-А вы, как я понимаю, не смотря на то, что молодость вроде бы уже прошумела, все еще хипуете понемногу?.. Так сказать - лаф энд пис, революция цветов, сексуальная распущенность... Может быть и оттуда ваша раскомплексовонасть... на грани с развязностью...

-Если бы я был развязный, то есть наглый, как вы хотите сказать, то я потребовал бы к чаю и пожрать, я очень плохо завтракал. Ну а насчет ровесничества -да, мне тоже тридцать два, и институт я закончил совершенно другой, но по полной шестилетней программе, не работал правда ни когда и так далее, и тому подобное... Как пишут в последнее время в молодежных периодических изданиях - асоциальная личность, погрязшая...

-А у нас гости, шеф, -

заместитель встал и широко улыбаясь, выбежал из-за стола, поблескивая новыми полусапожками, явно на меху.

-Здравствуйте. Вы ко мне? Но какому вопросу?

Манера говорить и знакомое бюрократическое арго, пытливый, несколько удивленный взгляд из-под кустистых бровей, начальственная легкая брюзгливость, наработанная на прежних должностях, большая меховая шапка из начальственного зверя и дубленка, все говорили о большом жизненном опыте и больших (относительно) прежних должностях хозяина издательства. Заместитель поправил галстук и смущенно хихикнув, пояснил:

-Писатель шеф, писатель.

-Ну, прошу в кабинет

Ночью выпал снег... И накрыл белым всю ноябрьскую грязь... Как пишут в школьных сочинениях - пришла зима. Грязь ноябрьскую всю белым накрыло... Снег выпал... Ночью... Ночью выпал снег.

Славка лежал под тремя одеялами, накинув сверху тулуп и все равно мерз. Комнатная температура была равна заоконной... Холод обжигал лицо и выбивал слезу. Черт, а ведь надо вставать, вылезать, разжигать печку, приготовить чай... Хлеб наверно замерз до каменного... состояния...

Славка лежал под тремя одеялами, сверху тулуп, в тельняшке и свитере, в толстых кальсонах и вязанных шерстяных носках, и все равно мерз. В комнате было так светло, что резало глаза... По этой звенящей белизне он и догадался, что ночью выпал снег. Пора... Скоро ноябрь закончится, а все грязь и грязь... Только по утрам изморозь и хрупкий ледок под ногами, а под ним все равно чавкающая грязь, грязь... Надо вставать... Дела.

Рывком откинув одеяла и выпрыгивая в холод, как в воду, Славка заметался по комнате, мельком глянул в окно - снег, все завалило, дорожку надо почистить, черт, на веранде совсем караул! дрова, спички, ботинки аж ледяные, убить бы того, кто эти спички делает, одна, другая, третья, пятая вспыхнула с гнусным шипеньем и вонью, огонек лизнул скомканную газету с ушедшими в даль словами и идеями, осторожно притронулся к отодранной от мерзлого полена бересте, как бы пробуя на вкус, и загудел на щепках, лучинках, остатках ящика из-под овощей... Руки и живот согревались, спину обдавало морозом...

Устав вертеться возле печки, Славка подкинул еще пару поленьев в урчащую и гудящую печь, захлопнул дверцу и заглянул в зеленую кастрюлю. Хлеб был каменно-мерзлый, а мы его на печку, звякнула крышка импровизированной хлебницы, черт, вода точно промерзла до дна, чайник туда же, на печку, хлеб перевернуть, ого! уже подгорел немного... Славка поскоблил хлеб ножом, в комнате запахло подгоревшим, запах внезапно напомнил давно ушедшее - тесная секция барака, зеки столпившиеся возле печки, поджаривающие кто пайку, кто остаток, в ожидании крика «бугра» - выходи на развод!..

Весело загудел облупленный чайник, надо еще подбросить дров, кружка с почерневшими стенками и дном, по фаянсу, прямо через рисунок - девочка собирает цветы, тонкая трещинка, чай последний, сахар еще вчера кончился, кроме хлеба уже ни чего нет, да и его только сейчас позавтракать хватит... Прайса нет, значит надо вырубить, да-а-а, делов больше головы, эх, кипяточек парень бравый, но без сахара дурак...

Стараясь не обжечься, держа горячую кружку обоими руками, стоя спиной к печке, Славка дул на чай и вытянув губы, прихлебывал кипяток с шумом и всхлипом. Через окно был виден маленький двор с огромной, макушки не видать, темно-зеленой елью, двор весь заваленный снегом... Солнца не видно, все небо было затянуто какой-то серо-голубой дымкой-не дымкой, но и на тучи не походило... Солнца нет, а белым-бело... аж глаза ломит... надо дорожку почистить... на веранде была лопата... наверно это приятно - чистить дорожку от снега... ни когда не пробовал, вот и попробуешь...

Воздух в комнате не что бы нагрелся до нормальной или скажем так - рабочей температуры, но все же был не такой, как с утра, хоть и маленькая, круглая, чугунная печь, когда-то такие обзывали буржуйками, но свое дело делала... Надо еще подкинуть дров... а зачем? через полчаса, через час от силы поезд... а на весь день все равно не натопишь... да, надо где-то прайс вырубить... придумаю, не впервой...

Выпив чай и поставив кружку на стол, Славка оглядел комнату. Слева от двери кровать с тускло-блестящими шариками никелированная роскошь 50-х, справа стол ближе к окну с посудой, тетрадями, шариковыми ручками, тесно устлавшие истертое поле старенькой клеенки... Ближе к углу печь, над столом дорожный знак -«кирпич», у стола скрипучий стул с кокетливо-гнутыми ножками и спинкой. Венский... А под столом мой верный товарищ, зеленый пузатый бэг... Все свое ношу с собой, зато ни кто не обкрадет, так как не чего красть, в пятницу кто-то шастал по улице, свой бы, Борис или Гриша, зашел бы, у меня еще свет горел, значит бомжара какой-нибудь приют искал или что стырить...

Славка вышел на веранду и плотно притворил дверь в комнату. Клубы пара, вырывающиеся изо рта, висели облаками, оседая инеем на разной ерунде-барахле, плотно загромоздившим маленькую веранду. По-моему где-то в том углу видел лопату, ну точно, меня с нею еще знакомил хозяин этой виллы, в сентябре, когда я соизволил здесь поселится...

Отодвинув сломанные лыжи и пачки старых, густо покрытых пылью и покоробившихся от влажности, журналов, Славка выволок на свет божий крепкую фанерную лопату для уборки снега. Самодельную, по фанере слова - брутто-нетто, край оббит белой жестью... На зиму должно хватить, хозяин приедет в следующую субботу, сегодня понедельник, вчера не продавал, дурак, прайса вот и нет, вдохновение видите ли на него накатило, напало на него с самого утра, а результат?..

Механически скребя по смерзшейся земле дорожки и откидывая в сторону снег, Славка размышлял, совершенно не замечая довольно-таки крепкого морозца, слегка пробивающихся сквозь пелену дымки лучей солнца и всей остальной, так называемой природы. Длинные волосы то и дело сваливались на лицо, он их отбрасывал назад, то рукой, покрасневшей от холода, то взмахом головы, очки в стальной оправе холодили переносицу и щеки, шея под бородой зачесалась от пота, может умыться снегом, да ну его на хрен, на вокзале умоюсь...

Дойдя до калитки и с трудом разогнувшись, Славка оглянулся. Темные ели свечами возвышались возле дома, снег ватными комками лежал на ветках... Дорожка была почти идеально очищена, к крыльцу хозяйской половины чистить уже не было сил, он дышал тяжело, красные руки аж ломило от холода, сведенные пальцы, скрюченные пальцы с трудом удерживали черенок лопаты... Пот бежал тонкой струйкой под тельняшкой по худой спине... Еще заболеть мне только не хватало, быстро придурок в дом! . .

Печка остывала, потрескивая, чайник был чуть теплый, Славка вылил остатки в кружку и залпом выпил, стараясь не хлебнуть распаренные чаинки, нифеля... Сплюнув все же попавшей чаинкой на печку, он стал одеваться. То есть напялил на себя тулуп, подняв ногу на стул, зашнуровал старенькие ботинки. Шнурки, в многочисленных узлах, дышали на ладан, надо найти проволоку, надежней будет... Шарф, черную шапку на глаза, замок с ключом в руку, вроде бы все, а! ксива в ксивнике, ксивник на шеи, вчера забыл снять, как не удавился, вперед, вас ждут, граф, великие дела!..

Дорога до станции была не длинной, но тяжелой, так как в этом дачном поселке ни кто снег не убирал, тротуаров не чистил, и машин почти не было... Проваливаясь по колено в снег и с трудом выдирая ноги, Славка чертыхаясь и загнанно дыша, брел к станции. По обоим сторонам улицы стояли притихшие дома с черными пустыми окнами за блестевшими стеклами, заваленные снегом, в окружении притихших деревьев и замерзших кустов... На его улице, естественно имени Карла Маркса, ну на какой, же еще улице может проживать хипарь в дачном поселке по имени «Заветы Ильича», конечно только на Карла Маркса, Славка жил один. Из всех шестидесяти с лишним домов только хозяин его дачи был умен и дальновиден, спасая тяжким трудом нажитое добро, сдал комнату с отдельным входом и верандой Славке, сдал бесплатно, за пригляд, а то приедешь в выходной, а вместо дачи одни угольки или окна-двери выбиты, а на столе насрано... Каких только сволочей земля не носит...