– Вас понял. Мы на месте. Готовы выдвинуться, – произнес он.
Зак продолжил идти, пока не убедился в том, что полицейские больше не смогут его разглядеть в темноте, и тогда нырнул влево, в сторону изгороди, перемахнул через ворота пастбища и бросился бежать по полю.
Не оглядываясь назад и не разбирая дороги, он понесся вниз по склону, спотыкаясь, когда его нога попадала в кроличью нору, и поскальзываясь, когда наступал на кучку овечьего помета. Ему было страшно так быстро бежать в темноте, в которой он не видел не только поле, но и собственные ноги, и в то же время это его возбуждало. Листья чертополоха и высокой травы хлестали по голеням, и краем глаза он то и дело замечал удаляющиеся бледные тени – это от него шарахались перепуганные овцы. Дорога осталась слева, и Зак боялся увидеть, как по ней, обгоняя его, хлынет волна голубых мигающих огней и докатится до фермы раньше, чем он успеет туда добежать. Он несся быстрее, чем когда-либо со времен детства. У него даже заболела грудь от холодного воздуха, который он вдыхал часто и судорожно. Ночь расступалась перед ним и захлопывалась сразу же позади, ничем не выдавая его присутствия. Пастбища, находившиеся между ним и двором фермы, имели еще двое ворот, и Зак неуклюже перелез через них, причем, перевалившись через последние, приземлился неудачно и подвернул лодыжку. Почувствовав жгучую боль и выругавшись, он, прихрамывая, подбежал к фермерскому дому, обогнул его и поковылял к входу, рядом с которым ярко горело в ночи незанавешенное кухонное окно. Заку показалось безрассудным и даже опасным так нарочито выставлять напоказ такой яркий свет. У него пересохло во рту, и сердце бешено заколотилось, когда он принялся стучать в дверь обоими кулаками сразу.
Ханна осторожно приоткрыла дверь. Глаза у нее были широко раскрыты, а во взгляде сквозила тревога. Когда она его увидела, Зак прочитал на ее лице облегчение и почувствовал, как его охватил приступ паники.
– Зак! Какого черта ты тут делаешь? – сказала она, перегораживая вход, чтобы незваный гость не мог войти или заглянуть внутрь дома.
– Полицейские вот-вот нагрянут. Они могут оказаться здесь в любой момент. Я их видел, – проговорил он, задыхаясь и жадно ловя ртом воздух. – Они стоят в начале дороги, которая ведет сюда. Я хотел тебя предупредить, чтобы дать тебе возможность… – Зак замолчал, заметив на лице Ханны страх, когда до нее дошел смысл сказанного. За ее спиной появился Илир.
– Полиция? Здесь? Боже… как они узнали? – растерянно пробормотала она.
– Понятия не имею. У тебя совсем мало времени, поэтому если тут имеется что-то, чего им не следует найти, то лучше это как следует спрятать. И поскорей! – Ханна поколебалась, затем повернулась к Илиру и что-то сказала, быстро и спокойно. Мужчина издал испуганный возглас, за которым последовала какая-то возня.
– Господи, неужели Эд Линч действительно сделал то, что обещал? Джеймс мне сказал, что за ним, кажется, следили. И когда я в последний раз говорила с ним по телефону, в трубке были слышны какие-то странные помехи… Черт! Какая же я идиотка!
– Мне… жаль, Ханна, – отозвался Зак.
Теперь, когда ему удалось ее предупредить, он не знал, что делать дальше. В этот момент из-за плеча Ханны появился Илир.
– Ах тебе жаль? Это ты вызвал полицию! – выкрикнул он, широко распахивая дверь и наступая на Зака с искаженным от гнева лицом.
Зак смущенно сделал шаг назад:
– Что? Нет! Я просто…
– Ты и теперь пришел к нам шпионить? – С этими словами Илир ткнул Зака в грудь твердым, как железо, пальцем.
– Нет, все вышло случайно. Я не собирался подглядывать. Просто стоял на утесах и видел… как подошло рыбачье судно. А затем наткнулся на полицию…
Илир ухватил Зака за полы куртки, развернул и ударил его изо всех сил о стену дома. Рот цыгана перекосился, глаза горели от злобы. Впрочем, в них читалось также что-то очень похожее на страх, от которого все мускулы Илира напряглись и сделались жестче стали.
– Это твоя вина, что они сейчас приедут! – оскалился он.
– Нет, я просто хотел вас предупредить! – возразил Зак.
– Ты очень пожалеешь. – Илир нанес удар Заку в челюсть. И в это же мгновение голова Зака ударилась о каменную стену дома. Боль оказалась такой сильной, что из глаз Зака посыпались огненные вспышки, даже не искры.
– Илир! Нет! Прекрати! – Ханна подскочила к своему работнику сзади и ухватила его за руку, когда он занес кулак для второго удара. – Илир! У нас нет времени! Перестань! Зак не виноват! Ступай в дом… Иди туда и приготовься!
Илир резко отвернулся от Зака, словно вдруг потеряв к нему интерес. Теперь Зак со всей ясностью увидел, насколько напуган его обидчик, гнев которого улетучился, оставив лишь страх. Илир сцепил руки над головой, и его глаза наполнились слезами.
– Что нам делать, Ханна? – спросил он в отчаянии. – Как мне поступить?
– Я что-нибудь придумаю! Иди в дом, живо! – приказала она и повернулась к Заку, который стоял, потирая челюсть. – Ты пришел, чтобы нас предупредить, так? – спросила она. Зак робко кивнул. – Значит, ты на нашей стороне, да? Я не ошиблась?
– Да. Я на вашей стороне.
– Тогда помогай. – Она стояла перед ним, ветер развевал волосы, темные глаза были тверже гранита, и каждый дюйм ее тела выражал спокойствие и решимость. Зак понял, что ради нее готов на все.
– Чем? – спросил он.
– Ты видел, как я помогла Джеймсу пристать. И догадался, что он что-то привез. Теперь я прошу тебя доставить этот груз в какое-нибудь другое место. Ради меня. Если сюда явится полиция, ей незачем знать, что́ Джеймс сегодня сюда доставил. Ты меня слышишь?
Зак, услышав это, замешкался. Он понимал, что Ханна вовлекая его в свои дела, делает соучастником. Отчасти для того, чтобы получить его содействие, а отчасти для того, чтобы в будущем заручиться его молчанием. Он неохотно кивнул:
– Хорошо. Но, знаешь, если речь идет о наркотиках… – Он покачал головой.
На лице Ханны появилось брезгливое выражение.
– О наркотиках? Ты всерьез считаешь, что я могу этим заниматься?
– По правде говоря, не знаю, что и подумать.
– Ты считаешь, я рискну всем, чтобы торговать наркотиками? Черт возьми, Зак! Тебе интересно, ради чего я готова рискнуть всем? Да? Тогда заходи и смотри. – Она ухватила его за рукав и провела на кухню. Там она дала ему секунду, чтобы оценить представшую перед ним сцену. Яркий свет больно резанул глаза. – Ну, теперь понимаешь? – спросила она.
Зак смотрел в изумлении.
– Господи, – пробормотал он.
Вернувшись домой после того, как Селеста во второй раз ее прогнала, Димити легла в постель и заснула так крепко, как не спала никогда в жизни. Это был сон без сновидений, похожий на небытие. Она проснулась незадолго до захода солнца с тяжелым чувством беспокойства. Димити не могла ни сидеть на месте, ни заниматься домашними делами, поэтому разожженный ею в плите огонь вскоре погас, вода в чайнике осталась холодной, а яйца лежали под курами дольше обычного. Она украдкой бросила взгляд в спальню матери через приоткрытую дверь. Валентина лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Ее жесткие соломенные волосы спутались, и она тихо похрапывала. Казалось, ее ничуть не трогает происходящее в окружающем мире. Димити напрягла память и вспомнила, что через некоторое время после того, как она вернулась, дверь «Дозора» громко хлопнула. Это ушел какой-то гость. Слабый запах рыбы еще витал в духоте спальни. Димити тихо прикрыла дверь, удивившись внезапно посетившему ее желанию тихонько лечь в постель рядом со спящей матерью. Почувствовать теплоту ее несвежего тела. Осознать, что она защищена и находится в безопасности.
Затем, через минуту или две, сбылись ее мечты. Солнце скрылось за горизонтом, но от него еще исходил бархатистый свет, от которого море словно светилось. Стоя у окна своей спальни, она увидела, как синий автомобиль едет по дороге, ведущей к «Дозору». Он ехал быстро, из-под колес поднимались клубы пыли и летели мелкие камешки. Машина остановилась прямо перед коттеджем, и из нее вышел Чарльз. Да, это был именно Чарльз. Он провел руками по волосам, приглаживая их, – или, во всяком случае, ей так показалось, – подошел к двери и принялся в нее стучать, настойчиво и беспечно. Чарльз прибыл, чтобы забрать ее, подумала она, спускаясь по лестнице на первый этаж, и мечтательная улыбка появилась у нее на лице. Страх мучил ее с тех пор, как она проснулась, хотя его причина оставалась непонятной. Димити знала только одно: вернуться в «Литтлкомб» для нее хуже смерти. Но теперь Чарльз наконец за ней пришел, и страх улетучился. Направляясь к двери, она осматривалась вокруг, думая, что, возможно, больше не увидит своего дома. Что, наверное, она в последний раз спустилась по лестнице, прошла по каменным плитам пола, потянула ручку тяжелой дубовой двери. Ее улыбка сделалась еще шире, когда она увидела стоящего за ней Чарльза, и любовь, больше ничем не сдерживаемая, засияла на лице девушки. Больше не надо ни прятаться, ни ждать.
