Его темные глаза встретили ее взгляд, и он улыбнулся, если это можно назвать улыбкой, и ее сердце непроизвольно откликнулось на эту улыбку.

Кровь пульсировала у нее в венах, жар залил лицо, заставляя каждую клеточку отзываться на этот призыв. Ее поразило то, что она все еще мо – жет желать его, что она может чувствовать себя перед ним такой «зеленой» и неопытной после того, что произошло на квартире у Лайлы.

– Не надо, не надо опять, – твердо сказала она, когда он большим пальцем описывал линию ее бедер.

– А что, ты думаешь, я собираюсь делать? – спросил он, его голос еще никогда не был таким глухим и хриплым, никогда не был таким «американским».

Она посмотрела ему в глаза:

– Ты хочешь еще… секса, – резко ответила она, но ее голос звучал скорее хрипло, чем сердито, а тело стало таким горячим, что она начала презирать себя.

– Только теперь это займет больше времени, я буду делать все медленно. – Он поцеловал ее в шею.

Алисия постаралась оттолкнуть его. Он же только крепче прижал ее к себе.

– Ты самый ужасный из всех мужчин.

– Самый ужасный? Ужаснее твоего отца? – Он запечатлел еще один короткий и дразнящий поцелуй на ее груди. – Как плохо.

Тепло пронзило ее тело, ей хотелось провалиться сквозь землю. Она не могла поверить, что может так страстно желать мужчину, которого так ненавидит, а ее тело, ее глупое, жалкое, бедное тело отвечает ему.

Его губы сквозь блузку опять нашли ее сосок. Она беспомощно изогнулась, волны огня и желания пронзали ее тело. На долю секунды она при – льнула к нему, закрыв глаза и позволяя себе насладиться его прикосновениями, но, взяв себя в руки, вывернулась из объятий Кристоса.

– Я понимаю, я не нравлюсь тебе, – тихо сказал он, его голос выражал все его эмоции и чувства, – но мы женаты. И должны принять это.

Она зажмурила глаза, как будто могла этим заставить его замолчать.

– Ты никогда не добьешься от меня того, чего хочешь.

– Я не знаю, что произошло между тобой и твоим первым мужем, но Джереми Уинстон что-то сделал тебе…

– Нет.

– Он причинил тебе боль, заморозил твое сердце, превратил тебя в Спящую Красавицу.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я знаю достаточно. Я знаю, что это замужество отравило тебя. Я знаю, что после этого ты около двух лет провела в Швейцарии, потом, уехав из санатория, долго пыталась снова прийти в себя.

Сердце Алисии билось так, что казалось, оно выскочит из груди.

– Я не могу говорить об этом.

– Но почему? Что случилось, Алисия?

– Ничего. Ничего не случилось.

– Что-то все-таки произошло. – Нет!

– Что-то мрачное, ужасное…

Слова окружали ее, сновали по комнате, их становилось все больше, пока они не заполнили все пространство вокруг Алисии. В глазах у нее потемнело…

Кристос позвал доктора. После осмотра доктор посоветовал Алисии отдохнуть и попить витамины, содержащие железо. Врач сказал, что женщины часто бывают малокровны, и если Алисия хочет забеременеть, то сначала ей необходимо справиться с недостатком железа.

– У меня нет малокровия, – запротестовала Алисия на следующий день, когда ей подали третий бифштекс подряд. – Мне вполне достаточно железа, содержащегося в шпинате. Для этого не надо съедать килограмм бифштексов зараз.

– Если ты не будешь сильной, мы не сможем иметь детей.

– Я сильная, и мне не нужно мясо для того, чтобы забеременеть. Отстань от меня со всей этой мясной терапией. И прекрати пугать меня.

Кристос пытался урезонить се:

– Я не пугаю. Я просто хочу, чтобы ты была очень осторожной.

– Я и так осторожна. И еще я очень скучаю.

Хочу на свежий воздух.

Он проворчал что-то и покачал головой, готовый закончить дискуссию.

– Можешь пойти в бассейн. Я там на стул положил для тебя полотенца. Но не стой долго на солнце. Чтобы не обгореть.

Алисия перетащила шезлонг из-под зонта поближе к бассейну, где можно было понежиться на солнце и посмотреть в чистую голубую воду. Она взяла с собой книгу из комнаты, но та оказалась довольно занудной и требовала больше концентрации внимания, чем она сейчас могла себе позволить. После получасового чтения она перевернулась на живот и позволила себе ничего не делать.

Солнце чудесно пригревало спину, и разморенная Алисия начала засыпать.

Внезапно – она не знала, сколько времени прошло, – молодая женщина почувствовала прикосновение, нежное поглаживание, как будто по ее обнаженной спине тихонько провели бархатом.

Алисия поежилась. Ее переполняло ощущение блаженства. Но приятное прикосновение повторилось, и ее тело отозвалось на него, загорелось. Она медленно вздохнула, все еще не желая открывать глаза и уходить из объятий Морфея.

Но и игра не прекращалась. Казалось, кто-то перышком провел по спине, очертил контур ее купальника.

Она немного поерзала, раздразненная этим прикосновением и разочарованная его краткостью.

Неожиданно она поняла, что это все обман, ловушка. Это не сон!

Алисия вскочила.

– Кристос!

Высокая тень отодвинулась, пропуская к Алисии серебристое солнце. Он сел на шезлонг рядом с ней:

– Надо было все-таки намазаться средством от солнца. Ты здесь уже несколько часов и жутко обгорела.

Она бросила взгляд на свое запястье, но часов не было, посмотрела на солнце. Оно сильно сместилось, проделало четверть пути по небу.

– Который час? – спросила она, пытаясь застегнуть верх купальника.

– Без пятнадцати четыре.

– Сколько?

Он с улыбкой смотрел, как она сражается со своим купальником.

– Может, я смогу тебе помочь?

– Мне не нужна твоя помощь!

– Тебе надо что-то накинуть. Ты вся обгорела. Ты же не хочешь, чтобы кожа начала облезать.

– Я никогда не облезала. – Ее пальцы так дрожали, что застегнуть бюстгальтер не представлялось возможным.

– Алисия, я ведь видел грудь и раньше.

– Но не мою.

Его губы тронула усмешка, брови вздернулись. Он хрипло засмеялся:

– Я уверен, что смогу перенести это потрясение.

Конечно, что еще он может сказать! Он родился остряком. Вскочив на ноги, она схватила полотенце и надела халат.

– Боюсь, что я не смогу этого перенести. Шелковый халат показался ей таким ледяным по сравнению с ее горящей спиной, что она вздрогнула.

– Когда ужин?

– В семь выпьем чего-нибудь. А ужин в девять. Алисия пообещала прийти и поужинать вместе с ним, но не рассчитала свои силы. Она очень сильно обгорела.

Теплый душ сначала помог, но, как только она вытерлась, вся ее спина, от плеч до ступней, загорелась огнем.

Она даже одеться не могла без слез. Даже свет бра казался ей ножом, которым водят по ее спине. Ничего в ее шкафу не показалось ей привлека-тетьным. Она выключила лампу, разделась и осторожно скользнула под холодную простынку.

К черту ужин. Она лучше останется в постели.

Через пятнадцать минут Кристос подошел к ее двери.

Он даже не удосужился постучаться – просто вошел.

– Зная твою любовь к побегам, я решил проверить, с нами ли ты еще.

Алисия натянула простыню на самый подбородок.

– Как видишь.

– Но в постели. – Да.

– Может, это приглашение? – Его ослепительно белые зубы сверкнули в полумраке комнаты.

– Нет.

– Но ты ведь голая.

– Я, кажется, обгорела.

– Покажи мне. Жар залил щеки.

– Хочешь доказательств?

– Да, пожалуйста.

Борясь с противоречивыми чувствами, переполняющими ее, Алисия попыталась привести мысли в порядок.

– Я не собираюсь раздеваться перед тобой, только чтобы ты мог убедиться в том, что я действительно обгорела.

– Ты уже около года не была на солнце. У тебя могут быть ожоги второй или даже третьей степени.

– Ты преувеличиваешь. Это просто солнце.

– Вот и проверим. – Кристос тихо подошел к краю кровати и выдернул одеяло из ее крепко сцепленных пальцев.

Алисия быстро перевернулась на живот, чтобы прикрыться, оскорбленная его исследующим взглядом.