Романа затрепетали. Он наклонился, поднял кирпич, отчего тут же захлопнулась дверь, и бросил его в сторону холма. Раздался металлический звук, завыла сигнализация автомобиля, Роман сел, упершись спиной о запертую дверь, и через мгновение поднял свою все еще дрожащую руку и растопырил пальцы, наблюдая танцы невесомой пау- тинки между ними.

***

Когда занятия кончились, Лета подошла к Питеру на автобусной остановке, он не стал задавать ей вопросы, пока они стояли бок о бок. Он занял свое привычное место

в конце и пригласил ее сесть, что она и сделала. Открыла сумочку и вынула наружу старый, помятый конверт, который протянула Питеру. Адресовано ее отцу, обратного адреса нет. Он поднял брови и она кивнула, довольная собой.

Ты читала? – спросил Питер.

Она, обиженно:

Я не читаю чужую почту. Только если она не обо мне.

Он положил письмо в задний карман сумки, вместе с отрывком из «Базара Гоб- линов» и уродливым рисунком. Он не знал, образуют ли они в итоге что-то значимое, как те рисунки из различных точек, которые в итоге складываются в одну картину, если смотреть на нее из далека; если стоишь на другом конце вселенной, пытаясь най- ти решение, в итоге чувствуешь себя законченным идиотом.

Когда они проезжали Килдерри парк, Лета выглянула в окно и сказала:

Он умер.

Кто? – спросил Питер.

Френсис Пульман. Единственный, кто видел. Он ударил себя шприцом в мозг про- шлой ночью.

Ох, – произнес Питер.

Лета подвинула руку, как если бы хотела взять руку Питера, но изменила направ- ление, дотронувшись до клейкой ленты, прикрывающей прореху в кожаной обивке их сиденья. Автобус остановился в устье Киммел Лэйн и они вышли, направившись вниз по холму. Ни один из них, до сих пор, не отметил вслух, что все это за пределами нор- мального хода событий.

Роман какой-то странный сегодня, – сказала она.

Он злится на меня, – ответил Питер.

За что?

Потому что большое белое пятно по имени Роман, мешает Роману видеть всю карти-

ну.

Что случилось в субботу ночью? – спросила Лета. – Ты был там, когда его арестова- ли?

Когда твоя мама использует департамент шерифа, чтобы немного охладить тебя – не то же самое, что быть арестованным – сказал он.

Что ты не договариваешь?

Питер не ответил.

Не нужно умалчивать что-то, потому что я девушка, – сказала она.

Питер взглянул на нее, убедиться, правда ли она в это верит. Но так ничего и не сказал.

Я тебя сейчас стукну, – сообщила Лета.

Когда они проходили трейлер, дождь, собиравшийся весь день, начал легонько накрапывать. Они побежали внутрь. Машина отсутствовала, значит, все место в их распоряжении. Они сели на диван и слушали дождь.

Ты веришь в ангелов? – неожиданно спросила она.

Питер не знал, как выбраться из этого разговора и второй раз за один день пожа- лел, что лишь единожды в месяц он имеет возможность сбросить человеческую кожу.

Она похлопала по животу ладонью.

Это пугает моих родителей, потому что они не верят мне. Но, думаю, я бы тоже не поверила на их месте. Знаю, это звучит немного безумно.

На самом деле это звучит полностью безумно, – ответил Питер.

Ты мне веришь?

-Я не знаю.

Ты сказал, что не знаешь, потому что считаешь меня сумасшедшей?

Чтож, я думаю, ты, скорее всего, сумасшедшая, но я все равно не знаю.

Она посмотрела на него, но он смотрел в другую сторону. Он чувствовал, что она до сих пор разглядывает его и хотел, чтобы она перестала, но все же старался сделать свой профиль как можно красивее для созерцания. Кот прыгнул на кофейный столик и сел на паззл, который все еще собирала Линда и начал кататься, не разрушая рисунок, но доказывая, что ему это по силам.

Каждый кот это женщина, подумал Питер.

Ну и!? – с напором произнесла Лета.

Ну и что? – спросил Питер. Он знал, но давно выучил, если и есть какое-то преи- мущество у мужского пола, это то, что твою тупость не следует недооценивать; если притвориться, будто не знаешь в чем проблема, в половине случаев она исчезает сама.

Ты собираешься попытаться меня трахнуть? – заявила она.

Питер вдохнул, сжав зубы.

Итак, дело дошло до этого, – сказал он.

И что это должно значить? – она, повысив голос.

Питер скорчил лицо.

В чем дело? – спросила она.

Его гримаса стала жестче, он облизал заднюю сторону зубов.

Роман, – ответил он.

И какое ему дело до цены на рис в Китае?

Сама знаешь.

Она помолчала.

Я тебе нравлюсь?

Питер пожал плечами. Она ему не не нравилась. Как таковая.

Ты уверен, что дело не в… – Она положила руки на свой живот.

Нет, – сказал он. – Даже довольно сексуально.

Извращенец! – засияв лицом, вскрикнула она.

Слушай, – начал он. – Если на рельсах лежит динамит, ты дважды подумаешь, пре- жде чем сесть на проходящий там поезд.

Красиво говоришь!

Они оба молчали.

Ты это серьезно? – спросила она.

***

Роман стоял в своей комнате, рассматривая железнодорожное соединение, при- слоненное к стене. Хотя оно и выглядело, как ненужный мусор, это было первым изде- лием, произведенным Джейкобом Годфри для Пенсильванской железной дороги. Его ценность была за пределами всего: целая империя выросла на нем. Роман поднял его

и, прижав к сердцу, надавил так сильно, как только смог, но безрезультатно, не гнется, даже через сто лет, после его производства: это была сталь Годфри. Он поставил пред- мет на место и подошел к гардеробу, где покоились стакан водки, лед, небольшое коли- чество кокаина и оловянная коробочка. Он вынул свой контейнер для мятных таблеток, где хранил лезвие для резки коробок и немного соломы, разделил кокаин на несколько дорожек и вдохнул их. Сделал большой глоток водки. Посмотрел на себя в зеркало.

Сталь Годфри, – сказал он себе.

Он прижал лезвие к уголку глаза и быстро полоснул им вниз по щеке. Закрыл глаза и почувствовал, как теплая кровь стекает по его лицу. Поднял веки, дотронув- шись пальцем до пореза, провел им вокруг глаз и по губам, имитируя макияж матери. Он прищурил глаза перед зеркалом и сомкнул губы.

Заткнись и поцелуй меня, – произнес он.

В дверь позвонили. Испуганный, Роман поспешил в ванную, умыл лицо и за- клеил порез пластырем. Захватил свой стакан и вышел в фойе. Посетителем оказалась маленькая черная женщина, одетая в темный плащ, со значком в руках.

Ты Роман Годфри? – спросила она.

Да, – подтвердил он.

У тебя кровь, – сказала она.

Неудачно побрился.

Позволь взгляну.

Все в порядке, – ответил он.

Стой спокойно.

Она отклеила пластырь, тут же отметив про себя, что порез поверхностный и нанесен самостоятельно. То, что мальчик был опьянен и его сердце разбито, делало его неосмотрительно беззащитным для ее целей. Она сказала ему держать рану в чистоте, и что она не смертельна. Затем, представилась, но, очевидно, в этом не было необходи- мости.

Ты знаешь кто я? – спросила она.

Вы собаколов – ответил он.

Можно узнать откуда ты это знаешь?

Маленький городок.

Твоя мама сейчас дома?

Нет.

Она скоро будет?

Он пожал плечами.

А сестра?

Моя сестра не выходит наружу.

Как думаешь, можно мне с ней поговорить?

Она не разговаривает.

Это ничего, я просто поздороваюсь. Если ты не против.

Зачем вы хотите видеть Шелли?

Может мне стоит вернуться, когда твоя мама будет дома?

Этот блеф превзошел подозрения парня: он не мог добросовестно сделать ответ- ственный выбор.

Роман проводил ее вверх по лестнице, и она резко остановилась в коридоре вто- рого этажа.