— Карен Оберн убита. Ее убили вы. Где уверенность в том, что убийца не запоет?

Плутишка Дейв загадочно улыбнулся:

— Он мертв.

— Это тот же работник, что грохнул Корри?

— Тот же самый. Он был низким, грязным подонком, Нумз. Один из стрелков в «Клубе Смерти».

— А как же с тем парнем, который его убрал?

— Его убрал Де Бри. Нельзя иным способом прервать цепочку заказных убийств, ты же все понимаешь, Нумз.

Ньюмен пристально посмотрел на Де Бри, который отвернулся в сторону. Подлец, раскусил вишенку, а теперь никак не может разобраться в собственных ощущениях.

— Что-то слишком много покойников.

Плутишка Дейв пожал плечами и заявил:

— Мир жесток, Нумз, не я придумал эти поганые правила. Я бы запретил пушки, острые и тупые орудия. По цыпленку — в каждый горшок, по неделе в Майями — каждую зиму.

— Старая подружка Айвса уже мертва, или вы ее еще не смогли разыскать?

— Сейчас мы над этим работаем.

— Пленки, которые находятся у нее, это для вас не хит сезона?

— Нет, в самом деле, Нумз.

— Ты полагаешь, столько смертей стоят сорок тысяч в год?

Плутишка Дейв снисходительно заявил:

— Моя доля — только двадцать тысяч, Нумз. Мы с Мэри Лиз получаем треть.

— Если я не присоединяюсь к вам, вы сможете иметь половину.

— Если ты не входишь в долю, у нас возникают проблемы.

— Могу себе представить.

— Отлично.

— Если после всего, что ты мне сейчас поведал, я не присоединюсь к вам, то наши отношения, конечно же, не зацементируются?

Плутишка Дейв насмешливо ухмыльнулся. Ньюмен обратился к Мари Элизабет:

— Могу я задать тебе вопрос, Мэри Лиз?

Она слегка нагнула голову, типичное движение яппи-кокаинистки в напряженной ситуации.

— Скажи, что ты имеешь против Фрэнсис Мак-Алистер?

Мэри Лиз рассмеялась типичным для яппи-кокаинистки грубым смехом:

— У нее слишком много денег.

— Эй, разве это ее вина?

— Никто ни в чем не виноват…

Никто никогда ни в чем не виноват — закон Ньюмена (плагиат).

— Вычеркни меня, Милнз.

Плутишка Дейв дурашливо отогнул одно ухо кончиком пальца:

— Я, кажется, не расслышал, повтори, Нумз?

— Пошел ты.

Дейв сочувственно вздохнул:

— Ты бы подумал хорошенько, Джейк. Мне приходится…

— Не смей называть меня Джейком.

Мэри Лиз нагнулась и подобрала пальто.

— Пусти его в расход, Дэвид, пора сваливать отсюда.

— Минуточку, — Де Бри медленно встал и заковылял к Плутишке Дейву, испуганно размахивая ручками. — Ни к чему тут устраивать стрельбу.

Ньюмен потянулся за револьвером:

— Эй, а это неплохая мысль, Дэвид.

— Джейк.

Он уже достал оружие и предложил Милнеру:

— Разобьем несколько окон, проверим эту берлогу, — и прицелился в Дейва. — Хотел бы ты сейчас работать в отделе краж художественных ценностей, а, Дэвид?

— Отвали, Джейк.

— Это ты отвали! — Де Бри неожиданно толкнул Дейва в грудь. — Отвали сию секунду! Я не потерплю…

Плутишка Дейв выстрелил. Де Бри схватился за живот, удивленно посмотрел на руки, на Дейва, на Ньюмена, на Мэри Лиз, снова на свои руки и рухнул лицом вниз. Мэри Лиз прикрыла рот ладонью.

— Дейв…

Плутишка Дейв побледнел и выглядел совсем больным.

— Отвали.

— Дейв, ты понял?

— Отвали.

— Слышишь меня, Дейв? Все кончено.

— Отвали.

— Дейв.

— Отвали.

— Разреши, я вызову скорую, Дейв?

— Отвали.

— Пойми, теперь все твои правильные поступки принесут только пользу, Дейв.

— Отвали.

Ньюмен опустил револьвер. Плутишка Дейв протянул руку:

— Дай сюда.

— Нет.

Больной, обезумевший Дейв выстрелил в ковер под ноги Ньюмену. Тот бросил револьвер на пол.

— Подбери, — приказал Больной Дейв. Мэри Лиз стояла не двигаясь. Он схватил ее за руку и толкнул в сторону револьвера.

— Под-бе-ри!

Она подползла на четвереньках, дотянулась до револьвера, подняла его и попятилась назад. Больной Дейв отшвырнул ее в сторону. Потом прицелился в Ньюмена. Потом растерянно покачал головой:

— Не могу.

Он распахнул дверь на улицу и выволок за собой Мэри Лиз.

Ньюмен действовал как обычно.

Дыхание рот-в-рот, массаж сердца, звонок в полицию.

Потом ожидание.

Через четыре минуты примчалась первая патрульная машина. Превосходно. Сюда, наверх, в комнату. Вот.

— Послушай, парень, я отлично понимаю, что это необычная просьба. Дай мне свой служебный револьвер. Мы никому ничего не скажем. Ты в куртке. Никто не заметит. Я буду тебе очень-очень обязан…

— Как же, сэр. Я, мм-м…

— Ну, давай.

Скорее к машине, пока не успело подъехать начальство. Больной Плутишка Дейв умудрился проколоть шины чем-то острым.

Бесстрашный. Тренированный. Ботинки. Размер — девять с половиной. Ньюмен открыл багажник, вынул лыжи, подаренные Больным Плутишкой Дейвом, чтобы накрепко зацементировать их отношения.

— Так как, у тебя есть парень? — спросил Стив Федеричи.

Кейт, не отрываясь, смотрела в окно.

— Он играет, — она неожиданно прыснула, — не на бирже и не в рулетку. Он — музыкант.

Наверное, один из педиков с четырьмя глазами и клавесином.

— Ну да. В оркестре, да?

— В группе. В рок-группе.

Наверное, из худых волосатых металлических придурков. Мотли Круд или подобный хрен.

— Ну да?

— Музыка, — медленно сказала Кейт.

— Ну и что?

— Она всегда играла большую роль в моей жизни, а почему? Что в ней важного? «Сержант Пеппер», что может быть важнее, чем Бетховен, Бах, Григорианские песнопения? Чем тишина? Я глубокомысленна, да, Стив?

Заумный цыпленок. Неважно, с хорошим бельем или без.

— Конечно. Да.

— Знаешь, что сказал Лу Рид о «Сержанте Пеппере»?

— Что?

— Он сказал, что «Сержант Пеппер» банален от начала и до конца. К тому же он очень красивый, — Кейт нервно расхохоталась.

— Ну и?

— Господи, Стив, что с тобой?

— Что со мной? Это с тобой что? Тебя первую понесло о «Сержанте Пеппере», а зачем, к чему? Дерьмо собачье. Сидим тут, как идиоты. Сначала ты мне рассказываешь, что вышестоящий офицер, со стажем примерно в двадцать пять лет — паскудный мерзавец. А потом блеешь о «Сержанте Пеппере». Какого хрена, мать его дери…

— Может быть, снова попытаемся поискать Ньюмена? — робко сказала Кейт и посмотрела в окно.

— Он вне досягаемости.

— Разве у него нет карманного телефона? Разве их вам не выдают? В кино у полицейских есть такие. В «Большом Изи».

— Не видел.

— Я тоже. Просто вышла из зала, когда они вместе прыгнули в постель, без единого слова о СПИДе, о беременности. О том, что они хотят делать и что собираются предпринимать после. Все-таки не похоже на земную жизнь в почти двухтысячном году.

Дерьмо. Она не попадается на его удочку. Оба ведь взрослые, убивают время, ожидая телефонного звонка, оба любят хорошее нижнее белье. Пора, так сказать, идти на снижение.

Кейт рисовала пальчиком на запотевшем стекле.

— Я прочитала письмо в «Таймс» пару дней назад. Там говорится, что двадцать первый век начнется не в полночь 1999 года, он начнется ровно через минуту после полуночи 2000-го. Так как же все эти вечеринки, встречи нового века, что люди планируют? Они, выходит, торопятся примерно на год? — Кейт прижалась лбом к стеклу и горько заплакала.

Федеричи встал, подошел к ней и положил руку ей на плечо.

— Не переживай, Кейт. Все будет хорошо.

— Тебе легко говорить. У тебя есть пистолет.

— Все будет в порядке.

— Просто повторяя слова, ты ничего не сделаешь, ничего не изменишь.

— Все будет хорошо.

— Прекрати. Ради Бога. Прекрати, прекрати, прекрати.

— Все.

— Хорошо.

Входную дверь кто-то вышиб ударом ноги.