Дебора Элвин вся светилась, как и подобает невесте. Взгляды присутствующих были прикованы к ней. Она сидела рядом со своим будущим мужем, преподобным Авдием Дженкинсом, во главе большого стола в столовой дома Эндрю и Милдред Уилсон, на ферме неподалеку от форта Спрингфилд. Кое-кто в Массачусетсе называл этот дом особняком. Наверное, по пограничным меркам это и был особняк, хотя сами Уилсоны и их друзья считали дом фермерской усадьбой. Дощатое здание было аккуратно побелено и выглядело скромно. Обстановка в доме тоже была простая и практичная, кроме некоторых семейных реликвий, привезенных из Англии два десятилетия тому назад.

День благодарения[3] 1689 года стал особым праздником для всех, кто жил в Новой Англии. В большом доме набралось столько народа, что пришлось ставить столы и в гостиной, и в коридорах, отделявших столовую от других комнат. Некоторые женщины нарядились в шелковые или бомбазиновые[4] платья, но одежда большинства мужчин и женщин была из грубой полушерстяной ткани, привычной для переселенцев. Кое-кто из мужчин пришел в штанах и рубахах из оленьей кожи – у некоторых колонистов ничего другого и не было.

В этом году поселенцам удалось собрать большой урожай овощей и зерновых. Но настоящим украшением праздничного стола стало мясо. Полковник Уилсон и его управляющий фермой Том Хиббард охотились каждый день в течение целой недели, и теперь на вертелах жарилась целая дюжина диких индеек. На улице в специальных ямах запекали разделанные туши бизонов. Для любителей более изысканной дичи готовились утки, гуси и куропатки.

На празднике собрались друзья, соседи и офицеры отряда милиции Массачусетса с семьями. Отсутствовал лишь Джефри Уилсон, и только его отец знал, что молодого человека отправили с секретным поручением к индейцам сенека.

Люди в форте Спрингфилд жили дружно, как часто случается в местах, где жизнь трудна и полна опасностей. Многие из них вместе отражали нападения индейцев, и большинство, в том числе Том Хиббард, пережили утрату близких. Мужчины вместе ходили в поход на Квебек, а в голодные годы делились друг с другом последним.

И только одному человеку было здесь не по себе. Нетти сидела у дальнего конца большого обеденного стола. Когда она приехала в Америку из Англии, у нее не было ни гроша, и чтобы прокормить себя, она стала заниматься единственным доступным ей делом, но и священник, и его невеста твердо верили, что добродетели Нетти намного перевешивают те грехи, в которых она погрязла в связи со своим ремеслом.

Внешне Нетти ничем не отличалась от других женщин. Рыжие волосы стянуты в аккуратный узел на затылке, вырез на платье совсем небольшой. Конечно, она близко знала многих из присутствующих мужчин, но старалась не показывать этого. Она очень удивилась, что и женщины тепло и сердечно приветствовали ее – видимо, дух праздника захватил всех без исключения.

И все-таки она чувствовала себя неловко, главным образом, из-за того, что сосед справа в прошлом был ее клиентом: Крепко сбитый, лет двадцати пяти, фермер Джек Дейвис появился в колонии совсем недавно. Нетти на себе испытала, что он требователен, груб, эгоистичен, а когда выпьет, становится совершенно несносным. Когда он подошел к столу, потягивая ромовый пунш полковника Уилсона из оловянной кружки, напиток весьма крепкий, Нетти сразу почувствовала недоброе. Стоило ему сесть, как он тут же положил ей руку на бедро и крепко стиснул.

Нетти страшно смутилась, не зная, как выйти из положения. Спас ее преподобный отец Дженкинс – он громко стучал по краю кружки и просил всех встать.

Полковник Уилсон склонил голову, остальные последовали его примеру. Авдий Дженкинс звонким голосом с чувством прочитал отрывки из Книги псалмов.

Собравшиеся истово вторили священнику. Хотя после страшной резни, которую индейцы учинили в форте Спрингфилд двадцать два года тому назад, в живых никого не осталось, те, что собрались в доме полковника, тоже пережили немало трудностей и только теперь начинали обретать уверенность и надежду. Фермы процветали, закрома ломились от зерна, копченостей и других продуктов. Каждый месяц прибывали новые поселенцы из Англии, и уже не так-то легко было найти хороший участок на восточном берегу реки Коннектикут. В крепости на вершине холма было с полдюжины пятидесятисемимиллиметровых пушек, днем и ночью там несли караул ополченцы местной милиции. Индейцы уже не отваживались нападать на форт, хотя отдаленные фермы иногда еще страдали от их набегов. На улице Короля Вильгельма имелось с десяток магазинов, к тому же ходили слухи, что полковник Уилсон собирается вложить деньги в литейную мастерскую – вот только закончит строить лесопилку и небольшую ткацкую фабрику.

Кому же лучше знать историю форта Спрингфилд, как не Иде Элвин? Она лишилась мужа почти сразу после того, как родила сына. С тех пор она билась как рыба об лед, обеспечивая пропитанием свое небольшое семейство. В последние годы ей помогала племянница Дебора. Но сегодня Ида наконец-то могла воздать хвалу Господу. Дебора выходит замуж за человека, которым восхищается все население колонии. Уолтер нашел свое место среди индейцев сенека, о чем поведал ей Авдий, когда побывал у индейцев несколько месяцев тому назад.

Ее мысли прервал сосед слева. Леверет Карзуэлл прибыл в городок совсем недавно, но уже через месяц стал очень влиятельным человеком. Ему только что стукнуло пятьдесят, он был вдов и оставил в Йоркшире самостоятельных взрослых детей. Сам же он приехал в Новый Свет с толстым бумажником и уже начал строить в городе новый дом для себя, а его магазин бытовых товаров (совсем недавно жители городка и мечтать не могли о таком) процветал. Люди говорили, что он вот-вот станет партнером полковника Уилсона сразу в нескольких деловых предприятиях, но пока это были лишь слухи. Ида никогда не любила совать нос в чужие дела и потому не собиралась задавать никаких лишних вопросов.

Карзуэлл улыбнулся ей, морщины на его загорелом лице стали глубже.

– Мэм, – сказал он, – буду крайне вам признателен, если вы скажете мне, как называется этот суп.