– По-моему, да, Рене. Я изменилась, сама того не заметив. За последние несколько недель, когда я беседовала со всеми этими несчастными, я поняла, что жизнь здесь вовсе не так уж плоха, как мне казалось раньше. Я могу пережить трудности, даже опасности местной жизни, потому что у нас тут есть нечто поважнее – свобода. И люди здесь искренне готовы помогать друг другу.

– Что ты собираешься делать в будущем? – спросил Рене.

Адриана пожала плечами:

– Пока не решила. И не тороплюсь решать. Милдред и Эндрю Уилсоны так добры ко мне. Они действительно хотят, чтобы я жила с ними, и я знаю, что я им не в тягость.

– Но ты ведь должна выйти замуж, – напрямик сказал Рене.

– Наверное. – Адриана хотела бы избежать этого разговора. Она знала, что он сейчас скажет, и не представляла, как можно его остановить.

– Ты нравишься моим детям, – продолжал Рене.

– Мне они тоже нравятся. Даже очень. Они просто прелесть.

– Я тоже очень привязался к тебе, – мягко сказал Рене.

– Спасибо. – Она понимала, что отвечает невпопад, но ей больше всего на свете хотелось прекратить разговор.

Рене не унимался:

– Я не просто привязался к тебе, Адриана. Когда Луизу убили, я думал, что больше уже никогда никого не полюблю, что она навсегда останется частью меня. Я любил ее с. самой юности, она выносила и родила моих детей. К тебе я испытываю совсем другие чувства, но они тоже искренние.

– Рене, пока ты не зашел слишком далеко, – прервала его Адриана, – позволь спросить: может, ты так привязан ко мне потому, что тебе просто нужен кто-то? Тебе нужна жена. Твоим детям нужна мать. Скоро Нетти и Том переберутся в свой собственный дом, и тебе понадобится женщина, чтобы делать работу по дому, помогать с огородом.

Рене запротестовал:

– Это несправедливо. Конечно, я не могу не думать о своем положении.

– Сегодня на вечеринке было столько симпатичных молодых женщин, которые очень даже внимательно к тебе приглядывались, – сказала Адриана. – Если бы не было меня, возможно, ты бы обратил внимание на кого-то из них.

– Да, я обратил, – рассмеялся Рене. – Особенно на эту маленькую брюнетку, Мишель Бовье, она веселая и хорошенькая. Но ты есть, и я буду, счастлив, если ты согласишься стать моей женой.

– Мне очень жаль, – ответила Адриана.

– Значит, ты уже условилась с Джефри Уилсоном перед его отъездом?

– Нет, Рене. Я сказала ему то же самое, что сейчас сказала тебе. Я не уверена, хочу ли выйти за одного из вас.

– Понятно.

– Надеюсь, что понятно, – воскликнула Адриана.– Я уже немного успокоилась и потихоньку начинаю снова ощущать почву под ногами. Но я собираюсь прожить здесь всю жизнь и должна хорошенько обдумать, как мне ее прожить.

Рене понимал, что мучит девушку, может, даже лучше ее самой. Он внимательно и терпеливо слушал ее.

– Но к кому склоняется твое сердце?

– Ни к кому, – ответила Адриана. – Когда сердце заговорит, я почувствую.

– Я подожду, – ответил Рене.

Неожиданно Адриана потянулась и поцеловала его.

– Спасибо, Рене. Я постараюсь, чтобы тебе не пришлось ждать слишком долго.

Джефри Уилсон заметил, что все члены семейства Гонки сильно отличались от остальных индейцев. Эличи поразительно быстро освоил стрельбу из мушкета и его устройство и сам стал инструктором. Теперь он помогал Джефри, и они вместе обходили в поле группы воинов, которые стреляли по мишеням.

Воинам было гораздо легче общаться со своим одноплеменником, и Джефри позволял Эличи вести занятия.

– Хорошенько прижми приклад к плечу. – Эличи шел вдоль линии воинов и давал советы то одному, то другому.– Не тяни курок, жми на него… Никогда не опускай прицел… Когда нашел мишень и прицелился, не медли. Промедлишь, моргнешь разок, и мишень сместится.

Ополченец, который занимался с этой группой воинов, мог сказать на языке сенеков всего несколько слов и потому был очень рад такой помощи.

Джефри и Эличи направились к следующей группе.

– Сегодня мне все время на ум приходит Ренно, – сказал Эличи.– И матери он приснился прошлой ночью. Он в большой опасности, – говорил Эличи с полным самообладанием, как может говорить лишь настоящий воин сенека. Джефри в сны не верил, но встревожился, потому что знал, что индейцы умеют предчувствовать.

– Сестра моего отца явилась во сне моей матери и говорила с ней. Санива открыла ей, что Ренно угрожает смертельная опасность. – Эличи говорил так же ровно и спокойно.

– Ты переживаешь за него. – Слова сами собой выскочили у Джефри.

Молодой воин покачал головой:

– Санива будет наблюдать за Ренно, он не погибнет. Она будет охранять его и даже если не явится ему, все равно подскажет, что нужно делать.

Джефри подумал, что ему никогда до конца не постичь индейцев. Возможно, Ренно действительно угрожает большая опасность, но он совершенно не мог представить, как дух умершей тетки сможет его защитить.

Они замедлили шаг, и подошли к следующей группе стрелков. Многие из воинов уже прошли курс обучения, и теперь инструкторы обучали молодых юношей, которым еще только предстояли испытания на звание воина. Джефри замер, заметив среди юношей и Уолтера Элвина.

Никогда в английских колониях, в том числе и в форте Спрингфилд, не подумали бы обучать военному делу такого молодого юношу, да еще инвалида. Здесь же, казалось, все смотрели на это как на нечто естественное.

Джефри остановился за спиной Уолтера и внимательно наблюдал за ним.

Юноша быстро зарядил мушкет и внимательно прицелился. К стволу вяза был прикреплен кусок бересты, на котором углем нарисованы голова и туловище воина. Уолтер нажал на курок, и пуля пробила дырку в груди мишени.

Уолтер быстро и ловко перезарядил мушкет, совсем как какой-нибудь ветеран-ополченец. Тут он заметил, что за ним наблюдают, обернулся, увидел Джефри и улыбнулся ему.

Мальчик так метко стрелял, что было бы жестоко его прерывать, и Джефри только улыбнулся в ответ, похлопал его по плечу и пошел дальше.

Но он задумался об Уолтере всерьез. Ида Элвин не случайно волновалась за сына. Джефри понял, что надо поговорить о нем с Гонкой. Сенеки имели право с детства обучать военному искусству своих сыновей, но Уолтер гражданин Массачусетса, хотя и. живет в настоящий момент с индейцами.