Былое («Скоро город заснет…») Скоро город заснет И по улицам тихим и сонным Я пойду в старый сад, Что застыл в забытьи благовонном. От угрюмых громад, От нерадостных дум и нечистых, Я уйду в тишину Темных лип, безмятежно душистых. Я засну у пруда, Отдохну от борьбы и тревоги. Окна серых домов Как враги беспощадны и строги. Мимо них призрак снов Пролетает, всем чуждый, неясный; Бесприютно всю ночь Он стучится и плачет напрасно. И, быть может, я сам, В этой трепетной мгле непонятной, Только чей-нибудь сон, Только отзвук ночной и невнятный. Века («О нет, мы не хотим ничтожной тишины!..») О нет, мы не хотим ничтожной тишины! Терпи, народ! Мужайся, гордый воин! Ты должен победить: ты победить достоин. Люби великий труд и ужасы войны. Терпи, народ, — не бойся горькой чаши: Вернется все, чем жизнь твоя светла, И, усмирив врагов, мы пушки наши Вновь перельем в колокола. «Сегодня я смертельно болен…» Сегодня я смертельно болен От созерцанья синевы, Как вы — смешон, как вы — неволен, Но я свободнее, чем вы. На бесконечность я умножен, На смерть моих недолгих дней; Я так свободен и ничтожен, Что нет конца тоске моей! «О, пусть кривляются шуты…» О, пусть кривляются шуты, Пускай толпа им рукоплещет; Оковы сбросив красоты Пусть новый день бесстыдно блещет. Владык создавшей старины Владыки да хранят заветы,— И как властители, поэты Не для свободы рождены! ЛЕТНЯЯ НОЧЬ. Диана («Весне любви не превозмочь…») Весне любви не превозмочь, Ее бесстыдно свет объемлет. На ложь дня тревожно дремлет Весны неопытная ночь. А ты в лесах с колчаном бродишь, — Белея девственно во мгле, Богиней строгою нисходишь К покорно дремлющей земле. «Мелькнув, как метеор случайный…» Мелькнув, как метеор случайный, Она исчезла. Сердце ждет — И голос чудный, голос тайный Мне говорит: она придет! С улыбкой тихой примиренья Она придет — и вместе с ней Вернутся светлые виденья И мир и счастье прежних дней. «Очнувшись от глубокой думы…»
Очнувшись от глубокой думы, В июньской ласковой ночи, «Молчи» — шепнул мне лес угрюмый И звезды вторили: «Молчи!..» Молчи, поэт! Кто ей расскажет О тайном горе прошлых дней, Того она навеки свяжет Немыми чарами теней. «Немая ночь. В оцепененьи…» Немая ночь. В оцепененьи Молчит унылый ряд домов И замирает в отдаленьи Звук незнакомых мне шагов… И странно: сердце грустно бьется, Те звуки жадно я ловлю, Как будто кто-то не вернется, Кого я знаю и люблю. «Рассеялся туман. Светало…» Рассеялся туман. Светало. На маяке бледнел сигнал. Холодный ветер тучи гнал И море гневно рокотало. И подымаясь, там, вдали, Сознаньем грозной мощи полны, Седые, медленный волны На землю трепетную шли. «Далек рассвет. Как ночь угрюма!..» Далек рассвет. Как ночь угрюма! Ей нет предела, нет конца… О ночь, ты горестная дума, Но не земного мудреца! Быть может, слыша крик страданья, Горюет одинокий Бог Над суетою мирозданья, Над бездной жизненных тревог… «Исполнен мертвенной печали…» Исполнен мертвенной печали, Застыл свинцовый океан. Тоска осенней, тихой дали. Холмы унылые. Туман. Беззвучно на песок холодный Ложится низкая волна. Раздался чайки плач голодный. Замолк. Туман и тишина. «Ты людям чужд, поэт недужный…» Ты людям чужд, поэт недужный, Поэт раздумья и безделья! В ненастья день ты гость ненужный, Ты гость незваный в день веселья. Нет, ты не Байрон, не избранник, Толпой мятежною гонимый: Ты неизвестный миру странник, Забвенной тайны сын любимый. НА КНИЖКАХ ЧУЖИХ СТИХОВ I. |
