Глорианда испугалась, но истинный ужас охватил ее в ту минуту, когда муж обратил к ней свое непроницаемое лицо судьи и обвинителя. Он заявил, что для нее путешествие окончено, ибо она изменяла ему в течение нескольких лет и прелюбодействовала еще до рождения их второго сына. А потом в своей ярости Северак дошел до того, что объявил: все ее дети – бастарды.

Любые попытки Глорианды защитить себя оказались тщетными. Она была приговорена. Но ее смерть должна была показаться естественной… Ее схватили солдаты, и хирург вскрыл ей вены. Земля тут же впитала большую часть крови. Но ей сохранили жизнь – ровно настолько, чтобы она смогла вернуться в замок, чтобы умереть уже там. Удовлетворенная свекровь смогла пройти за гробом той, которую она, по сути, убила.

Позднее началась война между Севераком и его собственным сыном. Дело в том, что один из солдат на смертном одре поведал Жану-Луи об участи его матери. И ночью (19 феврали 1660 года) молодой человек овладел городом и замком. Все, кто был причастен к смерти Глорианды, были заколоты. Дом Бартелеми Эвека был сожжен дотла, а он сам и его жена приговорены к смерти.

В бешенстве маркиз-отец добился от короля разрешения привлечь к урегулированию своего дела французских войск, которые должны были прогнать его сына из замка. Но молодой человек успел бежать, добраться до Парижа и там жениться. Лишь смерть Жана-Луи закончила кровавую вендетту отца и собственного сына. Отец отрекся от него, как отрекся и от двух его братьев. Все свои богатства этот ужасный сеньор оставил своей дочери от третьего брака (после Глорианды он женился на Мари-Элизабет де Симиан де Монша, а затем – на Катрин-Анриетте д'Аркур де Бёврон), в том числе и замок, роскошно декорированный флорентийцем Себастьяно Гаргиоло.

В этом замке старый маркиз де Северак умер в страшных мучениях и в жестокой агонии. Поговаривали, что его преследовала тень некоей женщины, одетой во все белое и с запястьями, по которым стекали ручейки крови… Тень, которая и поныне порой посещает руины Северака…

Три разрушенных средневековых крепости, покинутых хозяевами с XVI века, возвышаются над прекрасным городком Рибовилль, который затерялся среди холмов, дающих самые прекрасные вина благородной эльзасской земли. Сент-Ульрих, Верхний Рибопьер и Гирсберг – три замка, но одно владение, ибо два последних являются вассалами первого.

Главный по званию и по значению – Сент-Ульрих. Раньше он назывался просто Рибопьер. Величественное спокойное здание располагалось на гранитном отроге горы и на протяжении веков было олицетворением пышной и богатой жизни средневековых сеньоров.

Впервые Сент-Ульрих был упомянут в летописях в 1038 году, когда эльзасский сеньор по имени Рейнбо жил в доме, названном по имени хозяина Рейнбопьер, а позднее – Рибопьер по имени наследника. Первое здание было разрушено примерно через сто лет, и выросший со временем новый замок перешел епископам Базельским, потом – к прусским императорам, которых привлекало выгодное местоположение этой гордой крепости, возвышающейся на фоне прекрасного лесного пейзажа. Но епископы перекупили его опять. Одним из их новых хозяев стал шваб Эгенольф фон Урслинген, и он, в свою очередь, тоже взял имя де Рибопьер для себя и своих потомков.

XIII век стал веком расцвета «Рибопьера». В это время построили Верхний Рибопьер и Гирсберг, чтобы обеспечить полную защиту своих владений. В это время Рибопьер переименовали. У него, единственного из трех замков, имелась часовня, освященная в честь Святого Ульриха. Было решено назвать замок по имени святого покровителя. Это было славное, но и беспокойное время. Ансельм II де Рибопьер отказался разделить свои богатства со своим братом и племянниками – детьми умершего ранее брата, прусского суверена Родольфа фон Габсбурга. За шесть лет до этого Родольфа пышно принимали в замке, и он захотел его завоевать, а посему осадил Сент-Ульрих. Но замок был неприступен, и Родольф вынужден был отступить. Через шесть лет его преемник, решивший справиться с Ансельмом, вновь начал осаду, но Кольмара, который защищал барон. Ансельма взяли в плен, и он вынужден был выполнить требования своего победителя. Лишь его преемникам удалось заполучить обратно свои разделенные владения.

В XIII веке в замках поселились первые привидения. Согласно легенде, в то время в замках Сент-Ульрих и Гирсберг жили два брата, Георг и Конрад, связанные нежнейшей дружбой. Они каждый день встречались, вместе выезжали на охоту, бегали по лесу и пировали. Конечно, когда не участвовали в турнирах или войнах.

В шутку они решили, что каждое утро проснувшийся первым будет будить другого при помощи стрелы, выпущенной в деревянный ставень. И вот однажды утром молодой Конрад проснулся первым. Обрадовавшись, что сумел опередить старшего брата, он побежал к своему окну, схватил лук и выпустил стрелу в направлении Сент-Ульриха… а в это самое мгновение Георг открыл свой ставень, и стрела попала ему точно в грудь.

Испуганный Конрад выбежал из Гирсберга и через долину, разделяющую замки, побежал к Сент-Ульриху, а, подбежав, увидел, что его любимый брат умирает, лежа в луже крови перед окном, распахнутым навстречу прекрасному летнему утру… Говорят, что юноша в отчаянии скрылся в лесу и после этого больше не возвращался домой. Но рассказывают также, что иногда, темными ночами, призрак Конрада появляется на крыше Гирсберга, спускается в долину, бредет в сторону главного замка и, войдя в комнату Георга, исчезает, испуская страшный крик…

А в XV веке пришла очередь и башне Сент-Ульриха принять у себя печальную тень – тень умершей там женщины, которой за ее страшные грехи было отказано в вечном покое. Эта история мне кажется правдивой…

В 1487 году в Гебвиллере жили рыцарь Вильгельм фон Ангерштейн и его жена, урожденная Кунегонда Гельсберг. Нельзя сказать, чтобы они очень подходили друг другу: Кунегонда была молодой и очень красивой, а вот Вильгельм был уже старым и уродливым. Но зато он был богат, а именно это качество в мужчиине больше всего ценят те женщины, которые любят носить роскошные наряды. И Кунегонда в этом смысле не была исключением. Первые годы после замужества она вела, как говорят, развеселую жизнь вместе со своими отцом и братом, которые были весьма небогаты. Но они не видели ничего зазорного в том, что сидели на шее у зятя и шурина, которому якобы слишком повезло с такой красавицей женой, как Кунегонда.

Но терпению и любви пришел конец. В начале 1487 года Ангерштейн закрыл свой кошелек для хищных родственников. Возмущенная Кунегонда решила избавиться от мужа, ставшего вдруг таким неуступчивым. Для этого она наняла двух крепких слуг, пообещав хорошо заплатить за выполненную службу.

Однажды вечером двое мужчин проникли в комнату Вильгельма, схватили его и под угрозами заставили написать письмо жене следующего содержания: во искупление грехов я решил совершить паломничество в Святую Землю и потому оставляю Вас, моя супруга, на попечение своих друзей. Едва он подписал это послание, как вошла его нежная супруга Кунегонда с веревкой, и сообщники задушили несчастного Вильгельма, а потом похоронили его в соседнем лесу.

После этого Кунегонда принялась играть роль брошеной жены, требовала известий о своем муже… и ждала супруга у окошка. При этом она отдала великолепную одежду своего супруга двум слугам. Слугам в замке этот шаг показался весьма странным.

Сюзерен фон Ангерштейн, он же Вильгельм I де Рибопьер, был ландфогтом[44] Верхнего Эльзаса. До него дошли эти подозрения и слухи, и он решил их проверить. По приказу наместника один из слуг был арестован и допрошен с пристрастием, как было принято в те времена, – разумеется, он сознался во всем. Он и его товарищ были наказаны.