Фред поспешил согласиться с этим ее мнением.

— У тебя может получиться неплохая статейка, — вкрадчивым тоном продолжала Изабел. –«Раскаявшаяся светская дама возвращает в свой дом одинокую девочку». Каково?

— Неплохо, — милостиво согласился Фред, но прежде я хотел бы посмотреть, как долго ты вытерпишь у себя эту лохматую хиппи… Она правда разобьет свою палатку в твоем доме?

— Пока она сделала это в саду, — призналась Изабел.

— Чудесно! Можно взглянуть на ее обитель? Я бы хотел перекинуться с ней парой слов…

… Адреалина встретила Фреда в штыки. Она не собирается никого снабжать информацией о своей жизни. Она не хочет, чтобы о ней писали всякие глупости. Популярность ей ни к чему.

— Но я просто хочу понять, как ты оказалась на улице, — объяснил Фред. – Ты сбежала из дома? Разругалась с родителями?

Адреалина скривилась:

— У меня нет того, о чем вы говорите. Я сбежала из детского дома.

— Классическая история сироты, неприкаянно шатающейся по лицу земли, — иронически прокомментировал ее слова Фред.

— Которая спит на улице под дождем, ест отбросы, видит жалостливые взгляды, — невозмутимо продолжала Адреалина. — Мне во всем отказывают, — всхлипнула она. — Даже в корке хлеба. Даже в клочке земли, где бы я могла поставить свою палатку.

Но Фред не слишком поддавался жалости:

— Не надо, дорогая. Ты не единственная, кто вырос на улице. Эта проблема существует не только у нас, в Бразилии, но и во всех странах мира.

— Да, я знаю, — совершенно другим тоном отозвалась Адреалина, — бездомные. По–английски их называют homeless?

Пораженный ее словами, Фред пристально посмотрел на девушку. Ее познания в области иностранного языка как–то не вязались с образом сироты.

— А по–французски sans–logis, — спокойно продолжала Адреалина.

— Откуда тебе это известно? — заинтересовался Фред.

Адреалина махнула рукой:

— Неважно. Читала в газетах. Если я не буду читать газет, то как мне узнать про жизнь моего класса? Про homeless и sans–logis? Но вы изви¬ните, мы что–то заболтались… Я пойду к Пессоа, хорошо, Фред?

Фред удержал ее за руку:

— Нет! Тебе так просто не отделаться от меня, девочка! Я хочу знать о твоей жизни все, и я узнаю, чего бы мне это ни стоило… Вот тебе моя визитка. Если что, звони, договорились?

Адреалина недоверчиво повертела визитку в руках:

— О'кей. Если что — позвоню.

— И не обижайся на Изабел, — проговорил Фред. — Она несколько темпераментна и ни в чем не знает меры, но человек хороший.

Адреалина усмехнулась.

— Я сама разберусь, — ответила она. — И если что, обещаю держать вас в курсе…

Глава 9

Прошла неделя, другая. Витор не возвращался из Рио и не давал о себе знать. Он даже отключил телефон в доме в знак того, что не желает общаться с родными и прекрасно проживет без них. С каждым днем Летисией все больше овладевало беспокойство. Она плохая мать, потому что не сумела сберечь то, что принадлежит ей по праву, — любовь сына. Позволив Витору отдалиться от семьи, уехать. Не сделала ничего для того, чтобы наладить с ним отношения.

Вчерашняя встреча с Эстер и Сереной не выходила у нее из головы. Вот Серена — настоящая женщина, простая, цельная, живущая в реальном мире, а не в царстве грез, как она. Серена не постыдилась бы своих чувств, не постыдилась бы сказать своему сыну, как она его любит. А она молча наблюдала, как Витор становится чужим. Не последовала за ним в Рио и не вернула его домой.

Поэтому Серена и счастлива. Они с Рамиру прекрасная пара, дружная. В то время как мечтательница Летисия, как семнадцатилетняя девчонка, пребывает в прошлом, не желая сознавать, что прошлое давно кануло в Лету. И Летисия решила встряхнуться, стать реалисткой и зажить настоящим, навести порядок в собственном семействе.

По–прежнему самым близким ее другом оставался отец. Ему она доверяла все свои тайные мысли. Гаспар сразу понял, какое страдание причинила дочери встреча с Ссреной. Эта уверенная, крепко стоящая на земле женщина заставила Летисию почувствовать свою ущербность. Гаспар готов был на все, чтобы подарить своей несчастливой девочке хотя бы покой в семье.

— Хорошо, я сейчас же отправлюсь в Рио за нашим бунтарем! — весело сообщил он. — А тебе я вот что скажу, дорогая: будь оптимисткой, как я. Если ты больше не хочешь бороться за Рамиру Соареса, то забудь его, забудь навсегда! Оглянись вокруг — в жизни есть и другие мужчины.

Летисия украдкой взглянула на отца. Она догадывалась какого мужчину Гаспар хотел бы видеть рядом с ней — Франсуа. Недаром он пригласил его завтра к обеду. Предлог, конечно, другой: Гаспар хотел заполучить такого гениального игрока в свою футбольную команду. Летисии этот гость был только в тягость. Отец уедет в Рио и занимать Франсуа придется ей. Зато Аманда была счастлива. Она обещала деду пустить в ход все свое дьявольское обаяние и убедить Франсуа играть в их команде. Впервые в жизни она взяла на себя хозяйственные заботы — обдумывала меню, выбирала посуду, замучила мать вопросами — что лучше подать на десерт.

Утром Летисия проводила отца в Рио и с нетерпение и стала ждать звонка от него. По ее расчетам, они с Витором могли вернуться к вечеру, самое позднее — завтра.

* * *

Гаспар и не надеялся, что внук живет в Рио угрюмым анахоретом, читает романы и переживает в одиночестве свои обиды на родных. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Уже с порога его оглушила музыка. Дом был полон праздной, кутящей золотой молодежи. Гаспар прошел несколько комнат, прежде чем нашел Витора в обществе с какой–то разбитной девицей. Повсюду танцевали, целовались, пили и веселились как могли. Это была какая–то затянувшаяся на несколько дней вечеринка, выродившаяся в безоб¬разный кутеж. Столы были уставлены грязной посудой и пустыми бутылками, а пол усеян окурками и черепками.

— Что здесь происходит? — в отчаянии схватился за голову Гаспар — его просторный тихий дом превратился в настоящий свинарник.

— Ничего не происходит. Это просто вечеринка. А что, похоже на молебен? — с невинным видом отвечал Витор. – Кстати, это я должен задавать вопросы, а не ты, дед. Что вы здесь делаете, сеньор Гаспар, в моем доме, на моей вечеринке без приглашения?

Гаспар укоризненно покачал головой: нет, внук не смягчился, он все так же непримирим. И едва ли тоскует по семье, как о том мечтает Летисия. А он–то надеялся, что они с Витором посидят где–нибудь в тихом ресторанчике и по–мужски побеседуют. Раньше они легко находили общий язык. Витор продолжал паясничать. Гаспару показалось, что внуку хочется как можно больше уязвить его:

— Познакомьтесь, друзья, с моим знаменитым дедом, сеньором Веласкесом. Если бы не он, мы бы сейчас не пировали здесь. Аплодисменты моему дедуле, прошу!

Клоун, подумал Гаспар, недовольно морщась. У него не было никакого желания участвовать и дальше в этом представлении. Хорошо, что он не отпустил такси. На прощанье Гаспар бросил внуку:

— Завтра к восьми утра наш самолет будет готов. Жду тебя в аэропорту. Мама очень волнуется, Витор.

Но Витор не сказал на это ни «да», ни «нет». Лицо его оставалось непроницаемым. Гаспра не был уверен, что завтра встретит его у трапа. Расстроенный он поехал куда глаза глядят. Гаспар и сам не был трезвенником и монахом. Любил дружеские попойки, мог отчаянно загулять на несколько дней. Но так называемая вечеринка у внука почему–то оставила у него тягостное впечатление. В ней не было обычного бесшабашного веселья. В этом мрачном пьянстве и загуле Витор хотел забыться. Но от чего? Что мучило мальчика, Гаспар хотел бы это знать. Но Витор никогда не подпускал их с Летисией слишком близко к себе, к своим тайным мыслям.

Возвращаться домой Гаспару не хотелось. Он решил посидеть где–нибудь в баре на берегу, переночевать в гостинице, а утром снова взяться за Витора. Погрузившись в свои грустные мысли, он выпил рюмку, другую, третью, и густой туман окутал его голову. Певица на эстраде напевала что–то очень печальное. Гаспар совсем расслабился и забылся.