Вновь прибывшие в большинстве своем совершенно не представляли себе трудностей новой жизни и не знали, с чего начать. Рене Готье вызвался помочь соотечественникам. Леверет Карзуэлл выделил ему помещение в своей конторе на Хай-стрит, и недавний беженец большую часть времени проводил теперь там: он советовал новичкам, как и что, делать в первую очередь, отвечал на вопросы.

Времени у Рене было в обрез, ведь ему надо было работать и на своей ферме, поэтому Адриана Бартель вызвалась помогать ему. Наконец-то и она могла заняться чем-то полезным. Ежедневно рано утром она отправлялась в городок и сидела в конторе до позднего вечера. Если она сама чего-то не знала, то расспрашивала Уилсонов, Хиббардов или Дональда Доремуса. Авдий Дженкинс всячески помогал молодой француженке, и Дебора, с которой Адриана успела подружиться, немало времени проводила в конторе.

Адриана прекрасно справлялась с новыми обязанностями. Она говорила по-французски, понимала образ мыслей гугенотов и разделяла с ними чувство горечи и утраты.

Проводя столько времени с беженцами-гугенотами, Адриана осознала перемену в собственном отношении к жизни в Новом Свете. Примитивные условия, жестокая и опасная приграничная действительность уравновешивались явными преимуществами. Здесь люди были независимы и обрели не только свободу вероисповедания, но и возможность начать новую жизнь. Все зависело лишь от их трудолюбия, смекалки и упорства. Конечно, удобств тут почти никаких, с Францией Новый. Свет и сравнить невозможно, но землю они получали бесплатно, а угрозы быть посаженным за решетку агентами короля не существовало. Умелые плотники, каменщики, кожевники и другие мастера быстро нашли себе работу и сняли в городе подходящие помещения, намереваясь в будущем выстроить собственные мастерские и дома.

– Здесь мы ничем не ограничены, – сказала как-то Адриана Рене.

– Именно за это я и люблю эту страну, несмотря на то, что мне пришлось тут пережить, – ответил Рене. – Мои дети и дети моих детей никогда не узнают тех ужасов, которые пришлось выстрадать нам.

День ото дня становилось все теплее, и Том Хиббард договорился с несколькими гугенотами, что они помогут ему с постройкой его нового дома и обустройством фермы. Нетти полюбила этих людей и их семьи и решила устроить для них праздник. Адриана и Дебора вызвались ей помочь.

В апрельский воскресный полдень, после посещения церкви, все недавно прибывшие в Спрингфилд были приглашены в еще недостроенный дом Хиббардов. Всю неделю Дебора и Нетти пекли пироги, варили бобы и готовили другие разносолы. Адриана была воспитана как благородная дама и потому не умела готовить, но кухарка Уилсонов научила ее печь хлеб, и к концу недели она уже справлялась с делом как заправский пекарь. Уилсоны, Леверет Карзуэлл и капитан Доремус настояли на том, чтобы внести свой вклад в устройство вечеринки.

Рано утром в воскресенье Том Хиббард и Рене Готье выкопали за новым домом глубокую яму, выложили ее камнями и развели в яме огонь. Когда они вернулись из церкви, огонь почти догорел, мужчины насадили на вертела говядину и оленину и принялись жарить мясо на горячих углях.

Ида Элвин хозяйничала на кухне. Ей помогала дюжина женщин помоложе, но беженцев на кухню не допускали – они были гостями.

Детвора под предводительством малышей Готье резвилась на лужайке перед домом. Дети вновь прибывших гугенотов, ничуть не смущаясь языковым барьером, бегали, кричали и веселились не меньше, чем дети английских колонистов.

Когда все было готово, преподобный Дженкинс попросил минуту внимания. Все склонили головы, и священник испросил у Всевышнего благословения, блага, здоровья и счастья для собравшихся.

Затем на видное место вышел Рене Готье вместе с Адрианой. Она должна была переводить его слова на французский для тех, кто еще не освоил английский.

– Я обращаюсь к вам на английском языке, – начал Рене, – Не потому что вы решили отныне связать свои жизни с английскими колониями. Теперь вашим монархом будет король Вильгельм, вы обязаны присягнуть ему на верность и тогда станете полноправными гражданами колонии Массачусетс. Гордитесь своим новым гражданством и с честью выполняйте свои обязанности. Чтобы выжить в наших условиях, чтобы добиться процветания, нужно держаться всем вместе. Вы будете работать бок о бок не только с такими же, как и вы, гугенотами, но и с английскими колонистами. Я призываю всех мужчин вступить в ряды местной милиции. Я призываю всех женщин помогать местной церкви и тем, кому приходится нелегко. Я призываю вас без промедления послать детей в школу форта Спрингфилд. Чем быстрее они освоят новый язык, тем легче им будет в будущем. И вам тоже. Добро пожаловать!

Колонисты дружно зааплодировали.

Вновь прибывшие внимательно слушали все, что говорилось, и кивали в знак согласия: и мужчины, и женщины. Несколько молодых незамужних женщин внимательно разглядывали Рене, пока он говорил. Они уже знали, что он вдовец; Рене был мужчина видный, а по дороге сюда все проходили мимо его нового дома. Рене мог стать блестящей партией, если только удастся покорить его сердце.

Но молодые женщины не подозревали, что Рене замечает одну лишь Адриану. Правда, сегодня он был занят приготовлением и разделкой мяса, а она разносила еду на тарелках всем присутствующим, так что у них не было и минутки, чтобы словом перемолвиться. Но Рене все время поглядывал в ее сторону.

Праздник затянулся до вечера. Часам к пяти-шести большинство гостей разошлись. Рене и Адриана, Авдий и Дебора задержались, чтобы помочь хозяевам убраться. Неожиданно Рене пригласил всех поужинать к себе.

Они пешком шли через поля, соединявшие соседние фермы. Все прихватили с собой то, что осталось после дневного пира. Дети бежали впереди. Казалось, что они ни капли не устали. Рене специально немного отстал, Адриана шла вместе с ним.

– Ты много поработала сегодня, – заметил он. – Даже на секунду не присела.

– Это лишь малая толика того, что я хотела бы сделать для этих напуганных и удрученных жизнью людей, – ответила Адриана.

– Но тебя уже не назовешь напуганной. Ты вписалась в нашу жизнь.