратительными криками, Тиа вскинула руку, указывая на нее, и засмеялась.