- Что вы делаете?! - всполошился человек, попытался встать, но, поскользнувшись, тут же шлепнулся обратно и тоже огляделся. - Вы... Зачем?

   - Снимаю колготки - они порвались, - любезно пояснила Эша. - А вы что подумали?

   - Ничего, - быстро сказал тот, глядя как Эша запихивает колготки в сумочку. - Просто это... было слишком неожиданно.

   - Мужчины обычно иначе реагируют, когда я при них снимаю колготки.

   Сидящий сердито сказал, что у него не то воспитание. Шталь возразила, что воспитание здесь не при чем, после чего парень наконец-то поднялся на ноги, отряхивая одежду, и Эша изумленно воззрилась на него снизу вверх.

   - Поверить не могу, что вы меня уронили! Ладно, теперь можете угостить меня кофе и чем-нибудь съедобным.

   - А если я не хочу? - осторожно спросил он.

   - Вы меня уронили! - угрожающе напомнила Эша. - И теперь собираетесь сбежать?! А если б я сломала себе шею? Что - вы бы тогда забросали меня листьями и продолжили любоваться речными видами?! Девушка свалилась вам на голову, сняла при вас колготки, и вы считаете, что теперь можете просто развернуться и уйти?!

   - О Господи, да я просто гулял! - зачем-то сказал человек жалобно. - Я люблю гулять здесь по утрам, я хожу по набережной до самого моста, а потом через съезд на Малую Покровскую, а потом через площадь на...

   - Это не ответ. Как вас зовут?

   - А вам зачем знать? - теперь жалобность сменилась подозрением.

   - А вы что - в розыске?

   - Ну, Глеб, - парень глянул на прохожих, точно раздумывая - не позвать ли на помощь. - Знаете, девушка, мне правда сейчас не до вас...

   - А ее как зовут?

   Он быстро повернул голову и широко раскрыл глаза. На мгновение Эше показалось, что Глеб действительно сейчас пустится наутек.

   - Просто я много раз видела людей с таким выражением лица. По счастью, сама с ним никогда не ходила. Совершенно точно, что она есть, и совершенно точно, что ее нет у вас. На всякий случай, извините.

   Глеб с минуту молча смотрел на нее, и Эше казалось, что с каждой секундой он становится все выше. Потом хмуро сообщил:

   - Я всегда завтракаю в одной кафешке на Большой Покровской. Это... хм-м, далековато, но... Я к ней привык и... Ну, меня там все знают.

   - Несомненно, - скромно ответила Шталь, вытрясая муравьев из волос.

  * * *

   Глеб заговорился с каким-то знакомым возле стойки, и Эша сидела одна под похлопывающим на ветру синим барным зонтиком и поглядывала на спутника, следя, чтобы разговор не превратился в тактический маневр отступления. Левой рукой она болтала ложечкой в кофейной чашке, правой рисовала на салфетке закорючки и размышляла, с чего она вообще вцепилась в Глеба? Грустные влюбленные были не в ее вкусе, чувства вины не присутствовало никакого, значит, вывод только один - Глеб был подозреваемым - интуитивно потенциальным подозреваемым в потенциальном деле, потому что на набережной остался именно он и именно его она и подозвала, а не кого-нибудь еще. Если использовать ейщаровскую теорию, то Глеба уже можно было либо заковывать в наручники, либо объявлять Говорящим, либо не сомневаться, что он приведет ее к Говорящему. С точки зрения судьбы как-то слишком уж просто. С другой стороны, в последнее время так все и случалось. Глеб пока выглядел милым парнем, но последний милый парень, с которым Эша познакомилась тоже совершенно случайно, оказался похитителем инвалидов. Правда, она знакомилась с людьми и в других городах, везде было море случайностей, которые ни к чему не приводили, и все обретало определенность лишь тогда, когда Ейщаров по телефону говорил: "Ну-ка, ну-ка". Разве не он выбирал эти случайности? При чем же тогда тут судьба? Хотя и Ейщаров уже несколько раз ошибался. В любом случае, если дело так дальше пойдет, ей уже скоро страшно будет знакомиться с людьми. Ладно, остается надеяться, что никакого дела нет, и Глеб окажется просто Глебом, ибо и в роли Говорящего, и в роли преступного элемента он будет ужасен - благодаря не только своим размерам, но и своей редкостной неуклюжести.

   Из сумочки напомнил о себе телефон, Эша вытащила его и, взглянув на дисплей, вздернула брови, потом ответила, стараясь, чтобы голос звучал предельно равнодушно.

   - Ну как, он уже выдал тебе костюм и рассказал, как правильно готовить ему кофе, или ты с утра до ночи формируешь характер скамеечкам для ног?

   - Все еще злишься? - со смешком спросил Сева. - Эша, я думал, ты порадуешься, что у меня все хорошо. Скоро приедет Инна, и мы...

   - Можешь поцеловать ее от меня. Учти, я всегда целую женщин в щечку, так что не жульничай. Чего тебе надо? Тебя снова посадили на цепь? Знаешь, я уже несколько дней никого не слышала, кроме своего хризолита, но от него, как обычно, никакого толку. Как, впрочем, и от тебя.

   - Ты хорошо знаешь Михаила Леонидовича? - терпеливо осведомились в трубке.

   - Никогда о нем не слышала. Кто это такой?

   - Ну, шофер Олега Георгича.

   - Фу, ты смутил меня отчеством. Мишу, что ли? Нет, я его практически не знаю. Почему ты спрашиваешь?

   - Он никогда не казался тебе странным?

   - Да я с ним общалась всего ничего... А что? Ты подсмотрел, как он примеряет кружевное белье?

   - Тьфу, да нет... ну... В общем, я понял. Чем занимаешься?

   - Завтракаю с одним парнем.

   - Вижу, времени ты зря не теряешь! - Сева одобрительно хихикнул.

   - Это не то, что ты подумал, просто я упала на него с дерева.

   - У тебя странный способ ведения расследований, - заметил Сева. - Ты там сидела в засаде? Хотел бы я на это посмотреть...

   - Севочка, а разве у тебя сейчас нет никаких дел? Мне казалось, у тебя сейчас период адаптации. Кстати, не встретил там никого из своих коллег? - Эша начала рисовать закорючки с удвоенной силой.

   - Если не считать чокнутую Юлю, я видел семерых, хотя, думаю, их здесь гораздо больше. Я имею в виду настоящих, таких, как я, - чуть горделиво уточнил он, - а не тех, кто... как ты говоришь, второе поколение.

   Эша уронила ручку и полезла за ней под стол.

   - Семерых?! С тобой я нашла только двоих, кто еще пятеро?! С кем они говорят?

   - Ага, видишь, не зря я согласился уехать! - торжествующе заключил Сева. - Теперь у тебя есть личный шпион! Ну, я пока не выяснил насчет остальных, но один мужик, Марат, он по части зеркал, а Нина Владимировна, ейщаровская секретарша говорит с источниками огня.

   - Ничего себе! - вылезая, Эша чуть не опрокинула столик. - Хорошо, что я разговаривала с ней вежливо. Ну, а еще что? Что ты мне не договариваешь, Сева?! У тебя еще в Аркудинске была такая загадочная физиономия...

   - Лучше тебе пока об этом не знать, - заявил Сева. - Так спокойней.

   - На кой черт мне шпион, который заботится не о моей информированности, а о моем душевном благополучии?!

   - Какое у тебя сейчас дело?

   - Никакого! - буркнула Эша раздраженно. - Кстати, ты не знаешь, чем отличаются длинношерстные собаки от гладкошерстных?

   - Ну, количеством шерсти, я полагаю, - глубокомысленно сообщил Сева.

   - Ну конечно же! Хорошо, что ты позвонил!..

   - Они сильнее пачкаются, их надо чаще мыть, - продолжил он. - Им нужны специальные ошейники, я читал в Интернете... Ну и, само собой, их надо постоянно...

   - Специальные ошейники? Разве они не все одинаковые? - удивилась Эша.

   - Обычно ошейники плоские, но бывают и круглые - благодаря таким длинная шерсть на шее не вытирается, особенно у таких пород, как, например шпицы или чау...

   - То есть, гладкошерстным псам такие ошейники не покупают?

   - Ну, я не уверен, но, наверное, в этом нет смысла.

   - А вот теперь действительно спасибо. Все-таки, надеюсь, что Георгич ошибается. Никакой нет пользы от Говорящего с ошейниками.

   - Я мог бы говорить и с кукольной мебелью, от этого ведь тоже нет никакой пользы. Ошейники могут быть частью чего-то. Всех ремней, всех длинных и гибких предметов, всей привязи...