Хотя Кади ничего не знала о ее сыне, она хотела, чтобы соседка хоть что-нибудь ей ответила, пусть даже грустное, только бы не молчала. Однако женщина вообще не отозвалась на ее замечание.

— После каждой войны всегда говорят: это никогда больше не повторится, война — такой ужас, любой ценой нужно избежать ее повторения. И вот люди снова воюют друг с другом, и никогда не бывает иначе. Пока люди живут и дышат, они должны постоянно ссориться, и как только наступает мир, они опять ищут ссоры.

— Не знаю, я никогда не переживала войны, и… мы же ведь не воюем, до сих пор война нас не затронула. То, что вы рассказываете о своем сыне, конечно, несчастье, но после войны, я надеюсь, вы увидите друг друга здоровыми и невредимыми. Но… погодите, а почему ваш сын не может вернуться? Сообщение между Англией и Голландией ведь не прервано? Спросите у доктора, он наверняка должен знать. Если ваш сын захочет уехать, он всегда может вернуться домой!

Никогда еще Кади не приходилось видеть, чтобы выражение лица у человека так быстро менялось!

— Ты правда так считаешь? Я об этом и не подумала. Вон идет сестра, я спрошу у нее.

Она поманила сестру, и та подошла к ним.

— Сестра, — спросила женщина, — не знаете ли, не приостановлено ли сообщение между Англией и Голландией?

— Ни в коем случае. Вы собираетесь в Англию?

— О нет, я не об этом. Тысяча благодарностей!

Бросив на Кади еще один благодарный взгляд, женщина отвернулась и стала обдумывать, что написать своему сыну.