Оскальзываясь и цепляясь за сломанные перила, Славка с трудом преодолел засыпанные снегом и смерзшиеся желтым ступени, и взобрался на платформу. Ни души... Остановившиеся бог знает когда часы на столбе показывали полчетвертого. Платформа была девственно чиста-бела, ни одного следа, даже от птиц, снег укрыл и в разбитом павильоне-зале ожидания, следы пребывания разумных двуногих - разбитые бутылки, мусор, смерзшиеся кучи по углам... Интересно, прошла уже собака чертова или еще нет, та которая от Пушкино до Москвы без остановок?.. Вроде бы нет, плохо без часов, да где их взять...

По соседнему пути, в направлении Ярославля, промчался, басисто гуднув и долго простучав на стыках, длинный товарный поезд, мороз щипал щеки и нос, выбивал слезы, ноги постепенно замерзали, перчаток не было, запястья стали мерзнуть, Славка прятал руки все глубже в карманы тулупа, иней от дыханья колюче оседал на шарфе, шея под бородой снова вспотела и зачесалась, скорей бы что ли, интересно, долго еще, хоть бы «собака» была отопляема, внезапно захотелось отлить, Осторожно подойдя к сломанной ограде, правильней сказать - остаткам, что бы не потскользнуться и не загреметь с платформы в кусты, Славка расстегнулся.

Желтая роспись легла на белоснежнейший снег между обломанных кустов... Да, я здесь был, усмехнулся и застегиваясь, услышал гудки. Собака пылит, значит вроде бы она, через двадцать две минуты буду среди цивилизации... В дабле на вокзале можно будет умыться и все остальное, а то тут в глуши и зад отморозить можно...

Луч солнца, прорвавшийся сквозь серую дымку осветил сипло свистящую электричку, зелено-грязными вагонами подкатившую к платформе. Зашипели, раскрываясь, двери, что-то забормотал хриплый, простуженный динамик под потолком, двери щелкнули, пол качнулся под ногами, грязный, мерзлый, железный пол норовил выскочить из-под ног, вагон затрясло, закидало из стороны в сторону... Славка заглянул сквозь грязное стекло раздвижных дверей - пустых мест было навалом. Пройдя в вагон, он уселся с краю, рядом с толстым мужиком, одетым в новую синею телогрейку и потрепанную солдатскую шапку, ватные штаны и валенки с галошами дополняли костюм соседа. Мужик покосился на Славку, вздохнул и вновь уставился, в мутное, в разводьях изморози, окно.

Напротив сидели две старушки с поджатыми губами, ветхие и древние, чем-то неуловимо похожие друг на друга... Сестры наверно... В вагоне стоял ровный гомон-гул бесконечных разговоров.

-...Горбатый сука сначала с водкой мутил, а теперь...

-...ни скажи, ни скажи, если петлю поднять...

-...а у нас коза...

-...стрелять таких блядей надо...

-...ну а тут в баню заходит Раиса Максимовна...

-...и попы зашевелились...

-...я вам точно говорю - война будет...

-...а у нас караси - во! бля буду...

-...в церкви одной баба полезла в сумку... -...я твоего вальта дамой, дамой!..

-...Семен, что же будет?!..

За окном мелькали засыпанные снегом станции, платформы, вокзальчики, разбитые павильоны, снег укрыл вечный придорожный мусор и груды разбитого металла, видно оставшегося еще от войны... На сером, длинном, унылом бетонном заборе, с шапкой белого снега, бежала по красному белая надпись строгими буквами - ПЕРЕСТРОЙКА, ГЛАСНОСТЬ, УСКОРЕНИЕ! и различные, черным, синим, коричневым, ржавым - дополнения-добавки - ГОРБАТЫЙ - ФАШИСТ!, С+К= ЖОПА, МОРИСОН ЖИВ!, БЕЙ КОММУНИСТОВ!, ЖИДОВ НА МЫЛО!, ХЕВМ МЕТАЛ! и многое разное другое... В основном с ненормативной лексикой, но на различнейшую тематику. Тусклое солнце пыталось светить ярко сквозь пелену и давно или не разу не мытое стекло окна, ноги в стареньких ботинках стали подмерзать, не топят сволочи... Славка заерзал, скорей бы приехать, нога постукивала об ногу, скорей бы что ли...

Мужик в валенках вздохнул еще раз, покосился на ерзавшего соседа, снова вздохнул и спросил, показав испорченные зубы: -Че бородатый-волосатый? Поп че ли? Али семинарист?..

Славке уже давно к его тридцати двум годам надоели такие вот мужики со своими бесцеремонными расспросами, ну и настроения не было объяснять, и он замычал.

- Мы-мы-мы, - и несколько раз замысловато махнул-взмахнул перед носом мужика руками.

-А, немой... Ну тады ладно....

Старушки участливо и приветливо заулыбались Славке, затрясли головами, одна зашарила рукою за пазухой и достала тускло блеснувшую монету.

-Накось милый, христа ради, хлеба купишь иль еще че...

-Да он пропьет, я их знаю, - вмешался было мужик, но вторая старушка поддержала свою то ли сестру, то ли приятельницу.

-На двугривенный шибко не напьешься, красное Горбатый изничтожил, а белое ажна десять рублев стоит...

-Вещи не оставлять. Конечная станция Москва Ярославский вокзал... Все засуетились, повскакивали со своих мест насиженных и стали проталкиваться на выход, ругаясь и спеша, как будто электричка увезет их обратно, назад, туда откуда они все приехали...

Шум, крики, гомон, ругань, мат, какое-то пение, объявления об прибытии и отправлении поездов, запахи и вонь горелых пирожков, хлорки, мочи, пота и креозота, еще чего-то неуловимого, окатили Славку вокзальной атмосферой. Выпавший ночью снег и здесь приукрасил действительность, прикрыл белым праздничным нарядом запустение, обшарпанность и постоянную разруху...

Куда же поехать?! Куда?

День прошел... в суете мирской... Славка усмехнулся знакомой церковной терминологии. Ни хера не сделал. Ни хера... Во всех издательствах отказали... Во всех трех... Суки... своего же блага не хотят, не понимают, дальше своего носа не видят... Он же им готовый, гадам, бестеллер предлагает, а они...

Разговоры в издательствах с шефами и боссами, их заместителями по творчеству, секретаршами и охранниками, слились в один огромный, тяжелый отказ. Нет... Принесите рукопись... Желательно бы посмотреть рукопись... Ни о каком авансе и речи не может идти... Дальше своего носа не видят.... Дураки...

Глаза от усталости закрывались сами собой, ноги дрожали мелкой-мелкой противной дрожью, в висках стучало и ныло одновременно, живот подвело, стянуло и как то странно жгло, за весь день ни крошки, зато чаем и кофе набулькался вперед на неделю...

-Молодой человек, вам плохо?.. Славка с трудом приоткрыл глаза - прямо перед ним стоял обвешанный многочисленными покупками мужик с участливым лицом, судя по произнесенному - интеллигент, и судя по участию - приезжий...

-Нет. Мне ништяк. У вас нет маленькой атомной бомбы? Проводив взглядом быстро заспешившего по своим делам участливого мужика, Славка выругался как пишут в романах - грязно. И вслух.

На перроне было многолюдно. Час пик схлынул, но толпились какие-то... К кому поехать?.. Кто даст приют непризнанному гению, не состоявшемуся писателю?.. Надо же, этих гадов даже такая жаренная тема не заинтересовала... Принесите рукопись, принесите рукопись, принесите рукопись... Суки... гады... падлы... Устал. И жрать хочу. У меня же пятерка есть, от карманника... Надо ехать. День прошел... Без толку... Куда поехать?!.. Куда?..

3.

Весело урча мотором, «девятка» цвета «мокрый асфальт» резво давила улицы покрытые первым снегом. За стекло «Жигулей» пролетали, резвясь, хлопья снега, зад на поворотах заносило, но крепкие руки хозяина машины и жизни, улыбчивого Вадима Витальевича, возвращали автомобиль на правильный курс. Ну и переулки были не сильно забиты встречным и попутным транспортом.

Из радио голосили вылезшие из подполья визгливые рокеры, деревья и дома заснеженной Москвы приветливо смотрели во след удачливому Вадиму Витальевичу. Может слегка приложится к заду какого-нибудь грузовика, так, немного, что бы карму обмануть, а то когда все хорошо-отлично, то потом обязательно херово бывает... Ну да ладно, уже приехал.

Аккуратно поставив «девятку» на расчищенную дворником Сережей, доплачивать подлецу приходится, а куда денешься? площадку, Вадим Витальевич щелкнул «секреткой» и вылез из автомобиля. Красота... Снег, снег, снег. Старый замосквореченский переулок был засыпан снегом как в сказке. Или в кинофильме... Вот и зима... Под итальянскими туфлями с мехом скрипнул снег, морозец, и уши пощипывает с лысиной... Нахлобучив ондатровую шапку на глаза и запахнув канадскую дубленку, довольный жизнью Вадим Витальевич закрыл «жигули» на ключ и направился к дубовым дверям со стеклянной вывеской.