Она приняла душ и вымыта голову, щедро поливая волосы кондиционером, чтобы они стали шелковистыми. Выйдя из ванной, она вытерлась, надела гостиничный халат, висевший на крючке двери, и стала сушить волосы. Вошел Трэвис, уже полностью одетый, отобрал у нее фен и стал им орудовать.

Она обрадовалась, увидев, как неуклюже он управляется с большим ручным феном. Словно никогда не делал этого раньше. Ким наклонила голову, ощутила, как его руки тонут в ее волосах, и подумала, что в жизни не испытывала ничего более чувственного. Было в этом прикосновении что-то такое интимное, такое личное… еще сексуальнее секса. Какая забавная мысль! Сексуальнее секса.

– Что тут смешного? – спросил он, выключая фен.

– Ничего. Просто глупость.

Повернувшись, она обняла его и поцеловала.

– Спасибо, мне понравилось.

– Мне тоже.

Он провел руками по ее спине и слегка шлепнул по попке.

– Одевайся и пойдем, раздобудем, что поесть. Вчера ты меня измотала!

Он вышел из ванной.

– Тебя? – хмыкнула она, принимаясь накладывать макияж. – Ты большую часть времени провел на спине. Это я делала всю работу!

Трэвис снова заглянул в дверь:

– Так какие телеканалы ты смотришь, когда не спишь по ночам? Думаю, мы будем смотреть их вместе.

– Убирайся, – велела она, смеясь, – и дай мне спокойно одеться.

Он вернулся в спальню и надел часы.

– Так каким образом ты обнаружила, где похоронен Джейнс?

Сжимая щипцы для завивки ресниц, она рассказала о том, что встретила сторожа Реда и расспросила его.

Закончив прихорашиваться, Ким пошла одеваться. Трэвис уселся в кресло, чтобы не пропустить шоу.

– Так кого мы возьмем с собой? – спросила она, принимаясь застегивать браслет, но тут же протянула руку Трэвису.

– Он сказал, что нужно взять кого-то сильного и крепкого? На случай, если на одного упадет валун, а другой не сможет вытащить пострадавшего?

– Не знаю, почему он так считает. Как по-твоему, Рассел здесь?

– Возможно. И поскольку я плачу за все, уверен, что он пожирает икру с трюфелями.

– Неплохо звучит, – облизнулась Ким. – И по пути на Старую Мельницу мы, возможно, сумеем проехаться по городу.

– И посмотреть, есть ли тут ювелирные магазины?

– Совершенно верно, – кивнула Ким, довольная, что он так хорошо ее понимает.

Трэвис улыбнулся, открыл дверь в коридор, и они стали спускаться по лестнице.

– Хорошая мысль! Может, найдем кольцо, которое тебе понравится.

– Я не копирую работы других людей, – сухо обронила она.

Они подошли к обеденному залу, которого Ким еще не видела.

– Я подумывал о таком, которое ты захочешь носить до конца жизни.

– Я…

Она хотела сказать что-то еще, но ее прервал хор приветствий. В зале было восемь столиков, и все были заняты людьми, которых она видела впервые. Но, похоже, все ее знали, потому что здоровались с Трэвисом и «мисс Олдредж».

– Ты должен меня представить.

Трэвис кивнул в сторону столика на четверых.

– Это Пенни. А ее ребеночка ты знаешь. Остальных я в глаза не видел.

– Обитатели остальных номеров, – весело заметила она.

Когда Трэвис пытался добиться цели, он не жалел никаких средств. Неужели теперь он захотел ее?

Она все время спрашивала себя об этом.

Пенни – миссис Пендергаст – взглянула на Ким и показала на два пустых стула. Ким она показалась красивее и моложе, чем ожидалось. На лице почти нет морщин, и фигуру она сохранила. На ней прекрасно сидели черные льняные брюки и белая рубашка. Из-под волос выглядывали жемчужные серьги, купленные Расселом в магазине Ким.

– Как пожелаешь, – прошептал Трэвис.

Ким без колебаний подошла к столу и села, не сводя глаз с миссис Пендергаст.

– Я не слышала о вас ничего, кроме хорошего, – начала она. – Похоже, Трэвис не может жить без вас.

– То и дело попадает в беду, а ма его вытаскивает, – вставил Рассел.

Пенни взглядом велела сыну остановиться. Но он только улыбнулся.

– Я тоже много лет о вас слышу – кивнула Пенни.

– В самом деле? – удивилась Ким. – Я понятия не имела, что Трэвис с кем-то обо мне говорил.

– Он показывал вам табличку?

– Еще нет, – вмешался Трэвис, заказывавший завтрак официантке. У стола стоял антикварный буфет, уставленный серебряными блюдами под крышками, но, по-видимому, он хотел, чтобы еду ему подавали.

Пенни подалась к Ким:

– Если хотите что-то со шведского стола, лучше пойти туда сейчас, пока мой дядюшка Берни всего не съел.

Она кивком показала на угловой столик, где высокий тощий мужчина атаковал три нагруженные с верхом тарелки.

Ким извинилась и, подойдя к буфету, положила себе яичницу, колбаски и тост из цельнозернового хлеба. Вернувшись к столу, она остановилась, чтобы посмотреть на троицу. Трэвис и миссис Пендергаст о чем-то совещались, склонив друг к другу головы. Говорила миссис Пендергаст, а Трэвис, слегка хмурясь, серьезно кивал.

Такая близость не удивила Ким. Куда больше ее поразило другое: во время последней встречи с Расселом Ким была слишком расстроена, чтобы заметить то, что теперь казалось очевидным, – невероятное сходство между Расселом и Трэвисом. Молодые люди были одного роста. Одинаково темные волосы и глаза. Они даже за кофейными чашками тянулись одинаково. Прожив в Эдилине всю жизнь, Ким прекрасно разбиралась в родственных связях. Каждому было ясно, что Трэвис и Рассел – близкие родственники.

Она долго смотрела на них широко раскрытыми глазами, пока случайно не встретилась взглядом с Пенни. Ким подняла брови, словно спрашивая, знает ли Трэвис. Пенни слегка качнула головой и умоляюще уставилась на Ким, очевидно, упрашивая пока ничего не говорить Трэвису.

Ким очень не хотелось что-то утаивать от Трэвиса. Но ведь она почти ничего не знала, кроме своего случайного открытия. Она коротко кивнула Пенни и села.

Трэвис и Пенни продолжали разговор об этом «кретине», занимавшемся в Нью-Йорке какой-то сделкой. И хотя Ким было интересно наблюдать ту сторону Трэвиса, которую она до сих пор не знала, все же ее больше занимало сходство между ним и Расселом. Она следила за каждым жестом, каждым поворотом головы. А когда Рассел что-то сказал матери, прислушалась к его голосу. Такому же низкому баритону, как у Трэвиса.

Она продолжала бесстыдно глазеть на мужчин, пока не встретилась с взглядом Рассела. Он улыбнулся ей, словно они делили общую тайну. И похоже, так и было. Очень большую тайну. Рассел приподнял стакан с апельсиновым соком, отсалютовал ей, и она хихикнула. Если она верно догадалась, у Трэвиса есть единокровный брат.

– Прости, – сказал ей Трэвис. – Мы тебя игнорируем.

– Никто меня не игнорирует. Наоборот, я слушаю и развлекаюсь. Миссис Пендергаст, вы раньше работали на отца Трэвиса?

– Много лет, – кивнула Пенни. Глаза ее загорелись, словно она гадала, что скажет Ким дальше. Объявит о том, что неожиданно узнала?

Но Ким даже не думала об этом. Появление брата изменит мир Трэвиса, и не ей об этом говорить. Пусть эти новости исходят от Рассела и Пенни. А им придется немало объяснить Трэвису.

– Может, Рассел захочет пойти с нами сегодня? – спросила Ким.

– Куда? – поинтересовался Рассел, который тоже смотрел на Ким с таким видом, будто ожидал, что она все откроет.

– В одно старое полуразрушенное здание, – беспечно пояснил Трэвис. – Вчера вечером, пока я работал, любовь моей жизни флиртовала с другим мужчиной, и он посоветовал ей, куда идти сегодня. Он добавил, что она нуждается в помощи кого-то крепкого и сильного. Ким, похоже, считает таким тебя.

Слова «любовь моей жизни» заставили Пенни и Рассела пристально всмотреться в Ким. Пенни перевела взгляд на левую руку Ким, очевидно, отметив, что на ней нет кольца.

Ким, понимая, что молчание говорит яснее слов, напомнила:

– На случай, если вы все забыли, я приехала, чтобы найти своего предка.

– И его возможных потомков, – добавил Трэвис.

– Похоже, рядом со Старой Мельницей есть что-то вроде кладбища, и мы с Трэвисом собираемся туда пойти. Думаю, Рассел, что вы тоже должны присоединиться к нам. Если это место – сплошные руины, там будет спокойно. Можно подумать. Или поговорить.