Макаров зачитывался русскими классиками: Пушкиным, Лермонтовым, Тургеневым. В своем дневнике он записал: «Я читал сочинения А. С. Пушкина, они произвели на меня большое впечатление».
Вполне вероятно, что Макаров познакомился в Николаевске с трудами и взглядами Чернышевского, Добролюбова и Герцена. Известно, что герценовский «Колокол» в ту пору появился и в Сибири и на Дальнем Востоке. Было весьма вероятным, что и офицеры Николаевска имели в своем распоряжении некоторые выпуски этого журнала. Роман Чернышевского «Что делать?» навсегда остался одной из любимых книг Макарова. Впоследствии, в период, предшествовавший его женитьбе, он предлагал своей невесте следовать во многом примеру героини романа.
Большим преимуществом для Макарова было то, что он с первых же шагов обучения морскому делу встретил людей, распознавших в нем редкие способности и прилежание и тепло, по-отечески, отнесшихся к нему.
Слух о серьезном поведении и способностях кадета Макарова дошел и до контр-адмирала П. В. Казакевича [5], бывшего в ту пору военным губернатором Приморской области и командиром Сибирской флотилии, человека просвещенного и гуманного. «Нет никого в Николаевске, кто бы не был ему чем-нибудь обязан», — вспоминал впоследствии о нем Макаров. Казакевич заинтересовался кадетом и из первой же беседы с ним вынес такое благоприятное впечатление, что назначил его, как только закончились в училище занятия, в Тихоокеанскую эскадру, плававшую под флагом известного адмирала Андрея Александровича Попова (1821–1898 гг.). Произошло это на пятый год пребывания Макарова в училище.
Адмирал Попов — одна из ярких фигур старого русского флота. Академик А. Н. Крылов справедливо называет адмирала Попова «истинным учителем флота». Блестящий боевой командир, Попов во время Крымской кампании, крейсируя по Черному морю, уничтожил шесть неприятельских кораблей. В период севастопольской обороны он состоял адъютантом сначала у Корнилова, а затем у Нахимова. Выполняя боевое задание, Попов на пароходе «Тамань», сквозь блокаду неприятельских кораблей, прорвался из осажденного Севастополя в Одессу. Как строевой офицер, Попов не был специалистом по судостроению, но чрезвычайно интересовался им. Основательно изучил его уже в зрелые годы.
Сперва Попов решительно отказался от выработанной тысячелетней практикой продолговатой формы судна и стал проектировать корабли совершенно необычайной конструкции, а именно круглые. Плодом этой мысли явились два броненосца Черноморского флота — «Новгород» и «Вице-адмирал Попов». Эти суда получили наименование «поповок» [6]. Броненосцы имели шесть машин и приводились в движение столькими же винтами; для устойчивости на днище было укреплено двенадцать килей. Однако все эти средства не помогли, и при первом же испытании выяснилась вся непрактичность новинок судостроительной техники. Шесть винтов мощных машин с трудом преодолевали сопротивление воды, и ход этих пловучих батарей не превышал шести узлов, а их рыскливость не могла обеспечить правильного курса.
Попов увидел свою ошибку и, отказавшись от мысли строить круглые суда, быстро сделал большие успехи в кораблестроении. Он проявил себя не только талантливым инженером кораблестроителем, но и человеком передовой творческой мысли. Так, выстроенный по его проекту, снабженный двенадцатидюймовой артиллерией, эскадренный броненосец «Петр Великий» [7]оставался долгие годы самым сильным боевым кораблем в мире.
Англичане пытались было присвоить себе идею конструкции «Петра Великого», приписывая ее инженеру Э. Риду. Но Рид оказался человеком порядочным. В 1872 году он опубликовал в наиболее распространенной в Англии газете «Таймс» следующее заявление: «Позвольте мне опровергнуть сообщение, будто я составил проект недавно спущенного в Санкт-Петербурге русского броненосца «Петр Великий». Этот проект — произведение адмирала Попова, человека одинаково достойного как в военное, так и в мирное время. Было бы большой лестью считать меня создателем проекта этого корабля, однако я не имею никакого желания принимать эту незаслуженную мною честь, и было бы для нас пагубным самообольщением думать, что прогресс во флотах у других держав исходит лишь из Англии».
Из других кораблестроительных достижений адмирала Попова замечательны его совершенно оригинальной конструкции полуброненосные фрегаты типа «Генерал-адмирал», явившиеся предшественниками современных линейных кораблей.
В жизни Попов был отзывчивым человеком, умел хорошо разбираться в людях и ценил все оригинальное и даровитое. Он обратил серьезное внимание на Макарова, предсказал ему блестящую будущность и относился к нему с отеческой заботливостью. Но характер у Попова был неровный, крайне невыдержанный. От ласки и самого внимательного отношения он быстро переходил к вспышкам гнева и несправедливым поступкам. Самолюбивый Макаров со временем охладел к своему учителю, но сохранил самые лучшие воспоминания о Попове.
В эскадре Попова Макаров плавал с июля 1863 года по май 1864 года сначала на клипере «Абрек», а затем был переведен на флагманский корвет «Богатырь» [8]. Отправляя Макарова на выучку к Попову, адмирал Казакевич руководствовался самыми лучшими намерениями. Он надеялся, что с окончанием кампании Попов заберет с собой в Петербург такого способного кадета, как Степан Макаров, и устроит его в морской корпус, где он и довершит первоначальное морское образование. Однако дело сложилось иначе. Пришло распоряжение из Петербурга, и Казакевич вытребовал Макарова обратно в Николаевск.
Девятимесячное плавание на образцовом корвете «Богатырь» сыграло исключительно важную роль в жизни Макарова. Первое серьезное знакомство с морем и с судовой жизнью под руководством такого опытного и строгого моряка, как адмирал Попов, оказало глубокое влияние как на военно-морское, так и на общее образование и развитие Макарова. Степан Осипович всегда с волнением и благодарностью вспоминал о днях, проведенных «а флагманском корабле. «Богатырь» на долгие годы оставался для него идеалом военного судна, и о каждом из тогдашних своих руководителей он всегда говорил с особой любовью и признательностью. «Из всей моей молодости, — писал Макаров впоследствии, — самое приятное воспоминание осталось у меня о том времени, которое я провел на «Богатыре». В самом деле! И офицеры и гардемарины корвета относились к Макарову хорошо, учили его морскому делу в теории и на практике, всевозможным эволюциям, управлению парусами, давали ему уроки французского и английского языков, усвоенных им с необыкновенной быстротой. Последним он овладел настолько, что при посещении в это же плавание Сан-Франциско смог довольно сносно изъясняться.
Русские военные корабли появились у американских берегов в сентябре 1863 года отнюдь неспроста. Это не было обычным плаванием учебных кораблей вокруг света с заходом в иностранные порты; наши эскадры в этом походе преследовали вполне определенные военно-политические цели. Дело в том, что в заатлантической республике в это время происходили важные события. Здесь шла длившаяся около четырех лет (1861–1865) борьба между Северными и отделившимися Южными рабовладельческими штатами, пытавшимися образовать особую конфедерацию, экономически покоющуюся на применении рабского труда. Северные штаты, ушедшие по пути капиталистического развития значительно дальше, во главе с президентом Линкольном, противником рабства, требовали освобождения негров. Более слабые в военном отношении, обладавшие меньшей территорией, Южные штаты напали на северян в надежде, что их поддержит главный поставщик рабов в Америку — Англия, а также Франция. Южные штаты рассчитывали на интервенцию.
Россия встала на сторону Северных штатов. Дело заключалось в том, что у России обострились отношения с Англией и Францией из-за Польши, в которой при поддержке Англии и Франции вспыхнуло восстание. Таким образом полукрепостническая Россия стала поддерживать капиталистические Северные штаты, а заинтересованные в южноамериканском хлопке и торговле рабами капиталистические страны Англия и Франция поддерживали феодальные отношения в Южных штатах. В связи с создавшейся обстановкой в России и решено было послать две эскадры в Америку: одну под командой адмирала Лесовского в Нью-Йорк, а другую, где начальствовал адмирал Попов, в Сан-Франциско. Это был смело задуманный и хорошо осуществленный шаг международного значения. Под предлогом демонстрации перед всем миром сочувствия и, если потребуется, оказания военной помощи северянам, две сильные по тому времени русские эскадры прибыли в американские порты. За время пребывания в Америке русские корабли дважды оказывали давление на военные корабли южан, прямо угрожая открыть боевые действия. Дипломатические мероприятия русских увенчались полным успехом. Возможность союза России с Америкой резко изменила позиции Англии и ее союзников.
