Девчушка продолжала мельтешить вокруг террариума, и Шталь посмотрела на нее с тоской. Она никогда не проникалась щенячьим восторгом при виде детей и не особенно их любила. Сева был очень серьезным исключением, но Сева и не был таким уж ребенком.
- Ладно, спасибо за чай, - Эша взяла карамельку и попыталась ее раскусить, вернее, постучала зубами по абсолютно гранитной поверхности. - В общем, ты, наверное, уже можешь идти, - подумав, она добавила. - Кстати, я болею, так что тебе нельзя тут...
- А я знаю, - девчушка бесцеремонно плюхнулась на кровать. - Я Лариса, но меня никто так не зовет, только учительница. Меня все зовут Ларка. А тебя как зовут?
- Эша.
- А что это значит?
- Это значит "девушка-которая-очень-злится-если-ее-не-оставляют-в-покое".
- Круто! - Ларка сцапала сотовый со стула. - У Милки тоже есть такой, но она мне не разрешает его брать. Вечно вся такая из себя!.. Хочет поехать в Москву и стать моделью, а сама страшная и вся спина у нее в прыщиках!
- Очень интересная история, - Шталь отняла у нее телефон. - Потом еще расскажешь, а сейчас я лягу спать.
- Это твоя машина снаружи? Покатаешь?
- Возможно, если ты уйдешь прямо сейчас.
- Круто! - Ларка мгновенно слетела с кровати и захлопала мокрыми шлепанцами к двери. - А то тут скучно так! Милка и раньше со мной почти не разговаривала, а теперь вообще странная! Все время с зонтиком!
- Ну так дождь на улице - чего тут удивительного?
Шталь, зачем ты с ней разговариваешь? Будто не знаешь, стоит такому ребенку сказать хоть слово, и он тебя заболтает до смерти! Ложись спать! Повезет - завтра будешь здорова. Шая всего в шести часах езды отсюда...
Шталь, а тебе не кажется, что что-то не так?
Мысль появилась и тут же исчезла.
- Дождь ладно, а зачем ей зонтик в комнате? - вопросила Ларка. - А можно я тебе завтра завтрак принесу?! Я и ему могу завтрак принести, - она ткнула пальцем в направлении террариума. - Он ест тараканов? А мокриц ест? А кузнечиков?
- До свидания, - сказала Шталь, деликатно выдвинула назойливое чадо за дверь и поспешно заперла ее. Налила себе еще чаю, прихватила вазочку и забралась в постель, потом, подумав, выудила из сумки прихваченную из аптечки бутылку коньяка и щедро плеснула в чашку. Отхлебнула и улыбнулась расползающемуся внутри теплу. Все было не так уж и плохо. Даже отлично, несмотря на удручающий заоконный вид. Ужасный лохматый маньяк остался на дороге, до города она добралась, лекарства купила, постель нашла, пусть и не самую лучшую. И самочувствие уже гораздо лучше, хоть еще и очень далеко от совершенства.
Эша отдернула занавеску и посмотрела на мокрый захламленный сумеречный двор. Улицы не было видно из-за забора, поэтому пейзаж ей быстро наскучил, и занавеску она задернула. Спать не хотелось. Шталь пододвинула к себе ноутбук и снова включила "Великолепную семерку". Потом ее взгляд упал на сотовый.
Больные делятся на несколько категорий, и Эша принадлежала к той категории больных, которым невыносима мысль о том, что они заболели, а никто об этом не знает. Ей требовалось сочувствие - немедленно и в больших порциях, поэтому она схватила сотовый и в первую очередь позвонила тому, чей статус требовал проявления к заболевшей Шталь наибольшего сочувствия. И сочувствие от этого человека лучше было получать по телефону, ибо будь этот человек рядом, сочувствие и участие он мог выразить нравоучениями, а то и подзатыльником.
- Ну и где тебя носит?! - раздраженно осведомился абонент, схватив трубку почти сразу же. - Ты должна была быть в Шае еще несколько дней назад! Ты мне что обещала?! Спасибо, что хоть позвонила! Ребенок, я гарантирую тебе хорошую порку!
- А я заболела, - горделиво сообщила Шталь. - У меня такая простуда...
- Ну конечно - и именно в мой отпуск! Не сомневаюсь, что ты сделала это специально! Съешь аспирин и ложись спать!.. Ты ведь знаешь, что такое аспирин? Ты вообще где?
- В Сосенках...
- Что это - какая-то деревня? Не могла заболеть в нормальном месте? Мне приехать за тобой?
- Какой смысл, Поля? На ночь глядя? Я выпила всяких лекарств, посплю, и утром все будет в порядке. Просто я хотела...
- Да, и правда, чего ехать? - тут же согласилась Полина. - Ложись спать и нигде не шляйся, а то я тебя знаю!.. Ну, пока.
- Родственники!.. - проворчала Эша, опуская руку с телефоном. Потом вызвала другой номер и, на этот раз, не тратя времени на приветствия, сказала:
- А я заболела!
- А ты разве умеешь? - издалека удивился Сева. - Эша, что-то серьезное? А то мы тут ужинаем...
- Неужели ужин важнее, чем разговор с заболевшим другом? Или я уже больше...
- Эша, ты же знаешь, я все для тебя сделаю, - проникновенно заверил Сева. - Но, во-первых, не такой уж больной у тебя голос. А во-вторых, понимаешь, мы тут с Инной... Съешь аспирина и ложись спать. А утром...
- Мне грустно и одиноко, - поведала Шталь трагическим голосом и чихнула.
- Будь здорова! - небрежно пожелал Сева.
- Да ну тебя! - Эша отшвырнула телефон и, отхлебнув чаеконьяка, проворчала:
- Друзья!
Потом снова взяла телефон.
- Не очень удачный момент для разговора, - пробурчал в трубке голос Михаила, приглушенный каким-то механическим грохотом. - Мы тут разбираем гостиницу по кусочкам... А в чем дело? Мне казалось, что...
- А я заболела, - важно сказала Шталь.
- Я тут не при чем! - почему-то всполошился Михаил. - И я здоров. Почему сразу ко мне претензии? Мы даже не целовались!
- Не знаю, к чему ты это, но, между прочим, я очень хорошо целуюсь.
- А раньше ты не могла об этом сказать? - огорчился водитель. - Ладно, ты, знаешь что - выпей аспирина и ложись спать. Тебе ведь есть где спать? А температура у тебя какая? У тебя вообще есть какая-нибудь температура? Слушай, у меня сейчас столько дел...
- Мне нужно сочувствие! - возмутилась Шталь. - Почему именно сейчас у всех какие-то дела?! Что по этому поводу сказал бы твой Конфуций?
- Не знаю, но спрошу его при случае.
- Он умер в пятом веке до нашей эры!
- Ну, это он сделал очень некстати, - сказал Михаил и отключился. Телефон снова полетел на кровать.
- Враги! - проворчала Эша и допила содержимое кружки. Глубоко выдохнула, чихнула и, взглянув на сотовый, покачала головой.
- Ну, нет, - сказала она. - Вот это уж точно нет. Ни за что!
Эша плеснула в кружку еще порцию коньяка, глотнула, сгрызла сушку, после чего мысль об еще одном звонке перестала ей казаться такой уж ужасной. Собственно, это была неплохая мысль. Она позвонит, да. Что может случиться? К тому же, он все равно не возьмет трубку.
Ейщаров ответил после второго гудка, и Шталь так удивилась, что чуть не выронила телефон.
- Здравствуйте, Эша Викторовна, - произнес он вежливо - вне всякого сомнения, из желания поиздеваться.
- Вот что я вам скажу... - решительно начала Эша и громко чихнула.
- Отлично сказано! Вы что - простудились?
- Да, я заболела, - Эша попыталась произнести это надменно, но фраза получилась на редкость жалобной. - У меня температура. И вообще я ужасно себя чувствую. И вот когда я умру...
- Не говорите ерунды, - спокойно велел Олег Георгиевич. - Где вы?
- В Сосенках, - Эша снова чихнула, после чего кратко обрисовала бывшему начальнику ситуацию, перемежая рассказ с чиханием и продолжительным высмаркиванием.
- Ужасно, - саркастически заметил Ейщаров по окончании повествования. - Вам бы хорошо сейчас коньячку выпить... хотя, по-моему, вы и так это уже делаете. В общем, так, Эша. Свободных людей у меня сейчас нет, сам я тоже занят, но могу приехать за вами завтра, ближе к вечеру. Если, конечно, вы этого хотите.
Да триста лет ты мне тут нужен!
