Да и так, на животе, вниз головой, и уехала, оставив у нападавших босоножек и прядь волос.
Перила были не только очень широкими и очень крутыми. Они еще оказались и невероятно скользкими.
Наверху ненадолго наступила удивленная тишина - видимо, такого тут орда еще не видала. Далеко внизу грохнула прибывшая на пол диффенбахия.
- Мама! - завизжала Шталь, за секунду пролетев несколько метров, словно по идеально гладкой ледяной горке.
- Помогите! - пискнула она еще через пару секунд, поджимая раскинутые ноги. Попыталась затормозить сначала руками, потом ногами, но сами перила были гладки безупречно, а о балясины Шталь немедленно отбила и то, и другое. Соскочить на такой скорости и в такой неудобной позе не представлялось возможным - крошечная попытка дернуться в сторону ступенек - и Эшу вильнуло в противоположную сторону, куда ей было совсем не надо. Живот, грудь и ладони жгло от трения, но все это было пустяками по сравнению с тем, что будет, когда эти перила закончатся. Правда, пока они не заканчивались. Может, дом специально их продлил? Тогда она не разобьется, ибо к концу перил прибудет, протертая до самого позвоночника.
Дом, наверное, сейчас веселился от души!
Сволочь такая!
Эша приподняла голову, пытаясь увидеть, что же ждет там, внизу, и ее глаза расширились от ужаса. Прямо на нее снизу стремительно летел еще один горшок с диффенбахией, стоявший на таком же перильном уступчике, как и предыдущий.
- Черт! - успела сказать она, вытягивая перед собой одну руку - вытягивать обе было слишком страшно. Через секунду ее ладонь плашмя ударилась о горшок, и тот снесло с уступчика. Эшу коротко дернуло вправо, и она, завопив, с трудом удержалась на перилах. На уступе ее подбросило - слегка, но очень болезненно, и Шталь, почти не потеряв в скорости, полетела дальше. Диффенбахия же, которая обязательно должна была свалиться от толчка, решила по-своему и тоже весело поехала по перилам вниз, опередив Шталь почти на полметра и отчаянно трепеща пятнистыми листьями. Помимо того, что горшок с цветком придавал происходящему еще больше нелепости, он еще и полностью заслонил Эше обзор, и поэтому конечную точку своего путешествия она увидела только чудом, в просвет между треплющимися листьями. Окончания перил видно не было, но был отчетливо виден холл, приближающийся на устрашающей скорости, а значит, окончание перил тоже было уже очень близко. Посередине холла, недалеко от лестницы стоял человек и, разинув рот, смотрел во все глаза.
- Спасите!!! - заверещала Эша где-то в районе третьей октавы, и человек, отмерев, бестолково задергался в разные стороны, потом подскочил к лестнице, увернулся от спорхнувшей с перил диффенбахии, поймал Шталь, едва-едва успев перенаправить ее полет, и их вдвоем унесло в сторону дивана, на который они и приземлились относительно благополучно, сдвинув при этом диван почти на метр назад и повалив его спинкой вниз.
- Господи, - промямлила Шталь, с трудом приподнимаясь и размазывая по ушибленному лицу тушь и слезы, - ты тут очень кстати оказался, красивый Сережа!
- Никогда такого не видел! - потрясенно сообщил "красивый Сережа", барахтаясь на диване, словно перевернутый жук. - Ты совсем, что ли?! Кто ж катается по перилам вниз головой?!
- Как будто я по своей воле! - огрызнулась Эша, торопливо ощупывая себя в поисках повреждений. - За мной гналась толпа ужасных людей!
- На лестнице никого нет, - заметил Сергей, вытягивая шею. - Это, наверное, те, которые и за мной гонялись, - по-старчески кряхтя он поднялся на ноги. - Одни ненормальные кругом! Ты не видела Яну?
- Нет, - Эша сняла оставшийся босоножек и скорбно оглядела изорванную майку.
- Это плохо, - мрачно произнес Сергей, держась за пострадавшее плечо. - Очень плохо, потому что...
- Дверь! - перебила его Эша и, сломя голову, кинулась мимо пеларгониевой администраторской стойки к тяжелой парадной двери, приотворенной на ладонь. Радостно распахнула ее и оказалась в уже виденном ранее гараже, наполненном безмолвными машинами - и среди них "фабия" - предательница или пленница?
Ну конечно, а ты на что рассчитывала, наивная, - на солнечную полянку?
Другого выхода из гаража не было. На капоте одной из машин, привольно развалившись, спала облезлая кошка, под потолком вились какие-то бабочки, а прямо перед рядом машин сидела уже знакомая Шталь бородатая дворняга, при виде которой она икнула и дверь поспешно захлопнула. Обернулась - "красивый Сережа" все еще стоял возле перевернутого дивана с горестным выражением на лице. Кроме них двоих в холле никого не было.
- Что за той дверью? - кисло спросил он. - Уж точно не выход - я прав?
Шталь неопределенно дернула головой и, шлепая босыми ногами, прошла через холл к коридорчику, ведущему к номерам. Коридорчик был все тем же, что вызвало у нее раздражение. Уже не было смысла задумываться, каким образом, не так давно убежав из этого коридорчика и съехав по перилам с этажа, как минимум, седьмого, она в этот же коридорчик и вернулась. Эша прислушалась - отдаленные жилые звуки - и ничего больше. Голос Михаила не повторялся. Она тронула пальцем одну из скачущих по стене песочных лошадей, взглянула на лампу - матово-белый конусообразный светильник - такие висели на обеих стенах всего коридора. Обычный светильник, кажется, на ее этаже тоже были такие. Лампа горела ровным неярким светом и не представляла из себя ничего особенного, но почему-то Шталь не могла оторвать от нее взгляда. Безмолвная лампа. Обычная. Даже скучная.
Но на мгновение она стала иной.
Ровный неяркий свет вдруг плеснулся во все стороны ослепительной волной, лампу окутало дрожащее марево, и ее простенькое серебристое стальное основание и изогнутый штырь, которым она крепилась к стене, заволоклись золотом, засияли драгоценно и нестерпимо. Вершина матового конуса просела, стенки взбухли, и он превратился в шар, тоже мгновенно затянувшийся золотым, а из шара, словно живые, беззвучно проросли во все стороны длинные тонкие золотые стебли, и на конце каждого расцвел маленький голубой цветок, спрятавший в себе сияющую лампочку. Секунда - и вместо скучного светильника на стене висело нечто, похожее на сюрреалистический золотой одуванчик, льющее во все стороны мягкий голубой свет - немного аляповатое, но чертовски красивое...
И мгновение кончилось. Исчез золотой одуванчик, и перед Эшей вновь был лишь только конусообразный матовый светильник, теперь выглядевший еще более блекло, чем раньше. Еще одна шутка дома? Нет, это был не дом. Это было что-то другое.
Эша подошла ближе, глядя пристально. Ей не показалось. Это действительно было. И это было что-то, с чем она раньше не сталкивалась.
...здесь, он где-то здесь... он пришел за нами?.. за нами?..
...плохо, так плохо... все забирают... ничего не остается... мы умерли?..
...когда-то любили... меня любили... он никого не любит, он только берет... а ты могла бы меня полюбить?.. унести и полюбить?.. но не здесь, не здесь...
Вздрогнув, она невольно сжала пальцы в кулаки, впитывая в себя это болезненное беззвучие, тонкий ручеек тоски и горечи, струящийся от скучного светильника - казалось, кто-то, запертый в глубоком и темном подземелье уже много лет, плачущим голосом молит о помощи. Эша никогда не слышала ничего подобного. Она никогда не знала, что вещи может быть так плохо.
А потом появились и другие.
...она нас слышит, слышит?!.. ты слышишь?!.. ты знаешь?!..
... это наше, но он забирает, он все забирает и держит, держит...
... страшно, страшно... словно мертвые...и они тоже словно мертвые, они не слышат, хотя мы пытались... он не дает... он никому не дает говорить...
В глубоком и темном подземелье уже было полным-полно народу, все они толкались и дрались, пытаясь докричаться о помощи через замочную скважину, все они...
