Конвей погрустнел.

– Ты хочешь сказать, что он полетел на Ганимед.

– Ну конечно! – с жаром воскликнул Лакки. – Все это звенья одной цепи! Сами пираты способны вести только бои местного значения, но они отвлекают на себя добрую половину земного флота. Сириус же, опираясь на мощную поддержку джентльменов удачи и имея дело с ослабленными силами Земли, может рассчитывать на победу в войне. Иначе он, на расстоянии восьми световых лет от своей планеты, никогда бы не пошел на риск. Сейчас Энтон спешит к Ганимеду, чтобы сообщить о начале боевых действий.

– Да-а-а, Лакки. Ты был прав. Нам надо шевелиться. Мы должны ударить прямо в сердце. Сегод­ня же отправим эскадру к главной базе, о которой ты говорил…

Старр всплеснул руками.

– Что вы, дядюшка! Ни в коем случае!

– Ничего не понимаю, Почему?

– Да ведь это именно то, чего пираты ждут от нас! К чему нас все время подталкивают! Послушайте, там, на астероиде, я думал, что меня выбросили в космос, чтобы изобразить несчастный случай. Теперь я уверен – это сделали нарочно, чтобы рассердить Совет. Хотели потом растрезвонить, что убили советника. Наглый набег на Цереру также является дополнительной провокацией.

Генри пожевал губами черенок трубки.

– А если мы начнем с победы?

– Кому нужна такая победа! Земля и Юпитер сейчас но разные стороны от Солнца. Начнись война, мы и ахнуть не успеем, как флот с Ганимеда сотрет в порошок земную армию! Нет, лучший ход – не одерживать сомнительных побед, а предотвратить кровопролитие.

– Но как?

– Война не начнется до тех пор, пока Энтон не долетит до Ганимеда. Значит, надо не допустить этой встречи.

Конвей с сомнением покачал головой.

– Для перехвата у нас нет времени.

– Если делом займусь я – то время есть. «Метеор» бегает быстрее черта.

– Опять ты!!! – вскрикнул советник.

– А что делать? Сами подумайте – боевой корабль с Земли не пошлешь. На Ганимеде решат, что на них напали, и боя не избежать. Ведь это как раз означает ту самую войну, которой мы стремимся избежать. А «Метеор» выглядит игрушкой, прогулочной лодчонкой. Сириус и не почешется.

Доктор показал Лакки на часы.

– Ничего не выйдет – ты отстал. Даже «Метеор» не наверстает сутки.

– А вот и ошибаетесь – наверстает. И как только я поймаю пиратов, я заставлю их капитулировать. А без них Сириус не начнет войну.

Повисло молчание.

–Ну что вы, право, – Лакки смягчил тон. – Я ведь дважды возвращался.

– Каждый раз чудом, – проворчал Конвей.

– Раньше я шел ощупью. Теперь-то я знаю, с кем имею дело. Все точно рассчитано. Давайте так – я пойду подготовлю корабль, а вы свяжетесь с Землей, вызовете Координатора и…

Конвей вздохнул.

– Чего уж там, все сделаем, сынок. Разговор с правительством – моя забота. Ты-то о себе позаботишься?

– Только этим и занимаюсь, дядюшка Гектор.

Лакки обнял старика за плечи, помолчал и вышел.

Бигмен с мрачным видом топтался у шлюза. Увидев Старра, он взбодрился.

– Ну, как? Я готов – скафандр на мне, бластер в кобуре. Куда летим?

– Извини, дружище. На этот раз я один. Очень жаль.

– Но почему???

– «Метеор» полетит к Ганимеду кратчайшим путем.

– Ну и что? Что это за путь?

Лакки улыбнулся краешком губ.

– Я срежу путь через Солнце.

Он пошел к стартовой площадке, оставив малыша стоять на месте с разинутым ртом.

Солнечная система расположена в одной плоскости. В центре – Солнце, доминанта системы, в 500 раз превосходящее по размерам все планеты вместе взятые. Плоскость вращения планет – эклиптика. Обычно все корабли, совершающие перелет в пределах системы, движутся по эклиптике. Там они могут делать промежуточные остановки, там проходят основные лучи субэфира.

Но иногда, при необходимости выиграть время или боясь обнаружения, корабли выходят из плоскости, особенно когда их путь лежит по другую сторону Солнца.

Лакки размышлял о том, как поведет себя Энтон. Пойдет ли по эклиптике или по огромной дуге, мосту через Солнце, чтоб вскоре опуститься в окрестностях Ганимеда?

Скорее всего, прикинул Лакки, Энтон не рискнет на дугу, а будет продвигаться поясом астероидов. Он тянется непрерывно вокруг Солнца, так что пират сможет пройти весь путь (за исключением разве что последних нескольких сот миль) под прикрытием камней – туда правительственные корабли не суются. Это гарантированная безопасность, которая для него сейчас, пожалуй, важнее скорости. Ну, а мне – наоборот, решал Лакки и поднял «Метеор» по кратчайшей дуге.

Пассажирские корабли никогда не приближались к Солнцу более чем на шестьдесят миллионов миль, то есть не ближе орбиты Венеры. И то здесь уже были необходимы дополнительные системы охлаждения для пассажиров. Суда с автоматическим управлением добирались до Меркурия, но только в период его максимального удаления от светила. На расстоянии тридцати миллионов миль начинали плавиться некоторые металлы.

Существовали, конечно, исследовательские корабли, специально построенные для близких наблюдений. Их сверхсовременное покрытие было пронизано сильными электрическими полями особой природы, под воздействием которых внешний молекулярный слой обшивки индуцировал феноменальное излучение, названное «псевдосжижением». Тепловое отражение от такого покрытия приближалось к ста процентам. Внешне эти корабли выглядели как гигантские идеальные зеркала и подходили к Солнцу на расстояние пяти миллионов миль, но, конечно, без экипажа, так как даже та малая толика солнечной энергии, проникавшая внутрь, поднимала температуру выше точки кипения воды. И кроме того, радиация в такой близости от светила убивала все живое в считанные секунды.

В это время года Церера была расположена крайне неудобно – точно на противоположной стороне Солнца. Если б его можно было проигнорировать, путь стал бы чуть ли не вдвое короче. И все же Лакки намеревался сократить его хотя бы на треть. «Метеор» несся на полном ходу. Старр фактически не вылезал из своего g-скафандра – ел, спал в нем, постоянно изнывая от тяжести ускорения. Правда, через каждый час давал себе пятнадцатиминутные передышки, идя на постоянной скорости.

Лакки прошел над орбитами Марса и Земли. Смот­реть было не на что – Земля как раз находилась по другую сторону Солнца, а Марс проскочил прямо под брюхом корабля.

Солнце увеличилось, и наблюдать его можно было только через поляризованные экраны. Еще немного и придется перейти на стробоскоп.

Приближалась орбита Венеры. Индикаторы радиоактивности начало зашкаливать. Да, за земной орбитой уровень радиации достиг достойных внимания величин, перевалив же орбиту Венеры, надо будет облачаться в экранированный свинцовый скафандр. Хотя там, где пролегал маршрут Лакки, никакой свинец не спасет.

Впервые со времен марсианских приключений Старр потянулся к заветному мешочку на поясе. Уже давно он бросил попытки разгадать принцип действия «мерцающего щита». Разум, создавший это чудо, опередил человечество на миллионы лет. Щит был так же непостижим для Лакки, как космический корабль для пещерного человека. Но он работал! И сейчас это главное!

Лакки надел этот тонкий полупрозрачный предмет на голову, и он тут же окутал все тело советника белым мерцающим светом, словно сам был живым существом. Казалось, Старра окружили миллиарды крошечных светлячков, а вокруг головы их роилось столько, что нельзя было разглядеть лица. Зато Лакки все было отлично видно. Он стал непроницаем для радиации, для сверхвысоких темпера­тур, для чудовищной солнечной гравитации. В то же время щит позволял свободно дышать и двигаться. Единственное неудобство – нельзя ни есть, ни пить. Но Лакки рассчитывал через сутки уже миновать опасную зону.

Никогда еще «Метеор» не развивал таких больших скоростей. Кроме обычных перегрузок, теперь сказывалось невообразимое притяжение гравитационного поля Солнца. Автоматика привела покрытие корабля в состояние псевдожидкости, и Лакки возблагодарил себя за предусмотрительность – не зря в свое время он настоял на этом дополнительном оборудовании. Видеоэкраны потемнели от закрывшего их толстого антиплавкого глассита.