В этой кровати спали.

Следующая комната принадлежала Лизе. Постель была заправлена и ею еще не скоро воспользуются. На одной из стен висела доска с фотографиями Лизы и ее дру- зей, прикрепленными вместе с изображениями популярных музыкантов, экзотических мест ее путешествий и вырезками из журнала о фитнесе. На ее столе был искусно созданный манекен, наряженный в миниатюрное бальное платье, делающий пируэт в сторону швейной машинки. Роман принялся копаться в ее гардеробе, а Питер в столе. Питер перебрал все ее письма и школьные тетрадки и брошюры колледжей. Он обна- ружил каракули, скорее всего нарисованные ею на одном из уроков, женщина Пили- грим убегает от коренного американца с огромной эрекцией, поднимающей его набе- дренную повязку, и один лист, распечатанный на принтере с заголовком на нем: КАК ИЗМЕНИТЬСЯ. Остальные листы бумаги были пусты. Он вернул все на место в том же виде, как и было.

Что-нибудь? – спросил он у Романа.

Роман поднял вверх пару белых трусиков с помпоном сзади, на манер кроличье-

го хвостика.

Вуаля, – ответил он.

Питер направился к ее шкафу, Роман вытянул коробку ее детских снимков и вос- поминаний из-под кровати.

Что если это в ее машине? – спросил Роман, перебирая фото начальной школы и бу- мажные валентинки. – Или в ее сумочке?

Никогда не знал что человек может делать с таким количеством туфель, – сказал Питер, сам он носил лишь одну пару, меняя их только в соответствии с погодой или по необходимости.

Роман бросил в кучу старую программку концерта «Лебединое Озеро». Он дер- жал в руках снимок одиннадцати или двенадцати летней Лизы в костюме бездомного времен Великой Депрессии с черной щетиной, сделанной из войлока.

Пешком по шпалам, – задумчиво произнес он.

Что вы ищете? – спросила девушка, стоящая в дверях.

Роман и Питер обернулись. Ей было пятнадцать, почти так же красива, как и ее сестра, но толстовата. Роман взглянул на Питера, который поднял свою руку в преду- преждающем знаке: Он справится сам.

Мы ищем письмо, которое пришло твоей систре, – сказал Питер. – Мы думаем, ее кто-то убил.

Кто-то как вы? – спросила она.

Туше, – произнес Роман.

Роман. – Сказал Питер. – Закрой блядь свой рот.

Это вы те парни, что выкопали е тело? – спросила девушка.

В комнате повисла тишина.

Мне все равно, – продолжила девушка. – Будто это может быть хуже того, что уже случилось, когда ты умираешь. Есть вещи внутри тебя, они живут там и поедают тебя изнутри. Их называют симбиотами. Мама называла меня «сентиментальной». Она поехала усыплять Гари. Она не больше не может находиться рядом с собаками, а отец не мог позволить, чтобы у пса, которого так любила Лиза, появились новые хозяева. Я всегда думала, что он маленький доставучий засранец, но все равно это через-чур для Бостонского терьера.

Девушка смотрела на них матовыми, как свечной воск, глазами.

Оно у меня, – сказала она. – То, что вы ищите. Я принесу. – Она удалилась.

Роман посмотрел на Питера.

Прости, – сказал он.

Питер ничего не ответил.

Моментом позже девушка вернулась с черным бумажным конвертом.

Я хотела позаимствовать пару носков и нашла его, – сказала она. – Я тоже хотела пой- ти, но она не взяла меня. У меня… была, я не знаю, вспышка. Возможно, тогда это и

не было вспышкой, просто мне так кажется, когда я оглядываюсь назад. Знаете, каково это, когда ты зол на кого-то, когда они уезжают, что часть тебя думает, Что если что-то случится, и ее больше никогда не увижу и что я сказала сейчас это последнее, что я когда-либо ей скажу? И я посмотрела на нее, а она всегда была так блядски симпатич- на и я сказала, что надеюсь, она подохнет в мусорном баке.

Она протянула конверт Питеру.

Я показывала его родителям, но они просто взбесились, – сказала она. – Они думают,

это было просто животное. Думают, я просто хочу получить внимание.

Питер открыл конверт и вынул черную бумажную карточку с вырезанными и приклеенными на нее буквами и почел. Перевел взгляд на Романа.

Ты Роман Годфри, не так ли? – спросила девушка.

Откуда ты знаешь кто я? – переспросил он.

Ты Годфри, – ответила девушка.

И что? – сказал Роман. – О чем это говорит?

Я думала, что ты можешь прийти сюда и ради меня тоже, – ответила девушка.

Питер протянул ему карточку. Роман посмотрел на нее и промолчал.

Наверное, нет, – сказала девушка, угрюмо.

Карточка оказалась приглашением на вечеринку. Вечеринка ТОЛЬКО ДЛЯ ПРИ- ГЛАШЕННЫХ о ней не должна знать ни ОДНА ЖИВАЯ ДУША. ТСССССС – говори- лось на ней. Вечеринка была назначена в Замке Годфри в ночь полной луны.

У тебя есть идей, кто мог прислать ей это? – спросил Питер.

Нет, нету. У нее не было друзей из Хемлок Гроув, о которых бы я знала. Но кто-то стащил у нее из сумочки кошелек в «Старбакс» пару недель назад. Я подумала, что он может быть у вас, ребята.

Роман не ответил, казалось, что ему все это больше не интересно. Он держал приглашение со своим именем на нем, словно какой-то сакральный текст.

Спасибо, – сказал Питер. – Ты нам очень помогла.

Зачем вы его ищете? – спросила девушка. – Того, кто сделал это.

Потому что он должен присоединиться к Гари, – ответил Роман.

***

Оливия взяла Шелли в библиотеку. Внутри они пошли в разные секции, Шелли в физику, а Оливия в периодику. Шелли прошла мимо детского отдела. Женщина в глу- боком кресле читала детям, собравшимся в кружок, сказку.

Семь к секрету, что нельзя выдавать, – произнесла она.

Затем она остановилась, когда вошла Шелли, и дети обернулись. Шелли застыла

все эти маленькие лилипутские глазки. Маленькая девочка подползла и дотронулась до одного из кубов Шелли с благоговейным интересом. Правая сторона лица Шелли растянулась в улыбке. Темное, мокрое пятно начало формироваться на штанишках у мальчика, и он принялся плакать. Сказочница опустилась на колени перед мальчиком, чтобы его успокоить, но плач начал распространяться от одного ребенка к другому слишком быстро, чтобы сказочница успела его пресечь. Шелли двинулась дальше.

Оливия услышала громкий хор голосящий от страха и, напевая про себя, выбра- ла журнал «Уолл Стрит». Обычно считается, что богатые семьи выстраивают свою удачу в три поколения, и Джей Ар будучи четвертым и полностью ответственным за спасение состояния Годфри от разорения, верил что этому в значительной степени послужила способность самостоятельно разбираться с финансовыми отчетами без помощи лакеев. В самом начале образования его жены были неудачи, но она удиви- тельно быстро обрела навыки, после понимания отношения предприятия в рамках ее собственного искусства: после разъяснений, рынок, как сердце, просто стал очередной зоной, в которой желание приводит к войне. Пожилой человек, один из тех, что ходят в библиотеку и сидят с периодическими изданиями за соседним столом, сказал:

Не хочу звучать старомодно, но всегда удивлялся женщинам, сующим нос в бизнес. Она повернулась к нему, и увидев, что нос в бизнесе о котором он говорил, при-

надлежит Оливии Годфри, любезность пропала с его лица и губы вытянулись в глупой, мертвой улыбке.

Чтож, спасибо, – сказала она, сама достаточно старомодная, чтобы понять компле- мент мужчины в том духе, в котором тот предназначался.

Оливия и Шелли встретились у двух кресел на втором этаже, повернутых к окну.

Пружины в кресле Шелли прогнулись практически до пола, когда она села и откры- ла книгу. Оливия вытянула шею и, заглядывая через плечо дочери, громко прочитала вслух:

Конечно, минута, как и ее воздействие, могут существовать в нашей физической вселенной, факт квантовой запутанности заключается в следующем: если одна логи- чески необъяснимая вещь существует, то она позволяет существовать всем логически необъяснимым вещам. Вещь может быть неправдоподобнее других, но суть в том, что находясь под водой – в пяти ли футах или пяти морских саженях от поверхности, вы все равно будете мокрым.