Неподвижными, воспаленными глазами Шерлок Холмс смотрел на песочные часы; еще несколько секунд — они перевернутся, пружина освободится и выпустит смертельную стрелу ему в сердце.

Страшное волнение овладело сыщиком; ему каталось, что никогда еще он не был так близок к смерти.

Со всей силой отчаяния он рванул оковы, придерживавшие его руки у задней стены. Он напряг мускулы до последней степени, он наклонился вперед, чтобы придать им больше напряжения, — и вот он почувствовал, как что-то такое подалось, как какой-то гвоздь или винт начал шататься, как ветхая стена поддалась мошной силе, левая рука его вдруг вырвалась, и сознавая, что уже не было времени освободить и другую руку, он отбросился туловищем как можно дальше в сторону, опираясь левой рукой на стоявшую по правую сторону его плаху, и вот щелканье пружины, треск — рядом с ним, точно в том месте, где за две секунды до этого находилась его грудь, сверкающая стрела вонзилась в стену.

Страшно взволнованный от ужасного напряжения и страха смерти Шерлок Холмс все еще не высвободился из колодок на ногах; он должен был сначала передохнуть, а потом освободил себя совершенно, что теперь ему удалось довольно быстро.

Он одел свою верхнюю одежду, снятую с него разбойником, и стал обдумывать, что предпринять. Осмотрев шкафы и витрины смежной залы, он убедился, что разбойник сделал достойный знатока искусства выбор и взял с собою лучшие драгоценности. Притом он опять разложил содержимое ящиков и витрин так умело, что могли пройти недели, прежде чем старики-сторожа заметили бы недостачу того или другого предмета.

Шерлок Холмс уже намеревался выйти из залы, как вспомнил, что его враг, быть может, ожидает исхода своего покушения. Из следующей залы он через одно из низких окон посмотрел на улицу.

И действительно, там, прислонившись к фонарному столбу, неподвижно стоял какой-то мужчина, устремив взор на окна залы, в которой сыщик был прикован к стене. Он так низко нахлобучил широкополую шляпу, что и теперь нельзя было видеть его лицо.

Шерлок Холмс не допускал возможности ошибки; это была та же коренастая фигура, как у его мучителя, тот же сероватый бархатный пиджак, как на том. Человек этот, вероятно, хотел убедиться, не привлечет ли предсмертный крик его жертвы того или другого из сторожей музея.

Так как, однако, все было тихо, он от улицы Скиавоне направился к пристани Пиацетты и кликнул гондольера.

Теперь пора, — шепнул Шерлок Холмс. Одним, прыжком он очутился у выходной двери — разбойник даже не потрудился ее закрыть. В следующую же минуту сыщик был уже на улице. Он постоял еще в глубокой арке входных дверей музея, высматривая своего врага. Но тот, обернувшись спиной к Пиацетте. уселся уже в нанятой им гондоле, так что Шерлок Холмс мог спокойно направиться к пристани.

— Гарри!

Зов этот взбудоражил молодого человека, стоявшего в раздумье на корме своей гондолы.

— Вперед! Вон та гондола в светлой окраске, которая как раз дает место пароходу! Но смотри, мой милый, чтобы она не успела скрыться.

Сыщик вслед за этим уселся в гондоле и вполголоса рассказал помощнику об ужасном приключении, которое ему пришлось пережить в этот вечер. Юноша от ужаса забыл всякую осторожность и не раз чуть не сталкивался с другими гондолами.

— Ты слышал? — полушепотом произнес Шерлок Холмс, — он, видимо, только что пристал к берегу.

— Вы правы, начальник, — ответил Гарри, — гондола остановилась, какой-то мужчина вышел из нее. Я тоже пристану к берегу.

Вечерний туман настолько сгустился, что Шерлок Холмс должен был полагаться больше на свой слух, чем на свое зрение. Тот человек, во всяком случае, принадлежал к числу обитателей острова Сан-Джорджио, так как гондола, на которой он приехал сюда, отправилась обратно в Венецию.

Неслышными шагами знаменитый сыщик пошел вслед за своим противником. Последний прошел мимо виллы князя Тамара и отправился прямо к расположенному рядом невзрачному дому, окруженному запущенным садом.

Калитка была открыта, и разбойник беспрепятственно вошел в сад. Он не потрудился закрыть ее, так что Шерлок Холмс на расстоянии не более десяти шагов последовал за ним.

Разбойник не вошел в дом, как того ожидал Шерлок Холмс, а направился к расположенной за домом чаще. Здесь он остановился, чтобы передохнуть от быстрой ходьбы.

Сыщик тщательно наблюдал за ним; к своему удивлению он увидел, как незнакомец наклонился и протянул руку в один из кустов Он начал что-то трясти и расшатывать, как бы вырывая куст из земли, и действительно густой миртовый куст, очевидно посаженный в кадку, стал приподниматься. Незнакомец теперь отставил его в сторону.

Он осторожно оглянулся, я затем стал спускаться, по-видимому, по какой-то освободившейся лестнице.

Сыщик не выдержал, он поспешил вперед, чтобы увидеть, куда девался незнакомец. Он уже приблизился к нему метров на пять, как тот вдруг обернулся, по-видимому, услыхав шаги, преследовавшие его.

С криком ярости он прыгнул обратно вверх, по ступеням, в его поднятой руке блеснул кинжал, он размахнулся, чтобы ударить своего противника, который уже не мог посторониться.

Но револьвер опередил кинжал. Раздался выстрел и, словно пораженный молнией, разбойник со стоном свалился.

Все это произошло со страшной быстротой, так что сыщик, несмотря на свое испытанное присутствие духа, остановился на секунду, точно ошеломленный, а потом стал прислушиваться. Он, однако, ничего не слышал, кроме стонов раненого. В том ветхом домике, очевидно, никого не было, а в соседней вилле князя Тамара выстрел, наверно, не был услышан. Что было делать теперь?

Он быстро решился. Сильными руками он схватил кадку с миртовым кустом и поставил ее обратно на отверстие подземного хода; потом он взвалил на плечи все еще бесчувственного раненого и потащил его как можно было быстрее к гондоле, которую тем временем сторожил Гарри.

— Давай скорее свою электрическую лампочку, Гарри; я, должно быть, подстрелил разбойника и теперь осмотрю его рану. — Торопливо он разорвал пиджак, жилетку и сорочку раненого.

Лицо его приняло озабоченное выражение.

— Вероятно, легкие прострелены, вряд ли он останется жив, — решил он, — я перевяжу его, как могу, а потом, Гарри, греби возможно быстрее в управление охранной полиции, там мы еще застанем того или другого следователя, чтобы допросить раненого, к которому к тому времени вернется сознание.

Гарри Тэксон начал грести как только мог быстрее, и в скором времени они доехали до здания охранной полиции, находившегося в связи со следственной тюрьмой.

На звонок сыщика немедленно явилось несколько полицейских чиновников, которые помогли Гарри Тэксону перенести раненного разбойника в здание полиции.

К счастью, они застали еще одного из следователей. Как только он услышал имя Шерлока Холмса, он протянул сыщику обе руки.

— Добро пожаловать! От маркиза Гримальди я уже слышал, что вы здесь и что вы изъявили согласие помочь нам при поимке венецианского разбойника. Кого это вы привезли с собой?

Знаменитый сыщик в коротких словах рассказал о своих приключениях в течение полудня и вечера.

— Раненый только что пришел в сознание, — доложил следователю в этот момент один из чиновников, — это один из наших старых знакомых!

— Ага! — в восторге воскликнул следователь. — Я ведь всегда говорил, что за личиной венецианского разбойника скрывается старый каторжник! Не так ли, Даниил?

— Совершенно верно, синьор, — улыбаясь ответил чиновник, — это старый вор Буонотти, который только год тому назад вернулся в Венецию после десятилетней каторги, но сумел до сего времени укрыться от полицейского надзора.

Следователь от удовольствия потирал руки.

Врач, за которым тем временем послали, разделял опасения сыщика и выразил мнение, что разбойнику осталось жить не более трех дней.

Следователь в сопровождении сыщика направился в арестную камеру с голыми стенами, в которой на походной кровати лежал разбойник. Он был мертвенно бледен; черная борода и темные глаза резко выделялись на желтого цвета лице. На низкой скамье лежали несколько золотых кубков и осыпанные бриллиантами драгоценности, которые были вынуты полицейскими чинами из карманов разбойника.