Очень распространена такая байка. Сидят две мамы-старушки и рассуждают.
— Знаешь, Маша, мой сын прислал из лагеря письмо. Пишет — стал пидором, видно большим начальником.
— А мой, — говорит другая, — сообщает, что живет у параши. Мы со стариком решили и написали ему, что если Параша девушка хорошая, пусть он на ней женится. Мы не против такого брака.
К педерасту любой зэк имеет право подойти и попросить любви, при отказе пидора полагается избить. Педераст — изгой лагерного сообщества: ест из особой меченой посуды, куда в случае необходимости при отсутствии толканов-унитазов блатным не возбраняется оправляться, пищу из миски вылавливают особыми ложками. В Новосибирской области в одной из зон льют из алюминия поилки для птицефермы, «для петухов», бракованные — треснутые, с раковинами поставляют в тюрьмы. Толстостенные, с короткими ручками, они только формой походят на ложки. Это ложки педерастов. Когда их предложили блатным, они возмутились и выкинули их в мусорные ящики.
Спит пидор у параши, часто положа голову на унитаз. Он не имеет права заходить в камере за черту блатных и мужиков. Ему не полагается пользоваться кроватями и на них сидеть. Он стирает в камере белье блатных, убирает ее, ловит вшей в одежде блатных. Педераст моет блатных в бане, его разрешается всем мацать, то есть обнимать, держать за половой член, гладить, одаривать ласками. Пидоры в бане собирают грязное белье, складывают обмылки. Вступают в половые отношения с педерастами везде без стыда и совести: в карантине, в бане, загоняют под шконку — тюремный лежак. В промзоне затаскивают и на крыши и там чешежопят.
В камерах Новосибирской тюрьмы педерасты живут только у толкунов-унитазов, их обязанность содержать унитазы в идеальной чистоте, при этом моют их костяшками домино. В обязанность педерастов входит также вытирать задницы блатным, выносить тузики — корзины с мусором. Свою посуду — шлюмки и ложки педерасты ставят также на унитаз. Не дай Бог оказаться посуде педерастов рядом с посудой блатных или мужиков! Последняя тогда помоится, что является непростительным нарушением уголовных правил и виновника-педераста за это избивают до полусмерти. Сдают посуду педерасты тоже отдельно от блатных.
Перед вступлением в половые сношения пидоры пидорам моют фуфло мылом, особенно ценится уссурийское пахучее мыло, затем промазывают вазелином и вставляют в «копченое солнышко» вату. После акта пидоры вытирают блатному член полотенцем. Поэтому настоящий уголовник никогда не воспользуется тюремным или лагерным полотенцем. Они считаются запомоенными. Блатные и мужики, умываясь, вытираются только марочками — носовыми платками или переданными с воли домашними полотенцами.
Знаменитые педерасты ценятся на вес золота. Их по праздникам одевают в женскую одежду вплоть до бюстгальтера, бреют ноги, половой член особым способом подтягивают к животу, красят щеки, брови, губы. Раз в году — 8-го марта — в Международный женский день устраивают угощение и поздравляют всенародно. Педерастам дают женские имена — Таня, Катя, Валя, а фамилию оставляют мужскую и называют Таня Золотавин, Катя Охохонин, Валя Шадрин.
В Новосибирской тюрьме в камеры смертного коридора педерастов помещают на ночь за деньги. Потом им дают отдохнуть в специальных камерах-обиженках, туда помещаются педерасты и лагерное зэковское начальство — козлы. Козлами называются бывшие завхозы, бригадиры (бугры). Козлов нельзя помещать в камерах с простыми зэками, так как их могут там убить или запомоить. В обиженках педерасты отдаются козлам.
По уголовному закону круглым педерастам не возбраняется доносить начальству о положении в камерах. Что с него, педераста, взять — он конченый человек.
Как и все заключенные, педерасты на карточках отмечаются дополнительной шифровкой: «ПП» — педераст пассивный, некоторым блатным ставят «ПА» — педераст активный. С отметкой «ПА» у блатных и мужиков педерастами не считаются.
На все виды верхней одежды — рубашки, пиджаки, фуфайки, зэчки, бушлаты — у сибирских педерастов «ПП» нашиваются синие полосы размером 20×50 миллиметров. Зачумленного педераста, то есть такого, какой уже из-за старости, уродливости и дряхлости не вызывает сексуального интереса, любой зэк может «попросить» убрать за себя помещение, сходить в наряд. Педерасты и черти — постоянный объект потехи и издевательств. В зонах Курганской области устраивают даже соревнования среди педерастов по бегу. В цехе, когда нет начальства, пидоров раздевают, вставляют в задницу ключи, сверла с обратной стороны, протяжки, отвертки и пускают в бег. Победители, те, у кого не выпадает инструмент, кто быстрее прибежит, получают угощение — глоток чая, конфетку, зубок чеснока. Молодежь часто устраивает гонки на чертях и пидорах — их запрягают в контейнера и ездят по цеху.
Такие же деления по группам сохраняются и у зэчек-женщин: блатнячки-паханы, работячки-лошадки, запомоенные — черти, лесбиянки-ковырялки. Каждый иерархический этаж устойчив и прослеживается даже в прокурорских зонах, куда попадают работники прокуратур, милиции, партийных и советских органов, а также зон и тюрем. При этом сан прокуроров приравнивается к зэкам, осужденным по статьям, связанным с изнасилованием, независимо от того, за что они сели. Их насилуют и помоят за то, что они насиловали других статьями уголовного кодекса. В зонах они живут среди педерастов и чертей. Судьи, чтобы не попасть в педерасты, должны доказать, что они в своей деятельности «помогали» осужденным, снижали срок наказания и противодействовали требованиям прокуроров. Блатными и мужиками в таких зонах являются милиционеры и офицеры зон и тюрем, короче, менты — простые и цветные. Такая зона есть в Иркутске, в Рабочем предместье, есть в Нижнем Тагиле — туда свозят со всего Союза подобных зэков. О себе они говорят: «Мы живем валетом, в мире наизнанку». Попадая повторно за решетку, эта категория уже следует в обычные зоны, где переходит, ежели не примочат, на положение педерастов.
Нет ничего страшнее, чем камеры малолеток — весь юный ум уходит на поиски издевательств и приклеивание мастей. Пахан камеры и его дружки за любой косяк-оплошность наказывают изощренно и извращенно. Косяком может быть все — неправильный ответ, расспрос, невыполнение обещания, утаивание прошлых, важных с точки зрения уголовного мира моментов своей жизни. В общем, все. Сережу Черепанова наказали, запретив от подъема до отбоя сидеть и прислоняться к чему-либо, даже присаживаться на корточки. Он так простоял полгода. За что? Его мать, не зная законов уголовной жизни, передала ему продуктовую передачу в хлопчатобумажном мешочке, где в орнаменте цветков был красный цвет. «Твоя мать — коммуняга, даже в тюрьму красное передает», — сказал пахан. Передачу отобрали, а ему на совете хаты вменили стоять от подъема до отбоя.
В тюрьмах Омска, Иркутска, Новосибирска часто в камерах выбирают генсека параши — генерального секретаря камерного унитаза. Выбирают не обязательно из чертей и педерастов, часто из мужиков. Генсек параши всецело отвечает за толкан. Генсеков при этом доводят до состояния «шифер сыпется с крыши», до сумасшествия. Каждый идущий на парашу по большой и малой нужде обязан у генсека взять разрешение, то есть спросить по полной форме: «Товарищ генеральный секретарь параши, можно мне посетить парашу?», Генсек должен ответить полно: «Пожалуйста, посетите мою парашу». Уходя с параши, посетитель спрашивает: «Товарищ генеральный секретарь параши, можно мне покинуть парашу?» Генсек обязан ответить: «Спасибо, пожалуйста, покиньте мою парашу». И так отвечать каждому. Если в камере десять-пятнадцать человек, можно генсеку и поспать ночью пару часиков. А как быть, ежели в камере сто — сто двадцать человек? Вы скажете, что можно и не отвечать. Попробуйте не ответить, за вами следят — в случае уклонения от ответа избивают, душат, помоят. Тяжело таким генсекам.
Клеятся масти навсегда. Куда бы не попал затем зэк, его спрашивают в камерах: «Ты кто?» Обязан ответить: «Я такой-то, сижу по такому-то делу. Взял кассу, мохнатый сейф, (то есть изнасиловал), примочил коммунягу или комсомольца и т.д. Жил всегда мужиком (чертом, круглым педерастом). У меня кликуха Поросячий хвост, масть защекан».
