– Я позвонил в дверь, но ты не ответила, – объяснил он. – Я трижды звонил по мобильному телефону из машины, но никто не брал трубку.

– Я заснула, – хлюпая носом, ответила Клодия. – А телевизор был включен.

– Я подумал, что ты заболела. Ты ведь уехала из Бруин-Вуда, потому что плохо себя почувствовала?

Клодия боялась посмотреть ему в глаза, но он ее заставил, взяв за подбородок.

– Или ты опять сбежала?

Он знает ответ на этот вопрос. Он знает теперь многое из того, чего не знал раньше.

– Значит, это была ложь во спасение, не так ли? То, что ты сказала мне в Маскате?

Клодия кивнула.

– Я подумала, что так будет лучше. Я и сейчас не уверена, что это не было твоей мимолетной прихотью, особенно если учесть проблемы с Аннушкой и тоску по Симонне и все прочее. – С точки зрения техники исполнения поцелуй, с помощью которого Гай заставил ее замолчать, был не самым виртуозным. Поскольку она все еще всхлипывала, им приходилось чаще, чем обычно, переводить дыхание, но для Клодии этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с предыдущими.

Сидеть на краешке кровати было не очень удобно, поэтому, продолжая целоваться, они постепенно приняли горизонтальное положение.

Портли, возмущенный появлением на его подушке головы незнакомого мужчины, обиженно спрыгнул с постели.

– Я тоже не был уверен, – сказал Гай, скользнув губами по волосам Клодии. – Я не был уверен в твоем чувстве, а поскольку для меня был не самый подходящий момент вступать с кем-нибудь в близкие отношения, я решил не форсировать события и посмотреть, не пройдет ли у меня это наваждение. Однако оно не только не прошло, но и усилилось. А что касается Симонны… – Он помедлил. – Как ни странно, я стал ее забывать вскоре после того, как пережил в ноябре прошлого года ужасное потрясение. Я ужинал в ресторане, когда одна бесстрашная рыженькая девушка ворвалась туда и обвинила меня в том, что я не признаю своего ребенка.

Клодия едва удержалась от смеха.

– Какая нахалка! Надеюсь, ты выставил ее вон?

– Именно так я и поступил. Но забыть не смог. Правда, она была хороша собой: стройные ножки, а глаза – умереть можно, какие глаза! Одним словом, источник беспокойства для любого мужчины. А мне в то время уже хватало проблем с моей дочерью.

Клодии стало так хорошо, что даже голова закружилась.

– Аннушка стала совсем другой, она выглядит довольной жизнью.

Гай фыркнул.

– Когда мы обнаружили, что ты уехала, она едва ли была довольна жизнью. Аннушка подумала, что ты сбежала из-за того, что она тебе наболтала. Мы ведь знали, что ты там будешь, иначе не заехали бы.

– Откуда? Ты звонил сюда утром? – Гай кивнул.

– Мне сказала твоя подруга. Я бы на твоем месте поговорил с ней. Ведь она даже не спросила, кто я такой.

Наверное, торопилась. Опаздывала, как всегда.

– Неужели ты рассказал о нас Аннушке?

– Мне не пришлось ничего говорить. Она знала.

– Что? – изумленно воскликнула Клодия.

– Не все, конечно, но она чувствовала. Аннушка более проницательна, чем можно подумать. Ты что-то сказала ей в аэропорту, а вчера вечером мы заговорили об акулах и, естественно, вспомнили о тебе. Я весь вечер думал и собирался позвонить, а она, видимо, что-то заметила, поняла и спросила: «Между вами что-то было?»

Клодия приподнялась на локте.

– Что ты ей ответил?

– Я солгал. Я ответил «нет», но сказал, что ты мне очень нравишься. Она на мгновение задумалась, а потом сказала: «Я думаю, что ты ей тоже нравишься». И добавила: «Наверное, она притворялась из-за меня. Может быть, боялась, что я все изгажу». Мы поговорили еще немного, а потом я позвонил, только тебя не было дома.

– Я была на вечерних курсах итальянского языка. А Кейт мне ничего не сказала!

– Если это Кейт подходила к телефону, то у нее весьма басовитый голос.

– Значит, это был Пол! Он забыл передать мне. Они куда-то уходили и вернулись, когда я уже спала.

Вздохнув, Клодия покрепче прижалась к Гаю.

– Почему ты выбрал именно сегодняшний день? Если бы я не выглядела, как персонаж из фильма ужасов, я бы ни за что не сбежала.

Он отстранился и посмотрел на нее сверху вниз, повернув к себе ее лицо.

– Должен сказать, что выглядишь ты очень непривлекательно. Может быть, мне лучше исчезнуть, пока не поздно, и позабыть о тебе навсегда?

Губы Гая изогнулись в полуулыбке, от которой у Клодии всегда замирало сердце. Глаза его излучали тепло, словно заработали все источники энергии Эгейского моря.

– Но ты так приятно пахнешь!

– Это моя персиковая пена для ванны, – сказала Клодия дрожащим голосом.

– Понятно. – Гай нежно провел пальцем по ее щеке. – Хорошо, что я не вломился в твою квартиру несколько раньше и не застал тебя в ванне. Иначе…

Последовавший за этим поцелуй был похож на коньяк, сдобренный медом. Он наполнил Клодию огненной сладостью, которая распространилась по телу как лесной пожар, пока Клодия не поняла, что они достигли точки, после которой нет возврата.

Она осторожно отстранилась от Гая, хотя ей безумно не хотелось этого делать.

– Гай, я тогда солгала тебе, сказав, что нет никакого риска. Это было не так. И сейчас тоже.

Он на мгновение замер, глядя на Клодию, потом тихо сказал:

– Ты очень испорченная девочка.

– Я знаю. Но тогда я подумала, что ты остановишься, а я не смогла бы этого вынести. – Она помедлила. – Ты бы не остановился?

– Наверное, нет. – Гай легонько поцеловал ее в щеку. – А потом долго мучился бы, ругая себя за то, что не остановился.

Лежа на спине, Гай притянул ее к себе и крепко обнял. С минуту они лежали не двигаясь, потом Клодия спросила:

– Ты не голоден? Я могла бы тебе что-нибудь приготовить.

– Могла бы?

– Да. Раньше мне просто не хотелось возиться.

– В таком случае… – Он сел и поднял ее на ноги. – В таком случае идем куда-нибудь ужинать.

– В таком виде? – Клодия пришла в ужас. – С такой физиономией?

– Тогда возьмем домой что-нибудь готовое.

Через полчаса они уже возвращались назад с пакетом дымящегося «тандори» и ели хлеб «наан» прямо в машине.

Неожиданно Гай остановился возле заправочной станции.

– Я скоро вернусь.

Горячая волна прокатилась по телу Клодии. Гай остановился не для того, чтобы заправить машину. На заправочной станции можно купить все, что угодно. Но когда он вернулся, в его руках был только пакетик мятных леденцов.

– Хочешь? – усмехнувшись, спросил Гай. – У меня были и фруктовые, но я их все съел.

Клодия чуть не подавилась хлебом.

– Тебе тогда, наверное, хотелось меня убить? – Усмешка на его лице сменилась совсем иным выражением.

– Нет, – сказал он очень тихо. – Мне хотелось совсем не этого.

Ее «орган вожделения» совсем вышел из-под контроля, но вел себя не как прежде. Он словно не возражал повременить, не было неистового желания сию же минуту удовлетворить страсть. Радостное ожидание наполняло Клодию теплом всю дорогу до дома и потом, когда они ужинали. И после ужина, когда она мыла и убирала посуду, а Гай пытался помочь, но не знал, что куда ставить. Он ждал, когда Клодия закончит уборку, опершись на холодильник. Потом обнял ее.

– А как же Аннушка? – нерешительно спросила Клодия. – Она осталась дома одна?

Гай покачал головой.

– Она проведет уик-энд у Майкла и Дженни. – Последнее препятствие было устранено. Не говоря больше ни слова, он сгреб, ее в охапку и отнес в комнату, которую они покинули полтора часа назад.

– На этот раз, – сказал Гай совсем тихо, – ты не будешь торопить меня. Сама увидишь, насколько лучше бывает, когда не спешишь.

– Не знаю, что может быть лучше, чем было?

– Значит, пора узнать, – пробормотал он. – В прошлый раз мы торопились утолить голод. На этот раз у нас будет обед из пяти блюд.

Прошло немало времени, прежде чем они добрались до «кофе с ликером».

– Не уходи сегодня домой, прошу тебя, – прошептала Клодия, когда они уютно лежали под пуховым одеялом.