– Его друг.

– Но не ваш?

Ред, наклонившись, поднял блокнот.

– Можно?

Она кивнула.

– Красиво, – заметил он, стряхивая грязь со страницы. – Выделаете украшения по этим эскизам?

– Да. У меня магазин в Эдилине. Это в…

– Вирджинии! – воскликнул он. – Я когда-то ездил туда на рыбалку. Славный маленький городок. Я люблю старые дома. Не помню ювелирного магазина, зато помню, где продавали детскую одежду.

Ред присел на низкую ограду.

– Интересно, почему я это помню?

– Потому что он необыкновенный, – пояснила Ким. – Магазин назван «Йестерди» и принадлежит прелестной женщине, миссис Оливии Уингейт.

– Она шьет одежду?

– Нет. У нее есть Люси.

– Люси Уингейт?

– Нет. Она…

Ким прикусила язык. У Люси было слишком много тайн, чтобы об этом говорить вслух.

– Вы знаете, кто хозяин этого здания? – сменила она тему.

– Не уверен. Я видел здесь молодую женщину, но не знаю, кто она.

– Ей лет под сорок?

Он улыбнулся ее хорошей памяти.

– Да. Уверен, что вы сумеете найти нужные записи в окружном суде.

– Сегодня? В субботу?

– О, я и забыл. Но не желаете же вы с вашим молодым человеком тратить время в пыльном старом суде?

– Верно, – вздохнула Ким. – Я точно не хочу, поскольку у нас не так много времени, прежде чем он…

Она махнула рукой.

Ред озабоченно смотрел на нее.

– У вас такой тон, словно он болен. О, дорогая, пожалуйста, скажите, что это не так.

– Нет-нет! Он просто…

– Он военный? Должен идти в бой?

– Нет, что вы! Просто личные дела, о которых нужно позаботиться. Поэтому он должен уехать.

Ред облегченно вздохнул.

– Звучит не так плохо.

Ким фыркнула:

– Речь идет о его отце, и судя по тому, что я слышала…

Она снова махнула рукой.

– Это…

– Понимаю. Это не тема для беседы. Но есть причина, по которой я известен в городе как общий дедушка. Потому что умею хорошо слушать.

– Вот и Трэвис так говорит о себе, – улыбнулась Ким.

– И он прав?

– Да, конечно.

– У него есть и другие хорошие качества?

– Конечно! Полно!

– Тогда, возможно…

– Что именно?

– Иногда дети не понимают родителей. Помнят, например, что мать не позволяла им есть любимые лакомства. Но при этом забывают, что любимым лакомством была, например, штукатурка со старой стены.

Судя по тому, что ей было известно, отца Трэвиса никогда не было рядом столько времени, чтобы узнать о вкусах сына. Неужели миссис Пендергаст все эти годы была его любовницей? Но Ким не могла рассказать обо всем, да еще незнакомцу.

Ред встал:

– Кажется, ваш молодой человек возвращается, так что мне пора.

Ким тоже вскочила:

– Останьтесь! Познакомитесь с ним.

– Может быть, сегодня вечером, – пообещал он, поспешно удаляясь. – Я только что вспомнил о ста фунтах льда в фургоне.

– Он скорее всего успел растаять! – крикнула она вслед, но он уже исчез.

– Ты с кем-то разговаривала? – спросил Трэвис, возвратившийся вместе с Рассом.

– Сюда заезжал сторож из гостиницы. Он…

Она осеклась, услышав жужжание телефона. Сообщение было от Тристана.

«Потрясающий сад. Я хочу познакомиться с тем, кто его посадил. Вижу окопник. Он мне нужен, чтобы сделать компостную смесь».

Она дала телефон Трэвису, он прочитал и передал Расселу. Все трое стали рассматривать садик. Для людей, ничего не знавших о растениях, травы выглядели совершенно одинаковыми. Как он смог различить их по фото в телефоне?

– Говорила вам, здесь свой Тристан, – покачала головой Ким. – Так что вы обнаружили?

Трэвис заговорил первым:

– Доктор Тристан Джейнс, родился в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, умер в тысяча восемьсот девяносто третьем, в возрасте тридцати двух лет. Рассел, что там написано на надгробии?

– «Всеобщий любимец», – ответил Расе. – Неплохо, когда о тебе так говорят люди. Простите, но никакого упоминания о жене и детях.

– Его отца звали…

– Густав, – подсказала Ким.

– Верно, – кивнул Трэвис. – И это, разумеется, сказал тебе твой таинственный Ред.

– Что в нем таинственного?

– Только то, что он исчезает при нашем приближении, – справедливо заметил Трэвис.

– Возможно, услышал, что ты Максвелл, и поспешил сбежать. Умный старик, ничего не скажешь, – съязвил Расе.

Ким прищурилась. Кто бы говорил!

Расе криво усмехнулся, прекрасно поняв безмолвный намек.

– Так что будем делать сейчас?

– Мы ничего не будем делать. Ты погуляешь по городу и расспросишь, кто хозяин этого места. Мы с Ким поедем в ювелирный, – объявил Трэвис.

– Вот как? – вскинул брови Расе.

– Интересно посмотреть дизайн, – поспешно объяснила Ким.

Трэвис протянул Расселу руку:

– Ключи.

– Мне нужно…

– Ключи, – повелительно повторил Трэвис.

Расе засмеялся.

– Старший… командует Максвелл!

Он швырнул Трэвису ключи от машины.

Ким была уверена, что Расе хотел сказать «старший брат», но промолчала. Расе с ухмылкой подмигнул ей.

Очевидно, он наслаждается происходящим. И с восторгом ожидает, когда сумеет швырнуть свою бомбу в Трэвиса.

Когда они сидели в машине, Ким спросила Трэвиса, о чем он говорил с Рассом, пока они искали кладбище.

– Да так. Ни о чем особенно. А что?

– Вы так все время и спорили?

– Нет, – улыбнулся Трэвис. – Он здорово помог. На маленьком кладбище всего шесть надгробий, и я их фотографировал, а Расе пока записывал имена и даты. Полагаю, твоим подругам они понадобятся.

– Наверняка, – согласилась Ким.

– Так что ты делала, кроме как тайно встречалась с мужчиной?

Проигнорировав вопрос, она открыта альбом. Они добрались до центра маленького города, и Трэвис умело припарковался, выключил зажигание и стал перелистывать блокнот.

– Так это надевается на шею? – уточнил он.

– Да, а серьги загибаются вверх.

– Не вниз? Не задевают плечи?

– Мне не слишком нравятся серьги-люстры.

– Мне тоже. Они вечно мешают мужчинам.

Он перегнулся через сиденье и поцеловал мочку ее уха. На ней были маленькие золотые сережки с цитринами, чуть смещенными от центра.

Она улыбнулась, радуясь, что он заинтересовался ее рисунками. Многие просто смотрели на них, хвалили, но не видели по-настоящему.

– Хочешь пройтись по магазинам или сразу идти в единственный ювелирный магазин в городе?

Она с недоверием воззрилась на него.

– Только не говори, что ты из тех мужчин, которые любят ходить с женщинами по магазинам. Входить, выходить и рассматривать каждую мелочь.

– Ну, я…

Он уставился в лобовое стекло.

– О, поняла, ты просто вежлив. И добавил про ювелирный в самом конце, чтобы заманить меня туда.

– Хорошо, что ты не судья, иначе я никогда бы не смог ни в чем тебя убедить. Говорил же, что сегодня твой день. Я готов торчать в каждом миленьком магазинчике этого города, но в будущем…

– Мне придется делать это самостоятельно? А ты пока будешь пить пиво?

– Ну… почти так.

Они улыбнулись друг другу. И то, что они говорили о будущем, как о чем-то решенном, обговоренном, радовало обоих.

Они вышли из машины, встали на тротуаре, держась за руки.

«Так обычно, – думала Ким. – Так… так… восхитительно обычно».

– Куда сначала? – спросил он.

– Туда.

Ким показала на букинистический магазин на другой стороне улицы. Витрины были покрыты многолетним слоем грязи, а обложки нескольких книг, которые ей удалось разглядеть, выцвели и покоробились.

– Местная история, верно? – хмыкнул Трэвис, целуя руку Ким. – А ювелирный напоследок? Как десерт?

– Точно, – кивнула она.

Оказавшись в магазине, Ким с удовольствием увидела, что Трэвис не брезгует рыться на пыльных полках и вытаскивать старые книги и местные издания. Он даже нашел кулинарное пособие, составленное в двадцатых годах прихожанками местной церкви.

Они заглянули в оглавление, не увидели имени Джейнс, и Ким сказала, что книга им не нужна. Но Трэвис возразил, что никогда не знаешь, откуда могут взяться родственники. Ким хотела спросить, что он имеет в виду, но Трэвис отошел и завел беседу с владельцем магазина, пока Ким искала книги по истории драгоценностей. И выбрала одну, большую. О Петере Карле Фаберже.