Надо сказать, что дореволюционная Россия считала туалеты неотъемлемой частью человеческого бытия, сооружала их из обструганных, прочных плах. К примеру при строительстве Транссиба и КВЖД на всех станциях были построены добротные туалеты с дверями, закрывающимися прочными задвижками и крюками, с крышками для закрытия отверстий и для того, чтобы в них не проваливались дети. На некоторых маленьких станциях, где-нибудь в Могзоне или Хилке, они еще сохранились, правда исписанные похабщиной всех советских поколений, без крышек и задвижек. Крючки и задвижки заменены вертушками на гвоздях, что вынуждает граждан при пользовании туалетом брать с собой моток проволоки и привязывать к себе на расстоянии двери, что при корточном сидении, вестимо, ненадежно. На новых магистралях — БАМе, Сургут-Уренгое туалеты вообще не строят, а сколачивают из обзола и горбыля клетки, где в фуфло попадают занозы из дерева, и гвозди, а ежели зазеваешься, то и провалиться недолго.

Раньше в Сибири чистили туалеты пришлые китайцы, ныне — бичи, штрафники и говновозы. Так называются специальные машины с прорезиненным хоботом и бочкой. Насосами вытягивается туалетное месиво и вывозится на поля, как удобрение — бесплатный подарок от трудящихся масс колхозно-совхозному крестьянству. Шоферы-золотари с говновозок — объект неутихающей веселой молвы и потешек. Они почти все одного содержания: мама, узнав, что ее дочь дружит с говновозом, подняла скандал и запретила девушке встречаться с парнем. Он в отместку подъехал к дому, в форточку комнаты, где спала матушка просунул шланг и вылил народный сбор. Таким образом, запомоил не только несознательную даму и ее дочь, но и жителей всего дома.

В зонах туалеты чистят зашкваренные, запомоенные педерасты, их иногда называют чесоткой. Их работа — извлекать содержимое из выгребных ям и в бочках вывозить за зону. Бочки на КПП (контрольно-пропускном пункте) подвергаются шмону, тщательной проверке — промесу. Шкварота-чесотка также зимой раскалывает горы кала и смерзшейся мочи — эта работа считается западло, особенно позорной, так как при дроблении осколки летят и попадают на человека. Он при этом запомоивается навечно. Подобными смерзшимися кусками иногда помоят зэков, подбрасывая их в постель. В чучекском понимании сила определяется не только мощью организма, но и умением «срать» (оправляться) — хорошая куча показатель здоровья, так же как и высота струи. Посему туалеты в зонах обмочены на высоту, превышающую человеческий рост, стенки их одеты в бледно-желтую ледяную рубашку с протаянными отверстиями, куда блатные и мужики вставляют бычки. Черти и педерасты и оттуда их забирают для курева. Иногда в утай, обычно на свежем настовом снегу, как на воле, так и в зонах, пишут мочой ругательства — лозунги против начальства, руководителей партии и государства. Это высшая степень презрения.

Подглядывание за оправлением взрослых в туалетах — любимое занятие детворы. Затем у некоторых это любопытство стойко сохраняется всю жизнь, наполняя ее заботой о пробивании туалетных отверстий и устройстве тайных лежаков-ходов под нужниками. Насильники и воры об этом знают и прочным захватом за половые органы оглушают жертву. Туалеты — опаснейшее для жизни человека место и прекрасное — для насилия и грабежа, цыганских спекуляций и патологий.

Важное событие в истории многоочковости произошло 23 августа 1990 года, когда жители Самары впервые в истории СССР всенародно отметили День какашки лозунгами: «Свое не воняет», «Жрать нечего, а дерьмо течет!» и песнями из цикла «Выдь на Волгу, чья вонь раздается». В это время в Жигулевское водохранилище прорвалось из Тольятти 1,5 млн. куб. м фекалий, образовавших в нем автономное экскрементное море. Оно проследовало к Каспийскому и провожалось торжественно, так как в смешавшихся фекалиях всех слоев общества наконец-то было достигнуто единство. В церемонии проводов раздавались бесплатно листки туалетной бумаги и спускались на воду кораблики — ночные горшки с букетами полыни. Хор мальчиков и девочек, часть из которых в будущем попадет непременно в пидорное сословие зон, скандировал слова известного поэта.

Под ноги для запаха сыпалась дефицитная хлорная известь, давнишнее средство для обеззараживания и отпугивания насекомых от многоочковости. Известь и здесь умудрялись умыкать — воровать, ибо она важнейшее средство для приготовления «варенки» — модной ткани, дающей песевую пестроту. (Песь — кожная болезнь, приводящая к пигментации тела).

Издавна зэки живут семьями — большими и малыми, национальными и земляческими, группируясь по мастям. Прожить одиночкой в тюрьме еще можно, а в зоне нельзя. Опасности подстерегают со всех сторон, везде ментовские и зэковские «прокладки» — все усилия направлены на твое уничтожение и низведение тебя до стойлового состояния. К примеру, пришла, наконец, и тебе посылка, каких-то пять, но ой, как значимых килограммов. Ждешь ее, родимую, половину срока. Прикинь: влепили десятку — это 120 месяцев, посылку имеешь право получить через 60. К этим пяти годам набегут разные ШИЗО, ПКТ — их время плюсуется для отсрочки посылки и первую получишь реально через 75 месяцев, почти к концу срока. Посылку ждешь, о ней раздумываешь, о ней знают твои друзья-семейники и тоже ждут. Из дома написали об отправлении.

Что можно вложить в пятикилограммовый ящик, где только ящик весит из-за тяжелой фанеры, планок и гвоздей около килограмма, а превышение веса на 50 граммов приводит к тому, что администрация зоны отправляет посылку назад. Наконец, завхоз сообщил, что видел твою фамилию в штабном списке. После проверок, всяких прощупываний и разрезаний-мешаний мыла с сахаром, а печенья с сапожным кремом, высыпают содержимое в твою, уже год как приготовленную сумку. Теперь надо угостить: завхоза, дневального, бугра, товарищей по работе. Остается с гулькин нос. Но без семьи и этот «нос» не сохранишь — выкрадут, никто не найдет. Ежели семья крепкая, драчливая, не посмеют, побоятся крысятники, как называют казарменных воров.

Цель семейника — все нести в дом-семью и поддерживать ее существование: доставать продукты, «десятку», т. е. кастрюлю разливать, ежели вы одной семьей за стол попадаете, так, чтоб «гуща» и «мясо» в шлюмки своих шлепались, лучшие куски хлеба — горбушки, тоже своим, а в промзоне — работу блатную прибрать в «семейные» руки. Ясно же без кумеканий, что работа бывает разная: или электриком баклуши бить или без продыха стоять у конвейера. Без семьи нельзя прожить в зоне! В бане шайку не дождешься, места на лавке не найдешь, под душ не попадешь — все заранее занято; кто моется и растирается, кто, наворовав горячей воды, нательное белье, простыни, наволочки и полотенце стирает, а кто, договорившись с пидором, его чешежопит. В ларек за продуктами пойдешь, могут обокрасть и отобрать купленные продукты. Как найдешь виновника, когда все кругом — серота, зимой рано смеркается, да, ежели ты в очках, их сорвут и разобьют. Пока опомнишься, и след простыл. Без семьи — нельзя. Все объединяются в семьи, даже черти и пидоры. Семья — оплот зэковской жизни.

Приглашают человека в семью после долгого присматривания и совета в своем кругу. Стоит ли брать его? Что он нам принесет и даст? Не подведет ли? И потом незаметно подойдет к тебе посыльный и скажет: «Хочешь жить в нашей семье?» С семьей не пропадешь.

Некоторые большие семьи, состоящие из малолеток, вводят специальный ритуал прописки, иногда болезненный. На Урале в молодежные семьи принимают так: кладут человека на панцирную сетку, а затем укрывают сверху матрасом, и каждый член семьи бьет по нему ломом. Выходит такой семейник решетчатым, пробитый сеткой и опоясанный ломами. Случается, что потом и болеет. Все зависит от ударов.

Жизнь семейника наполняется смыслом. В семьях отмечают дни рождения друзей, своих родителей, помогают друг другу во всем. К примеру, ты стар и неповоротлив, и норму, рассчитанную на молодого, вытянуть не можешь. Что ж, в семье есть молодые, шустрые. Они подбегают к тебе, помогают, и пошла работа. Удивляется начальство, пожелавшее убить тебя работой, даже в пример другим ставит: «Смотрите, в могилу, морда, смотрит, а работает на наше светлое будущее». В ларек тоже ходят семьей — перед этим принимается решение семейного совета: столько-то хлеба взять, маргарина, конфет — глюкозы. Выделяют и на курево, и на спички. Сахар в зонах не продают, опасаясь, что зэки будут гнать из него брагу. Семья все делит по справедливости. Ежели у кого есть «дорога» на волю, то семья живет богато — с чаем, маслом, деньгами, книгами.