— Что тут смешного? — возмутился Ньюмен.

— Ничего.

— А чего ты тогда смеешься?

— Я не смеюсь, — Клингер закашлялся. — У меня просто комок в горле застрял.

— Художественный отдел, — снова буркнул Ньюмен.

— Пошел ты к черту. Пожалуйста, Джейк. Ты во второй половине дня свободен. А завтра приходи к двум часам на пресс-конференцию. Передай привет Марии.

— Художественный отдел.

— Вон отсюда, — рявкнул Клингер и показал на дверь.

— Можно поговорить с вами, лейтенант Ньюмен? — спросила Фрэнсис Мак-Алистер. — Не вставайте, пожалуйста.

Ньюмен сел, но женщине сидеть было негде, он снова поднялся, пожал плечами и улыбнулся.

Она сделала то же самое.

— Вот.

— Да.

Она решительно протянула руку, потом резко отдернула.

Он держал руку протянутой.

— Спасибо.

— Не за что.

Они обменялись крепким рукопожатием.

— Суд присяжных будет слушать дело против Де Бри. Я им, конечно, все расскажу. И если вы ведете следствие, вам тоже все расскажу.

Ньюмен одобряюще кивнул:

— Желаю удачи. В конце концов, вы поступаете правильно.

Она грустно улыбнулась:

— Знакомое чувство — хочется дело завершить, но возиться не хочется.

Ньюмен засопел:

— Да.

— Мне искренне жаль вашего партнера. Но не вините себя.

— Нет. Это компьютер виноват.

Она удивленно посмотрела на него:

— Простите, я не совсем понимаю.

— Я тоже.

Она добродушно прищурилась:

— Ну… до свидания. Еще раз спасибо.

— Еще раз пожалуйста.

— До свидания.

— Мисс Мак-Алистер?

— Да? — она резко обернулась.

— Я и компьютер не обвиняю. Он изрыгает то, что в него вкладывают люди. Мы с Милнером показались ему хорошей парой. Машина не может понять, что Милнер — червяк, задница, мошенник, лжец и обманщик и вшивый коп. Но я-то знал об этом. По радио парень каждое утро говорит… Я не знаю, слушаете ли вы радио по утрам, но парень, который сообщает прогноз погоды, вместо того чтобы сказать «из-за ветра кажется, что мороз примерно минус десять», он говорит, что ощущение, словно в каком-то месте в Канаде.

— Скэгвей, — предположила Фрэнсис Мак-Алистер.

— Значит, вы понимаете, о чем я?

— Когда я была маленькой, то слушала «Радио Юкона». Сержанта Престона. Одно из мест называлось Скэгвей. Холодно от одного названия. Я понимаю вас.

— В любом случае, думаю, забавно, что люди всегда предполагают, на что похожи их ощущения, вместо того чтобы просто-напросто чувствовать. У меня никогда не было брата. То есть у меня его нет, и сестры — тоже, я — единственный ребенок. Но однажды, когда мы с Милнером разговаривали, я поймал себя на мысли, что мы поладим, поймем друг друга, как братья. Мне очень нравилось так думать, у меня будто бы появлялся суррогат брата. Но, если бы я трезво оценил ситуацию, а не то, на что она была похожа, я бы, конечно, увидел ее корявость и нашу несовместимость. Это не брат, а червяк, задница, жулик и вшивый коп. Вы меня понимаете?

Фрэнсис Мак-Алистер кивнула:

— Отчасти. Вы — очень ответственный человек. Вам нужно определить меру и место собственной ответственности за случившееся. Не обвиняйте себя — вы достойны награды. Это важнее.

— За что? За то, что рухнул лицом вниз?

Она даже не улыбнулась.

— За неимоверные усилия, из-за которых в конце концов упали. У меня… у меня впереди — мучения, которые потребуют огромных усилий и выдержки. Я возьму с вас пример.

— Удачи.

— Спасибо.

— Тогда — до свидания.

— До свидания.

— Ньюмен слушает.

— Стив Федеричи, лейтенант.

— Привет, Стив. Я хочу отсюда смыться. У тебя что-то срочное?

— Я просто хотел сообщить, что родился ребенок.

— Отлично. Прими мои поздравления.

— Да. Спасибо. Роды длились семнадцать часов.

— Ух ты. Девочка, да? Как назвали?

— Знаешь, это забавно, лейтенант. Все время после анализа мы решали, как назвать. Думали, думали, да так и не придумали. Дженифер хочет назвать дочку Сарой. А я — Кэтрин, Кейт, для краткости.

— Можно дать совет, Стив?

— Конечно.

— Пусть лучше будет Сара.

— Ты так считаешь? Не знаю. Кейт Федеричи — мне вроде нравится. По-моему, неплохо звучит.

— Дженифер читает газеты? Знает о последних делах, да?

— Конечно.

— Назови лучше Сарой.

— Улавливаю твою мысль, лейтенант. Спасибо.

— Поздравляю, Стив. Наилучшего пожелания Дженифер и Саре.

— Хорошо. Пока.

— Пока.

— Ньюмен.

— Это Кейт Нейсмит беспокоит.

— Слушаю, мисс Нейсмит. У меня всего одна минута. Я пытаюсь отсюда выбраться. Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. Я уже дома, в Хобокене. Странное чувство — осознавать, что Карен Оберн умерла из-за меня. Но я в порядке, думаю.

— Не вините себя.

— Это очень трудно, — она натянуто засмеялась. — Вообще-то, это легко. Легче всего обвинить во всем Чарльза Айвса. Когда-то мы любили друг друга.

— Да. Я знаю.

— Вы собираетесь уходить?

— Ничего. О’кей.

— Я тут прочитала книгу, с месяц назад, которая напомнила мне о Чарльзе. Я о нем думала каждый день целую неделю или даже больше. А потом пришла посылка с пленками.

— «Муж Дон»? — угадал Ньюмен.

— Как вы сказали?

— Книга называлась…

— Я слышала, что вы сказали. Однако каким образом вы догадались, что я говорю именно об этой книге?

— Милнер ее читал. И рассказал мне. Она напомнила ему об Айвсе.

— Милнер читал «Муж Дон»?

— Угу.

— Дейв Милнер?

Теперь засмеялся Ньюмен:

— Да. Плутишка Дейв Милнер.

Кейт тоже рассмеялась:

— Точно. Плутишка Дейв Милнер. Плутишка Дейв читал «Муж Дон». Не знаю, что мне делать — плакать или смеяться?

— Смейтесь, — посоветовал Ньюмен.

— Когда я позвонила Милнеру, хотела рассказать ему о кассетах, то он притворился, что не знает моего адреса. А сам хорошо знал. Правильно? Это он мне все звонил и давал отбой, потому что ждал моей же просьбы о помощи.

— Звучит немного замысловато, но правдоподобно, — прокомментировал Ньюмен.

— Я не успела переговорить с Фрэнсис Мак-Алистер, — продолжала Кейт, — из-за всех этих перетасовок. Но, по-моему, она догадывается, что мне известно содержание записей ее разговоров с Чарльзом. Ее… болезнь.

— Будет следствие и суд присяжных. Она собирается дать показания.

— Храбрая женщина.

— Да, точно.

— Меня вызовут?

— Вероятно. Придется уточнить кое-какие факты.

— Я должна буду рассказать о кассетах.

— Вас приведут к присяге.

— Больше всего меня беспокоит запись, которую Чарльз сделал без ее ведома. Тогда он сообщил, что знает о ее болезни.

— Я не слушал никаких записей. Естественно, кассеты ведь уничтожены.

— Никто их не слушал, так?

— Думаю, да. Только вы. Не понимаю, к чему вы клоните, мисс Нейсмит?

— У Чарльза была любовь с Мак-Алистер.

— Да. Я тоже так предполагаю.

— Она, вероятно, тоже его любила.

— Не могу сказать. Уж очень сложно все.

— Хорошо, примем как рабочую версию, что она любила. Наверное, ей не следует знать, что его журналистские рефлексы оказались настолько сильны. Он делал контрабандные записи интимных разговоров.

Ньюмен молча ждал продолжения.

— Ей не стоит об этом знать, верно?

Ньюмен подумал и сказал:

— Показания вы будете давать не перед судом присяжных.

— Как понимать ваш ответ?

— Подумайте.

— … О’кей. A-а. Ясно.

— Отлично.

— Пожалуй, я надеялась, что вы именно так скажете.

— М-м-м.

— Ну, приятно было с вами познакомиться, — она неожиданно хихикнула, — хотя «приятно» не то слово в данной ситуации. Было ужасно. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.